– Ким, – строго произнес альфа, – я не так зол за портрет предка, как разъярен твоим молчанием. Что происходит?!
Оборотни – очень непонятливый народ.
– Сядь, пожалуйста, – попросила я.
Именно попросила, и потому Сонхейд подчинился, присев на корточки передо мной, а так мои команды он давно мимо ушей пропускает, к сожалению, зато всегда реагирует на просьбы, и это приятно.
– Понимаешь, – я загадочно улыбнулась, просто потому что не могла не улыбнуться, – у меня под сердцем… бьется сердечко.
Никогда не забуду вытянувшееся лицо альфы стаи Северных Гор!
– Ким, – он повторно прикоснулся к моему лбу, – от тебя едва уловимо пахнет медицинским учреждением. Тебе что-то вкололи? Ты хорошо себя чувствуешь?!
Оборотни – крайне недогадливый народ!
Тяжело вздохнув, я повернула к нему книгу, которую читала, закрыла и продемонстрировала обложку, на которой был нарисован младенец и сияла надпись: «Первый год жизни».
Янтарные глаза недоуменно взглянули на меня, на книгу, на меня.
– Ким, вы учитесь рисовать младенцев? Или это твоя дипломная работа?
– Гаэрд, ты же умный чело… волк! – заорала я.
Тишина, затем осторожное:
– Посиди, я воды принесу.
Он взял мои ладони, поцеловал каждую, затем поднялся и исчез на кухне. Вернулся мгновенно, словно боялся оставить меня одну, а мне, кстати, действительно пить хотелось. И вот пока я пила, а он, сидя все так же на корточках передо мной, встревоженно на меня смотрел, я думала. Думала и, допив всю воду, протянула ему стакан со словами:
– Гаэрд, а вот когда волчица ждет волчон… э… ребен… беременна в общем, она об этом говорит супругу?
– Ким, наверное, будет лучше, если я вызову доктора, – осторожно произнес оборотень.
– Будет лучше, если ты ответишь! – прошипела я.
С разъяренной волчицей не спорят, видимо, с женой также, потому что Гаэрд, не отрывая от меня внимательного взгляда, ответил:
– При смене ипостаси зверь чувствует, и слова уже не нужны.
Да, у оборотней все просто.
Я тяжело вздохнула и грустно сказала:
– У людей все иначе, хотя если женщина хочет обойтись без слов, она обычно намекает, используя общеизвестные символы появления ребенка.
– Это какие? – заинтересовался Сонхейд.
– Понимаешь, – я пододвинулась вперед и обняла его, – у нас существуют такие милые истории-поверья про то, откуда берутся дети. Например, говорят, что детей находят в капусте или их аист приносит…
Оборотень окаменел.
Да даже дышать перестал.
Отстранившись, я посмотрела на него. В следующее мгновение рука Сонхейда метнулась к стакану, пальцы сжали… стакан лопнул. Не рассчитавший силу оборотень нервно стряхнул осколки стекла.
– Там все равно воды не было, – заметила я, вновь откидываясь на спинку дивана.
Несколько секунд альфа молча смотрел на меня, а затем сдавленно спросил:
– Ким… а про сердце… тебе плохо из-за беременности? Я вызову доктора… – Он резко поднялся.
Я же, уже не скрывая улыбки, тихо объяснила:
– Гаэрд, у меня под сердцем бьется сердечко твоего ребенка, и мне от этого совершенно не плохо, а очень даже хорошо и радостно. И… надо было тебе сразу все сказать, а не устраивать намекательное шоу. Прости за аиста.
Стоящий передо мной зверь… так и стоял. Затем я услышала хриплое:
– Да пусть висит.
– Кто? – не поняла сразу.
– Аист.
Сонхейд сам на себя не был похож.
Еще примерно секунду, а потом я оказалась в крепких, но таких бережных объятиях, а любимый прошептал:
– Ким… Кимми… Маленькая моя… Ким… – но затем прозвучало: – Ким, тебе точно не плохо? – Он отстранился. – Ты чего-нибудь хочешь?
– Да, – ответила я, обнимая оборотня крепче, – поинтересоваться.
– В смысле? – не понял мой недогадливый альфа стаи Северных Гор.
– Задать вопрос, – уточнила я.
– Какой? – Кажется, у кого-то вновь возникли сомнения в моем психическом здоровье.
Я же, приподнявшись на носочках, прямо спросила:
– Меня целовать сегодня будут?! И да – отвечая на данный вопрос, желательно обойтись без слов.
Оборотень улыбнулся, осторожно убрал прядь волос с моего лица, наклонился и поцеловал. Нежно, бережно и так сладко…
Как умел только он.
* * *
Мне вновь снился удивительный сон – я бегу по лугу, в небе сияет полная луна… Это было яркое сновидение, и я бежала, наслаждаясь ночью… Я словно летела над травой, легко и быстро, не останавливаясь ни на миг.
Потому что он догонял меня… И я точно знала, что догонит.
Волк!
Огромный, серебристо-серый, слишком быстрый, чтобы я могла убежать, слишком нежный, чтобы я могла думать о побеге.
Мой бесконечно любимый волк…
