— Когда вы минуту назад упрекнули меня в медлительности, я ответил, что не пришел раньше времени и не опоздал. Поэтому я должен принести не только хорошие новости, но и дурные…
Американец прервал его:
— Черт вас возьми, Ли Конг, кто уцелел?
Китаец ответил:
— Жена вашего брата.
Лицо Мередита побелело, потом почернело от ярости. Он прошептал:
— Боже!
Потом взревел:
— Вы все испортили! — рука его дернулась к пистолету под мышкой, потом опустилась. Он спросил: — Где она?
Китаец заметил движение, но не показал этого. Он ответил:
— Она бежала в Храм Лис, храм старого друга вашего брата Ю Чина.
Мередит заревел:
— Как они ее выпустили? Почему не пошли за ней?
— Они пошли за ней! О том, что случилось дальше, вы услышите… когда заплатите мне, мой друг.
— Заплачу! — Ярость победила благоразумие. — Когда эта шлюха жива? Раньше увижу вас в аду, чем заплачу вам хотя бы цент!
Китаец спокойно сказал:
— Но с тех пор она также поднялась к дракону по стопам своего супруга. Она умерла при родах.
— Оба умерли… — Мередит опустился в кресло, дрожа, как человек, с которого спало огромное напряжение. — Оба умерли…
Китаец следил за ним, с застывшей злобой во взгляде.
— Но ребенок — жив! — сказал он.
Долгую минуту американец сидел неподвижно, глядя на него. На этот раз он не утратил контроль. Холодно сказал:
— Значит вы играли со мной? Ну, что ж, слушайте. Вы ничего не получите, пока ребенок не последует за родителями. Ничего! И если вы задумали меня шантажировать, то помните: если обвините меня, то и сами отправитесь на встречу к палачу. Подумай об этом, желтая обезьяна!
Китаец закурил сигарету. Он спокойно сказал:
— Ваш брат мертв, в соответствии с планом. Его жена тоже умерла — это также соответствует плану, хотя умерла она позже остальных. В нашем договоре ничего не говорится о ребенке. И не думаю, чтобы вы смогли добраться до ребенка без моей помощи. — Он улыбнулся. — Разве не сказано, что тот из двух братьев, кто считает себя неуязвимым, тот дурак?
Мередит ничего не ответил, мрачно глядя на него. Ли Конг продолжал:
— К тому же я могу поделиться информацией, дать совет… необходимый для вас, если вы решитесь идти за ребенком. А вам придется идти, если девочка вам нужна. И наконец — разве не написано в «Ай Кинг» — Книге перемен, что в мозгу человека много входов, но только один выход? В этом доме высказывание переосмыслено. У этого дома только один вход, но зато много выходов, и у каждого выхода ждет смерть.
Он снова помолчал, потом сказал:
— Подумай над этим, белый убийца брата!
Американец вздрогнул. Он вскочил на ноги, потянулся за пистолетом. Сильные руки схватили его за локти, он оказался совершенно беспомощен. Ли Конг подошел к нему, достал пистолет, сунул в свой карман. Руки отпустили Мередита. Он оглянулся. Сзади стояли два китайца. Один держал алый шнурок для удушения, другой короткий обоюдоострый меч.
— Две из смертей, охраняющих выход. — Голос Ли Конга был сама вежливость. — Можете выбирать. Рекомендую меч — быстрее.
Мередит не был трусом и отличался безжалостностью, но тут он столкнулся с не меньшей безжалостностью.
— Вы выиграли, — сказал он. — Я заплачу.
— И немедленно, — улыбнулся Ли Конг.
Мередит достал пачку банкнот и протянул ему. Китаец пересчитал их и кивнул. Что–то сказал двум палачам, и они вышли. Потом очень серьезно сказал:
— Мой друг, для вас очень хорошо, что я понимаю: оскорбления, произнесенные представителем молодого народа, не обладают той же силой, как если бы были сказаны представителем моей расы, гораздо более древней. В «Ай Кинг» написано, что нас не должно смущать сходство: нельзя одинаково оценивать слова взрослого человека и ребенка, хотя слова те же самые. Хорошо также, что я чувствую себя в определенном долгу. Не лично, но все же непредвиденный фактор привел к тому, что из посаженного в этом доме семени вырос деформированный цветок. Это, — серьезно продолжал Ли Конг, — пятно на чести дома…
Он улыбнулся и сказал:
— Вернее, на его эффективности. Поэтому я предлагаю, чтобы мы обсудили дальнейшие шаги без гнева и взаимных упреков.
Мередит сказал:
— Простите меня за мои слова, Ли Конг. Это было по–детски. Я приношу свои извинения.
Китаец поклонился, но не принял протянутой руки. И не вспомнил о своих собственных словах. Он сказал:
— Ребенок в Храме Лис. В Кансу это чрезвычайно почитаемое место. О девочке заботится Ю Чин, он не только мудр, но и могуществен и к тому же верный друг вашего покойного брата. Если Ю Чин что–нибудь заподозрит, вам будет очень трудно способствовать счастью вашего брата и его жены на небе, присоединив к ним дочь. Вы должны считать, что Ю Чин не просто подозревает
— он знает.
Мередит недоверчиво спросил:
— А что он может подозревать? Как он может знать?
Ли Конг, прежде чем ответить, задумчиво постучал по сигарете.
— Священник очень мудр. К тому же, подобно мне, у него есть преимущество контакта с вашей восхитительной цивилизацией. Женщина жила с ним несколько недель, следовательно, он должен знать, кому будет выгодно… гм… устранение ваших почтенных родственников. Ему должно показаться крайне подозрительным, что ответственные за это прискорбное событие не стали, как требует обычай, удерживать пленников ради выкупа, они… гм… устранили их на месте. Естественно, он спросит себя, почему. Наконец, как говорят свидетели, у Ю Чина есть доступ к источникам информации, недоступным другим людям — живым людям, я хочу сказать. Мертвые, — сардонически заметил Ли Конг, — разумеется, знают все.
Мередит презрительно спросил:
— О чем это вы? Духи, предсказание будущего — этот вздор?
Ли Конг задумчиво смотрел на него, потом ответил:
— Нет, не совсем это. Что–то близкое к классической идее о союзе с природой, природными духами, существами из другого мира, более древнего, чем мир человека, все еще живущими на земле. Что–то вроде духов, отвечавших из дубовой рощи Додоны, или тех, что говорили с Сивиллой в гроте в Кумах, или, если перейти к более близким временам, наставляли Жанну Д'Арк с ветвей arbre fee, волшебного дерева в Домреми.
Мередит рассмеялся.
— Добрый Боже! И все это — от вас?
Ли Конг невозмутимо ответил:
— Да, от меня! Я… я то, что я есть. Я ни во что не верю. Но говорю вам, что не стал бы подниматься по ступеням Храма Лис, сколько бы золота вы мне ни предложили. Не — теперь!
Мередит подумал: «Он пытается запугать меня. Желтая собака старается не допустить меня к храму. Почему?» Произнес он только последнее слово:
