Еще минута, и они вылили свой страшный груз на землю: языки пламени взвились в воздух, и черный дым принялся лизать склоны. Немного погодя земля под ногами дрогнула, раздались взрывы. Небо почернело. Затаив дыхание, люди ждали, что будет. Даже на передовой бой на мгновение затих, пока обе стороны оценивали возможный исход.
– Что дальше? – спросила Артемизия.
– Отправь своих с холма вниз, – распорядился Бринд, – пусть зачищают всех, кто попытается уйти. Пленники нам не нужны. И прикажи принести еще огня – там, внизу, много всякой дряни, которую надо сжечь. А я пошлю в долину своих драгун – пусть убивают все, что еще подает признаки жизни.
Тем временем Бринд, желая лично оценить положение дел на поле боя и расстановку сил, вернулся к стенам Лантука. Там он взял Скорбную Осу, оседлал ее и отправился на разведку.
Пролетая над долиной, он не видел ничего, кроме смерти и опустошения.
Нигде, даже на самых узких улицах Виллирена, не доводилось ему прежде видеть такого нагромождения мертвых тел. Вся долина была завалена ими, от склона до склона, а дорога превратилась в кровавую стремнину, текущую в обугленных берегах. Обгорелые останки гигантских существ валялись здесь и там, иные еще едва заметно шевелились; на них не было и следа крови, одна чернота.
Бринд направил Осу к выходу из долины и, набрав высоту, полетел осматривать местность вокруг. Широкая полоса земли между морем и лесом была сплошь покрыта растерзанными телами: уродливые твари, люди, румели, окуны – все смешались в этом всеобщем разрушении. Запах крови и экскрементов чувствовался даже на порядочной высоте; никто уже не узнает, сколько живых должны были расстаться с жизнью, чтобы получилось такое страшное месиво.
Он повернул к морю и недалеко от берега увидел догорающие остовы севших на мель вражеских кораблей; горели и другие суда, те, что еще не успели подойти к берегу. На мелководье торчали куски покореженного металла, обугленной древесины, а между ними – изломанные перепончатые крылья невиданных существ. Милю за милей летел он вдоль линии прибоя и нигде не видел ничего иного – только ужас и смерть. Иногда что-то шевелилось вдруг среди мертвых тел, и Бринд каждый раз дивился – неужели кто-то все-таки выжил, но это всегда оказывался какой-нибудь мародер, срезающий у мертвецов кольца с пальцев.
Пролетая над мертвым ландшафтом, Бринд дал себе клятву, что это последнее кровопролитие на его веку. Никогда в жизни ему еще не было так страшно.
Спустилась ночь, когда командующий вернулся в Лантук, но не успел он приземлиться, как рядом с ним на землю села гаруда. Величественное существо в пышном черно-белом оперении и удивительно ярких доспехах жестами пыталось привлечь внимание Бринда.
– Вы принесли новости? – спросил он.
«Да, – просигналил человек-птица в ответ. – Я всю ночь летел сюда из Виллирена, со всей скоростью, на какую способен».
– Виллирена? – повторил за ним Бринд, нахмурившись. – В чем дело?
«Бандиты. Они устроили мятеж и пытаются захватить город».
Глава тридцать третья
– Есть идея, – внезапно заговорил Рандур. Кругом было темно, хоть глаза выколи, и спал он не больше четырех часов, но это все же лучше, чем ничего. Он встал и потянулся, разгоняя сон. Холодный воздух скоро обострил его чувства. Пожевав хлеба и прополоскав горло водой, он присел перед Эйр на корточки. – Я хочу спуститься по стене. У нас ведь есть веревки, правда?
– Это еще зачем?
– Хочу навестить кое-кого. – Рандур улыбнулся и подошел к одному из мешков, которые они принесли с собой наверх. Он пошарил внутри, чем-то побрякал и украдкой сунул что-то в карман штанов. – Просто верь мне, ладно?
– Не уходи, Рандур, останься. Неужели нельзя поручить то, что ты задумал, другим?
– Не-а. Они не знают, где это.
– Что ты задумал? – Она смотрела на него с подозрением.
– Верь мне.
