И тут Эдит Метлок начала вдруг смеяться.
Он повернулся как ошпаренный, приподняв над головой револьвер. Кьюлек и Джессика отшатнулись от медиума и уставились на темную фигуру, возникшую перед автомобилем.
Оказывается, смеялась не Эдит — то был низкий, отвратительный и грубый мужской смех.
Водитель жал на педаль, понимая, что остановка на этом совершенно неосвещенном участке может стать роковой, но на него, как и на всех остальных, напал смертельный страх. По спине пополз холодок, затылок одеревенел, сфинктер расслабился. Это был неестественный смех.
— Эдит! — резко сказал Кьюлек. Усталости в его голосе как не бывало. — Эдит, вы меня слышите?
Навстречу неслись машины, водители которых еще не знали, что впереди дорога блокирована пробкой на перекрестке. Их фары на мгновение освещали лицо Эдит, на котором застыло не свойственное ей злобное выражение. Рот у нее был открыт, но губы не улыбались; временами казалось, этот скрипучий смех исходил откуда-то из ее чрева.
Кьюлек чуткими руками ощупывал ее неподвижное лицо. В пробитое лобовое стекло дул сильный ветер и с воем носился по кабине. Женщина продолжала смеяться.
— Гони ее, Эдит! — крикнул Кьюлек, перекрывая шум ветра и мотора. — Она не овладеет тобой, если ты не позволишь!
Но ее смех внезапно стал многоголосым — будто бесновалось несколько человек. И ветер прекратился. И они сразу оказались как бы в звуковом вакууме; исчез даже шум мотора. Остался только глухой смех существ, которые заполняли сознание и наслаждались их безотчетным страхом.
Не понимая, что происходит, водитель нервно бросил взгляд через плечо и согнулся над рулем.
— Ради Бога, заставьте ее замолчать! Ударьте, сделайте что-нибудь!
Кьюлек снова заговорил с Эдит, и, хотя его голоса не было слышно всякий раз, когда кабина освещалась, Бишоп видел, что губы слепца шевелятся, и понимал, что Кьюлек убеждает медиума избавиться от вселившихся в ее тело демонов.
— Нет! — закричал водитель.
Бишоп повернулся и увидел, что водитель напряженно смотрит куда-то вперед, но тут завизжали тормоза, и Бишоп ударился головой о переднее стекло. Машина остановилась и закачалась на рессорах; сидевших сзади пассажиров бросило на спинки передних кресел.
Остатки испещренного трещинами стекла мешали Бишопу рассмотреть, что заставило водителя остановиться. Наклонившись к рулю, он выглянул через зияющее в стекле отверстие, и у него перехватило дыхание.
Улицу перегораживала частая цепь автомобилей, концы которой упирались в двери магазинов. Заграждение было выставлено специально для того, чтобы помешать воспользоваться этой дорогой для бегства на другой берег. Перед баррикадой стояло несколько изуродованных машин, водители которых прибыли сюда раньше, но не успели вовремя затормозить. Какие-то люди начали выглядывать из-за машин и перелезать через них; другие выходили из подъездов домов и тоже направлялись к подъехавшей «гранаде». Их воинственные вопли заставили полицейского очнуться и приступить к действиям, но один человек вскочил на капот и ухватился за края разбитого лобового стекла. Рядом с ним успела примоститься худая как скелет женщина с почерневшим от грязи лицом.
Когда машина рванулась назад, дверца со стороны Бишопа открылась и по инерции широко распахнулась. Он чуть не вылетел на дорогу, но почувствовал на миг, что Джессика вовремя удержала его за плечи. Какой-то человек схватился за дверцу и потащился за машиной. Пронзительные вопли женщины, сорвавшейся с капота, внезапно прекратились, когда она стукнулась черепом об асфальт. А мужчина каким-то чудом продолжал цепляться за лобовое стекло и, преодолевая силу земного притяжения, лез вперед, протягивая руку к управлению.
— Пристрелите его, Бишоп! — крикнул полицейский, и Бишоп почти машинально поднял револьвер и нацелил его на отверстие в стекле. Но вместо того, чтобы нажать на спусковой крючок, он сильно ударил револьвером по пальцам. Рука разжалась, и вслед за отлетевшим от машины человеком посыпались куски стекла.
«Гранада» с трудом набирала скорость, и водитель молился про себя, чтобы сзади не выскочила какая-нибудь машина. Без предупреждения нажав тормоз, он до отказа повернул руль. «Гранада» развернулась на сто восемьдесят градусов и стала капотом в ту сторону, откуда они приехали. Дверца захлопнулась, и висевший на ней человек откатился от нее на дорогу, подпрыгивая как мяч.
Снова была нажата педаль акселератора, и машина рванулась вперед. Слишком потрясенный, чтобы вслух оценить мастерство водителя, Бишоп обернулся и посмотрел, целы ли остальные. Машина уже круто заворачивала вправо — водитель знал, что пытаться проехать тем же путем бесполезно. Бишоп увидел, что они несутся по улице, с одной стороны которой тянется ряд магазинов, а с другой — многоэтажные жилые дома.
Мелькнувший впереди свет фар показался ему почему-то зловещим.
Симпсон заслонился ладонью от слепящего света.
— Кретин, жарит на полную!
Чтобы предупредить водителя встречной машины, он тоже включил полный свет, но яркость надвигающихся фар в ответ не стала более слабой. Бишоп понял, что это какой-то огромный грузовик — для легковушки фары были расположены слишком высоко. Поскольку встречная машина, вопреки правилам, шла по правой стороне улицы, полицейскому пришлось взять вправо. Водитель грузовика повторил его маневр, двинувшись влево.
— Боже, он хочет нас раздавить! — шепотом произнес водитель, но в кабину ворвался ветер, и никто не расслышал его слов. Ослепительный свет до боли резал глаза. Он заполнил все видимое пространство и приближался стремительно, как пылающая комета, несущаяся в черной пустоте. Бишоп услышал пронзительный визг Джессики, крик водителя и... смех. Смех мертвецов.
Закрыв глаза и прижавшись к сиденью, Бишоп приготовился к столкновению.
Следующие несколько секунд он не мог ничего разобрать в мелькающем свете фар и несмолкающих криках. Пытаясь увернуться от грузовика, водитель крутанул руль влево, но другой водитель тоже изменил направление — как раз настолько, чтобы по правому крылу «гранады» пришелся удар, от которого она завертелась волчком. Полицейский оказался не в силах удержать машину, которая, совершив полный оборот на месте, стрелой влетела во внутренний дворик жилого дома. От лобового стекла уже почти ничего не осталось, и Бишоп, открыв глаза, увидел несущийся прямо на них вход в многоэтажное здание. Чтобы не вылететь через разбитое окно, когда машина врежется в бетонную стену, он вдавил ноги в переднюю стенку кабины и оперся руками о приборную панель.
