Смешно и, наверное, не одному мне. Учитывая, что о нравственности беспокоится поздновато. Да и неизвестно, кому нужно больше бояться.
Но это я утрирую.
— Извини, Славик, в следующий раз.
Вспомнилась поговорка: если на востоке говорят — завтра, это означает — никогда.
— Неужели так и расстанемся?
— Не на совсем ведь.
Мне показалось, что Тома нервничает, и моя навязчивость ее раздражает.
Почему?
С чего, вдруг?
Непонятно. Тем более что спешить ей, как будто, некуда.
Как будто…
Я рассуждал с собственной колокольни, а что творилось в ее душе, какие мысли вертелись в ее голове, не угадать.
— И куда ты теперь?
Она не ответила. Захлопнула дверцу.
— Я позвоню! — и рванула с места.
А я остался один возле своего подъезда, знакомого и незнакомого одновременно. Будто сто лет здесь не был. И чувства раздирали противоречивые: с одной стороны приятно возвращаться домой, с другой, более нелепого прощания придумать трудно.
Ну и ладно.
Я отогнал нехорошие мысли и вошел в темный, сырой и прохладный подъезд.
* * *
Жизнь часто преподносит сюрпризы и далеко не всегда приятные. В этом я убеждался неоднократно. Но сейчас, поднимаясь по лестнице, я был почти уверен, что исчерпал свой лимит, и мечтал о малом: принять душ и завалиться в беспробудный дрых на энное количество часов. Без мыслей, без сновидений, без всего того, что сказывается на нервной системе и отравляет существование.
И я не видел ничего, что могло бы помешать осуществить задуманное. Все возможные раздражители остались в прошлом или на время отодвинулись от меня. Главное, не забыть выключить телефон…
Рука скользнула в нагрудный карман и замерла. Телефона не было.
Мысль еще не успела сформироваться, но я подспудно ощущал, что произошло нечто супер нехорошее и неприятное. Такое, чего нужно было остерегаться, и от чего я уберечься не сумел.
Последний раз я видел телефон в машине. Рассматривал снимки… Там он, наверное, и остался. И не о чем было бы сокрушаться, если бы не фотографии.
Я не сомневался, что Тома не позарится на мою дорогую игрушку, у нее своя имеется, не менее, навороченная. Но я так же не сомневался, что прежде, чем возвратить телефон, она исследует его содержимое. И, естественно, не упустит из виду то, что я пытался скрыть. Тома не глупая женщина и с хорошо развитой интуицией. А тут еще кровный интерес приплетается.
В общем…
Ну и ладно, — пришел к единственному компромиссному выводу. Подумаешь! С таким компаньоном, как Тома можно иметь дело. А сокровищ, если они не выдумка, на всех хватит…
Немножко успокоившись, я достал из кармана ключ и воткнул в замочную скважину.
Дверь отворилась, я бросил сумку в прихожей, и уже направился было в ванную, когда отворилась дверь спальни.
— Наталка?
— Ты, как будто, не рад меня видеть…
Она была недалека от истины, и мысли мои отразились слишком явно, чтобы можно было соврать или отделаться дежурной фразой. Впрочем, мыслей никаких не было. Если и присутствовало нечто, оно граничило с шоком, с неожиданностью и даже со страхом. Не исключаю, что последнее доминировало.
— Славик, я тебе больше не нравлюсь?
Она оттопырила верхнюю губу с таким видом, как будто у нас все по-прежнему, а я, неизвестно почему вдруг стал бякой.
— Что ты здесь делаешь?
— Как, что? Ты ведь сам мне дал ключи, и сказал, что я могу приходить, когда захочу.
Да, так все и было. Только очень-очень давно. Не исключено, что в иной жизни.
— Если ты мне не рад, я уйду.
Когда женщина говорит такие слова, можно быть уверенным, что никуда она уходить не собирается. Я обреченно вздохнул и направился в ванную.
— А со мной поздороваться не хочешь?
Подобное было перебором. Наталка отодвинулась от двери, и за ее спиной я увидел Влада.
— Долго же ты добирался, братишка. Думал, не дождусь тебя.
Я не знал, что сказать.
— Да не бойся, — по-своему расценил мое молчание Влад. — Все нормалек. Знаю, что моя компания тебя не вдохновляет. Тем более, ярлыков на меня понавешивали…
— Понавешивали? — едва выдавил из себя.
— А то… — Влад засмеялся, и от его смеха мурашки пробежали по телу.
— Влад, почему ты здесь? Тебя ведь ищут.
— Ну и пусть ищут. Все равно, ничего не докажут. Тем более что я чист, как стеклышко.
Я читал, что иногда преступники свято верят в свою невиновность.
— А Иннокентий Вениаминович?
— И ты туда же? Не трогал я его. Сам посуди, зачем мне было его убивать?
— Наталка сказала…
— Дура! — отрезал Влад.
Наталка дернулась, побледнела.
— Я испугалась. Мне нужно было заставить его увезти меня…
— Кто же тогда убил Иннокентия Вениаминовича?
— Сам подумай. Нужно искать того, кому выгодно.
Я подумал. Ничего в голову не приходило. Тем более что до последнего мгновения я не сомневался: убийцей мог быть только Влад. И эта истина настолько глубоко засела в мозгу, что поколебать ее было почти невозможно.
— Вижу, ты мне не веришь. Ну и ладненько. Переживу. Не впервой. Потом ты сам все поймешь… Я, почему к тебе заявился. Не привык оставаться в долгу. Ты, в сущности, неплохо поработал.
Он вытащил из кармана тощую пачку зеленых купюр и небрежно бросил на клавиатуру компьютера. Монитор вышел из спящего режима, и я увидел на нем пресловутые снимки…
Влад перехватил мой взгляд и улыбнулся.
— Я же говорю, неплохо поработал. Уверен, мы еще встретимся…
А когда они ушли, затрещал стационарный телефон.
Я поднял трубку. Звонила Тома.
— Думаю, нам есть о чем поговорить, — сказала она.
Я не возражал. Нам действительно было о чем поговорить…