Рандур приказал одному из своих людей помочь ему привязаться веревкой к крыше так, чтобы он мог перелезть через ее край, спуститься по стене вниз и добраться до определенного окна в башне. И теперь он шел по мокрой вертикальной каменной кладке так, словно делал это всю жизнь, хотя внутри у него все замирало – так он боялся сорваться и упасть вниз, на мостовую.
«Не время показывать свой страх, Рандур, – уговаривал он сам себя. – Ты и так всю жизнь едешь по поддельному билету, так дай хотя бы под конец людям немного надежды, пусть считают, что ты знаешь, что делаешь…»
Проболтавшись на стене несколько минут, он все же нашел нужное окно. К счастью, оно находилось в одном из верхних этажей, где оконные проемы не закладывали, только забаррикадировали двери изнутри. Прижав лицо к стеклу вплотную, он заглянул внутрь, хоть и знал, что никого не увидит.
Точнее, никого из бандитов.
Он ударил в стекло ногой, оно разлетелось крупными кусками. Заботливо удалив все осколки, Рандур подстелил на подоконник кусок холстины – на всякий случай. Потом схватился за раму обеими руками, с трудом подтянулся, сел на подоконник и только тогда отвязал веревку. Посидел немного, переводя дух и проклиная свою лень и отсутствие тренировки. «Год назад мне бы это как два пальца…» – думал он.
Отдышавшись, он протиснулся в узкое окошко целиком и оказался в коридоре, куда выходили двери тюремных камер. Огляделся, убеждаясь, что никто его не заметил: кажется, пронесло.
Рика сидела на полу, в углу камеры. Она отощала: и прежде-то не была толстой, а теперь и вовсе кожа да кости; несмотря на это, она, судя по ее лицу, испытывала лишь нетерпение и злость.
– Добрый вечерочек, – начал он, но она его, похоже, не слышала. – Кушать, наверное, хочется, да?
И снова молчание.
– А у меня для тебя сюрприз. – Рандур вытащил из кармана ключ. Подойдя к двери, которая вела вглубь цитадели, он убедился, что она открывается без помех, и лишь потом вернулся к решетке и вставил ключ в замок. Голодный взгляд Рики уперся сначала в его руку, потом в него самого. Он наклонился, вынул кинжал из-за голенища, положил его на пол рядом с решеткой, а затем подбежал к окну, запрыгнул на подоконник и снова надежно обвязался веревкой.
Он услышал, как щелкнул в замке ключ и дверь камеры со скрипом отворилась. В это время он уже просовывал голову, а за ней и все остальное наружу. Повиснув на стене, он трижды потянул за веревку и громким шепотом потребовал, чтобы его поднимали. Веревка тут же натянулась, и его в несколько рывков втащили на крышу.
Стоило ему вернуться под бочок к Эйр, как она тут же потребовала, чтобы он рассказал ей, чем был занят.
– Ходил проведать Рику, – буркнул он.
Эйр подумала над его ответом и сказала:
– Ты ее выпустил.
– Видно было, что ее обуревают самые разные эмоции, и Рандур поспешил накрыть ее руку своей рукой.
– Она уже много дней ничего не ела, но все еще способна учинить хороший переполох. Знаешь, в ту ночь, когда ее поймали, для этого потребовался супергерой.
– Просто я не могу поверить, что ты решился на это, даже не посоветовавшись со мной.
– Я поступил правильно, Эйр. Увидь ее в камере бандиты, они бы ее убили. Просто из-за того, кто она есть. Приведи мы ее наверх, она сожрала бы всех нас.
Эйр молчала, но руки не отдернула – судя по всему, она признавала, что это было единственно верное решение.
Всю ночь он слышал сквозь сон отчаянные вопли. Сначала они раздавались редко – кто знает, что это было? Но когда Рандур проснулся в следующий раз, то услышал такой дикий вой, что у него кровь в жилах похолодела. Похоже, кому-то приходилось очень туго. Кто-то рыдал и пищал, словно летучая мышь.
Наверное, в узких каменных коридорах цитадели некуда было бежать и негде прятаться. Но для того, кто знал план крепости так хорошо, как знала его Рика, найти закоулок для засады не составило бы труда.
