Линкольн Чайлд - Реликварий

И тут ее осенило. Церемония, напиток, детали инвалидной коляски, слова Пендергаста о Лурде – знаменитом месте чудесных исцелений…

– Значит, вы обрели способность ходить, – негромко произнесла она. – И все это только ради того, чтобы вы снова смогли самостоятельно передвигаться?

Лицо Фрока превратилось в каменную маску.

– Как легко судить со стороны, – проговорил он. – Как легко судить вам, которые ходили всю свою жизнь, никогда не задумываясь об этом. Разве вы способны понять человека, утратившего эту естественную способность? Очень плохо, когда человек – калека от рождения, но во сто крат хуже, если он становится калекой в расцвете сил, когда самые великие свершения еще ждут его в предстоящей череде лет. – Он посмотрел на Марго: – Конечно, для тебя я всегда был доктором Фроком. Милым, добрым доктором Фроком. Как не повезло бедняге, что он подхватил полио в безвестной африканской деревне. Как печально, что старик не может продолжать полевые работы. Ты не можешь понять, что полевые работы и были всей моей жизнью! – почти выкрикнул он, склонившись над ней.

– Так вот почему вы подхватили дело Кавакиты, – сказал Пендергаст. – Вы закончили то, что начал он.

– Бедный Грегори, – фыркнул Фрок. – Он в отчаянии явился ко мне. Как вы наверняка поняли, он слишком рано начал принимать препарат. Подумать только, ведь я все время учил его неуклонно выдерживать все лабораторные процедуры. Но мальчик был слишком нетерпелив. Он стал высокомерен, так как перед ним открылась перспектива бессмертия. Он принял препарат до того, как неприятные побочные действия реовируса были целиком устранены. В результате… м-м-м… чрезвычайных физических изменений, которые он претерпел, ему требовалась помощь. В его позвоночнике осталась металлическая пластина от ранее перенесенной хирургической операции. Она стала причинять ему острую боль. Он страдал, был одинок и страшно напуган. К кому еще он мог обратиться, как не ко мне, человеку, ушедшему на тоскливый покой? Разумеется, я смог ему помочь. Я не только изъял пластинку из позвоночника, но и завершил очистку препарата. Но непродуманное экспериментаторство молодого человека, – Фрок в молчаливом осуждении развел руками, – торговля наркотиком привели его к безвременной кончине. Когда его подданные осознали, что он с ними сотворил, они убили его.

– Итак, вы очистили препарат, – сказал Пендергаст, – и стали его принимать.

– Мы заканчивали работу в весьма жалкой лаборатории, устроенной им на берегу реки. Грег уже утратил уверенность, не хотел продолжать опыты. Возможно, ему всегда недоставало отваги, той внутренней убежденности истинного ученого, без которой невозможно увидеть итог своего исследования. Поэтому мне пришлось завершить то, что начал он. Вернее, усовершенствовать то, что он начал. Препарат, конечно, и сейчас приводит к морфологическим изменениям, но теперь изменения не калечат, а исцеляют. В этом – истинное предназначение реовируса. И я – живое доказательство его целительной силы. Я был первым, кто претерпел трансформацию. И теперь для меня очевидно, что это результат моего труда, моей гениальности. Инвалидное кресло было моим крестом. Ныне оно – священный символ нового мира, который мы создадим.

– Новый мир – это лилии Мбвуна, произрастающие в Резервуаре? – поинтересовался Пендергаст.

– Идея принадлежит Каваките. Аквариумы очень дороги и требуют много места. Но это было до того, как… – конец фразы повис в воздухе.

– Мне кажется, я вас понял. – Пендергаст говорил так, словно вел тихую беседу со старым другом в любимой кофейне. – Вы в любом случае планировали осушить Резервуар.

– Естественно. Грегори удалось приспособить растение к зоне умеренного климата. Мы собирались слить Резервуар и переместить лилию в эти тоннели. Моим детям противен свет, а здесь у нас вышла бы идеальная плантация. Однако наш общий друг Уокси избавил нас от трудов. Он всегда стремится – или, вернее, стремился – присвоить себе чужие идеи. Если вы помните, это я первым предложил сбросить воду из Резервуара.

– Доктор Фрок, – сказала Марго, стараясь говорить спокойно. – Некоторые семена обязательно попадут в ливневую систему, через нее в Гудзон и оттуда в океан. Соленая вода активизирует вирус, и вся экосистема будет заражена. Вы понимаете, какими последствиями это грозит мировой пищевой цепи?

