Все теперь молчали, и Ричард посмотрел на жену.
— Ну, душа моя, чему же быть?
— Я не знаю, — простонала она. — Обе стороны по-своему правы, и в то же время такой риск!
Он с нежностью положил ей руку на голову.
— Я понимаю, как трудно сейчас делать выбор. Если бы мы были с тобой одни, я бы и не подумал накладывать и на тебя бремя решения. Я бы сделал так, как считаю нужным, даже если бы ты была категорически против, но поскольку остальные со мной так резко не согласны, что же мне делать, как не спросить у тебя?
Сцепив руки и заломив их в сомнении решиться на что-то в этой ужасной проблеме, Мэри Лу в отчаянии смотрела по сторонам, и взгляд ее упал на Рекса.
Тот сидел возле тела Танифь, сгорбившийся и подавленный, неотрывно глядя на лицо девушки.
— Рекс, — хриплым голосом позвала она, — ты у нас еще не сказал ничего. Оба варианта кажутся для меня страшными. Что ты посоветуешь?
— А? — быстро поднял голову Рекс. — Это так трудно, и я сейчас как раз думал над этим. Мне ненавистна любая мысль о бездействии, когда ты просто сидишь и ждешь чего-то с полным карманом проблем. Я бы и сам хотел поохотиться за этой птичкой. Но Саймон так уверен, что если мы это сделаем, то для Флер все будет кончено! Да и герцог думает так же. Не забывай, они оба знают, а Ричард нет, и это говорит в их пользу. Но у меня такое чувство, что мы ходим вокруг не того дерева, которое нам нужно. По-моему, это тот случай, когда, как хорошо это определяет Сероглазка, нужна политика инициативного бездействия. Старое правило гласит — дразни врага свободной веревкой до тех пор, пока он за нее не схватится.
Не терплю компромиссов! Но клянусь, что сейчас это единственный выход. Если мы будем пока оставаться здесь, выполняя предписание Мокаты, мы по крайней мере будем уверены в том, что не сгущаем опасность над Флер. Но давайте не ходить дальше этого. Мы все знаем, что Саймон рвется заплатить по своему счету, но я думаю, мы не должны это позволить. Наоборот, мы удержим его здесь. Это заставит Мокату как следует поскрести свой затылок. Он ничего не сделает Флер, пока не испробует новой попытки заполучить Саймона. Так что без новых ходов ему не обойтись и придется приоткрываться заново. Хуже, чем теперь, положение не окажется, но если он высунется, у нас появится возможность переломить ситуацию в свою пользу.
Де Ришло, похоже, первый раз за последнее время улыбнулся от души.
— Дружище, поздравляю тебя, — сказал он прочувствованно. — Видимо, я уже старею. Мне надо было самому до этого додуматься. Это самое разумное из всего того, что предлагали.
Облегченно вздохнув, Мэри Лу подошла к Рексу и поцеловала его в щеку.
Он ободряюще улыбнулся в ответ.
— Все нормально, дорогая. Ничего сверхумного здесь нет, но это даст нам время, а ты постарайся успокоиться на мысли, что время и ангелы на нашей стороне.
Даже решительное побуждение Ричарда немедленно ринуться на поиски его любимой дочурки улеглось от такого разумного предложения. В этом нервном напряжении ему было не до еды, и теперь, когда оно немного спало, он подошел к подносам, приготовил несколько сандвичей и предложил их Мэри Лу, чтобы и та подкрепила силы.
Затем он обратился к герцогу.
— Я оставил записку для Малина у него под дверью. Он наверняка должен ее там обнаружить, так что нам здесь не станут мешать. Что еще мы можем сделать?
— Да ничего, пожалуй. Сейчас главное — набраться терпения, но мы ведь на пределе физических возможностей, поэтому должны попытаться немного поспать. Если Моката предпримет новый ход вечером, то ночь нам опять придется провести на ногах.
— Я принесу подушки, — вызвался Саймон. — Полагаю, что теперь-то это можно?
— Можно. И будет лучше, если вы принесете еще и матрацы, чтобы можно было устроить здесь на полу постели.
Саймон, Ричард и Рекс вышли и вскоре вернулись с постельным скарбом. В камин подбросили охапку дров и все пять мест отдыха устроили поближе к нему.
Когда приготовления были закончены, все легли, и Ричард выключил свет.
Наконец-то пришел и день, но пользы от этого было мало — туман за стенами дома по-прежнему клубился густыми, вязкими завитушками, скрывая жизнь остального мира, лишь изредка напоминавшего о себе отдаленными звуками из проснувшейся деревни.
Вначале каждый чувствовал, что будет не в состоянии уснуть. Рексу разрывали сердце печальные мысли о Танифь. Других охватывала тревога за Флер, и они беспрестанно ворочались на своих подушках. Время от времени они слышали, как Мэри Лу пытается приглушить приступы рыданий.
Но напряжение ужасной ночи и лавина утренних потрясений полностью истощили их силы. Рыдания Мэри Лу становились все тише и, наконец, прекратились совсем. Ричард погрузился в тяжелое забытье. Ровное дыхание де Ришло и Рекса перешло в тяжелую дрему.
Мэри Лу увидела сон, как сидит она в старинной библиотеке и читает огромную древнюю книгу в мягком и волосатом, как шкура волка, переплете, а на голове у нее покоится металлический обруч. Затем сцена сменилась. Она снова была в пятиугольнике, а это железобетонное Существо нападет на Флер. Женщина в страхе закричала и проснулась.
Пробуждение было ненамного лучше приснившегося кошмара. Реальность походила на продолжение страшного сна. Вместо уютной библиотеки — пустая огромная комната, посредине которой лежит мертвое тело Танифь, и все это освещено серым неполным светом. Было трудно отделаться от мысли, что это не осколки разыгравшегося воображения.
Мужчины сразу же вскочили и собрались вокруг нее. Де Ришло включил свет. Они сонно оглядывали друг друга. Затем взгляды обратились к тому месту, где лежал Саймон.
Потом все посмотрели на окно и поняли, что, когда они уснули, их друг ушел в эту белую пустоту на свое невеселое свидание.
Рекс был первым, кто заметил, что на полу что-то написано мелом. Он подошел и увидел, что Саймон за неимением карандаша и бумаги использовал такой способ оставить им короткую записку. Он с трудом разобрал написанные слова и прочитал их вслух:
Пожалуйста, не беспокойтесь и не пытайтесь следовать за мной. Я все запутал — мне и распутывать. Делайте все, как сказал Моката. Я уверен, что это единственный шанс спасти Флер.
С любовью ко всем.
Саймон
— О, черт! — воскликнул Рекс, едва закончил читать. — Ушел, как самый последний простофиля. Думал, что совершает героический поступок, а на самом деле разрушил весь план. Теперь у Мокаты и он, и Флер, и убитая Танифь в придачу. Спроси меня сейчас, и я отвечу, что мы идем ко дну. Теперь-то уж точно.