– Дорогая Марго, в этом и заключается суть моей идеи. Я вижу в этом огромный шаг в эволюции, шаг в неизвестное. Как биолог, ты, Марго, несомненно, понимаешь, что человеческая раса деградирует. Она утратила эволюционный дух, эволюционную энергию, потеряла способность к естественной адаптации. Я послужу тем инструментом, который возродит жизненную энергию нашего вида.

– Интересно, а где ты спрячешь свой жирный зад во время наводнения? – поинтересовался д’Агоста.

Фрок рассмеялся.

– Не сомневаюсь, что вы со свойственной вам узостью взглядов решили, что после вашей маленькой экскурсии знаете о подземном мире все. Поверьте, подземные территории Манхэттена более обширны, более ужасны и более прекрасны, чем вы себе представляете. Я много дней бродил под землей, восхищаясь возрожденной силой своих ног. Здесь, в отличие от поверхности, у меня нет необходимости таить свою новую сущность. Мне удалось обнаружить естественные пещеры необыкновенной красоты. Я наткнулся на древние тоннели, пробитые голландскими контрабандистами еще в те дни, когда Нью-Йорк назывался Нью-Амстердамом. Под землей имеется множество маленьких уютных местечек, где мы сможем укрыться на то время, пока вода станет пробивать себе путь к морю. Вам не отыскать эти места ни на одной из ваших карт. Когда на этот зал очень скоро обрушится водопад из двухсот миллионов кубических футов жидкости, водопад, несущий в мир зрелые семена Liliceae Mbwunensis , я и мои дети окажемся в безопасных тоннелях выше уровня воды. Когда же потоп закончится, мы вернемся в омытое от грязи жилье, чтобы наслаждаться теми плодами, которые оставит здесь вода. Мы с нетерпением станем ожидать явления, которое я именую Разрывом Голоцена, или – чтобы вам было более понятно – разрушения единства биотопа и биоценоза.

Марго изумленно взирала на Фрока. Она не верила своим ушам. Перехватив ее взгляд, профессор улыбнулся – холодно и высокомерно. Такой улыбки она у него прежде не замечала. Он был полностью уверен в себе. Марго поняла: Фроку ничего не известно о заложенной ими взрывчатке.

– Вот именно, моя дорогая. Все это – не более чем моя теория фрактальной эволюции, реализованная в ее предельной форме. Реовирус, или «глазурь», если тебе угодно, будет внесен в самое основание мировой пищевой цепочки. Как удачно, что я выступаю в виде вектора эволюции, в виде активизирующего ее агента. Массовая гибель видов на грани геологических эпох покажется мелочью в сравнении с тем, что должно случиться. Тогда всего лишь погибли динозавры, открыв тем самым дорогу млекопитающим. Кто знает, кому откроет путь новая трансформация? Перспективы представляются мне безграничными.

– Вы – тяжело больной человек, – сказала Марго, чувствуя, как отчаяние ледяной рукой сжимает ей сердце. Она и не представляла, как страдал Фрок после того, как ноги отказались служить ему. Он был одержим своими страданиями. Фроку удалось разглядеть потенциальные возможности препарата. Но он не смог оценить деструктивного влияния «глазури». Да, физические возможности организма усиливались многократно, но параллельно по экспоненте возрастало проявление маниакальных идей и стремления к насилию. Реовирус пробуждал самые тайные устремления, скрытые в глубинах души. Марго с ужасающей ясностью поняла, что все, что бы она ни сказала, не сможет вернуть этого человека к нормальной жизни.

Тем временем процессия к котлам продолжалась. Марго заметила, что когда Морщинники подносили сосуд к губам, все их тело, скрытое балахоном, содрогалось – вопрос только от чего: от восторга или от боли?

– Вам были известны все наши шаги, – услышала она голос Пендергаста. – Создается впечатление, что вы руководили нашими действиями.

– В некотором роде это именно так. Я знал, что в свое время подготовил Марго хорошо и что она вполне способна самостоятельно справиться с этой работой. Кроме того, я был уверен, что ваш активный ум постоянно находится в действии. Поэтому я заранее позаботился о том, чтобы сброс воды из Резервуара невозможно было остановить. Когда я обнаружил, что одного из моих детей ранили – это вы стреляли в него, – моя воля только окрепла. Однако должен признать, что отряд водолазов был сильный ход с вашей стороны. По счастью, мои дети направлялись на церемонию и не позволили им испортить наш маленький праздник. – Немного помолчав, он продолжил: – Я поражен тем, что столь умный человек, как вы, решил явиться сюда, чтобы поразить нас своим жалким оружием. Убежден, вы просто ошиблись в оценке численности моих детей. И это не единственная ваша ошибка.