увлекательней, чем грабить грабителей. Хочу познакомиться с ней. Адрес подскажешь?
— Не понимаю себя. Почему еще говорю с тобой?
— Потому что нравлюсь. Где Вера живет?
— Она с матерью жила, на старой квартире. Мать умерла недавно, так что могла переехать.
— Ты приезжай послезавтра ко мне. Обсудим сотрудничество, я адрес на телефон скину. — Угрюмов поднялся с дивана, подойдя к выходу. В кабинет влетела симпатичная девушка небольшого роста, чуть за двадцать, с ежедневником в руках и бойким огоньком в глазах. Она вопросительно взглянула на Софью, а затем на мужчину.
— Извините, я позже зайду, — проговорила она, собираясь выйти, но мужчина закрыл проход собой, не стесняясь, любуясь наготой ножек девушки, немного изогнутых дугой во внешнюю сторону.
— Кристинка, поехали ужинать? — предложил девушке Сергей, погладив гладкую поверхность еженедельника. — Софья Андреевна, можно Кристинка пораньше с работы уйдет?
— Перебьетесь, — зло ответила заместитель редактора, уничтожая взглядом сотрудницу. — Здесь не клуб знакомств. А ты чего глазки строишь? Он тебя одноразово использует и забудет. Не видишь, на его роже написано, хищник. Такие только берут, а взамен ничего.
Вера сидела за кухонным столом своей небольшой квартиры пятиэтажного панельного дома, расположенного в дальнем городском районе. Наступил поздний вечер, но женщина не замечала этого, продолжая сидеть в темноте. Лишь иногда след фар от парковавшихся на ночь машин украшал стену напротив окна мутно-желтыми пятнами света, и холодильник шумно трещал, то включая, то отключая холод. Вера шмыгнула носом, утерев рукой сочившуюся из него жидкость, размазав по щеке, и, с силой зажмурив глаза, выдавила из каждого по слезе, одновременно упавших на покрытую пятнами и изрезанную ножом столешницу. Уже три месяца, со дня смерти матери, она не могла избавиться от тоски, грызущей душу. Год назад Вера освободилась и около года держалась бойцом, не позволяя себе унывать. Устроилась на завод, не дотрагивалась до спиртного и строила планы, уговаривая себя, что не все потеряно. Но что-то поменялось со временем, и жизнь перестала радовать. С завода уволилась из-за тяжелой работы и придирок начальства, а новую не нашла, да и не особо искала. Она продолжала жить на пенсию матери, начав выпивать от избытка свободы. Мать умерла, оставив без пенсии, и Вере пришлось искать, на что жить. Подруга по отсидке помогла сойтись с людьми, и теперь девушка зарабатывала мошенничеством, обдирая выживающих из ума старушек и других доверчивых граждан, все еще верящих в порядочность людей.
Женщина выпила рюмку водки, оставив в бутылке больше половины, и, не закусывая, прошла в прихожую. Открыла замок на входной двери и вошла в гостиную, в центре которой ровно под люстрой торчал табурет, а от основания люстры свисала веревка с петлей в форме капли. Вера еще раз вытерла нос и сочившимися из глаз слезами, забралась на табурет, сбросив заношенные тапки на пол. Капля петли обернула шею, и табурет пошатнулся, но женщина, поймав равновесие, продолжала продлевать сложную для понимания жизнь.
— Так не получится, — послышался голос мужчины со стороны прихожей. Вера, обернувшись, заметила силуэт, плохо различимый в темноте. — При твоем башенном росте веревку короче надо, почти под потолок. И руки в карманы халата засунь, чтобы не цепляться за веревку в предсмертных судорогах, царапая лицо.
— Вы кто? Оставьте меня в покое, уходите. Я умереть хочу, — всхлипнула Вера, понимая глупость задуманного.
— А почему именно таким способом? Охота болтаться обоссаной с перекошенным лицом? Ты знаешь, что человек непроизвольно мочится при данном способе?
— Не знала.
— Тогда, может, с балкона сигануть? Или в речке захлебнуться?
Человек подошел к табурету и пошатал его ногой.
— Что вы делаете? Я упаду. — Девушка, чтобы не упасть, ухватилась за петлю руками, по-прежнему обвивающую шею.
— Даже не знаю, что делать? Помочь умереть или помочь спасти жизнь? Выбор всегда такой трудный. А результат один. Я помогаю, значит, несу добро.
— И все-таки кто вы?
— Пока не знаю. От многих факторов зависит. Тебе ли не знать? Всего за мгновение друг может стать врагом, а хорошо продуманные планы — запутаться в колючей проволоке. Впрочем, тебе-то что? Тебя не будет на этом свете всего через пару минут. И стоит ли забивать голову мирскими глупостями, перед масштабностью вечных мук?
— Вы верите в ад?
— Так же, как и в рай, но для него надо стараться.
Вера почувствовала, как веревка на шее дернулась и стала подтягивать петлю к потолку. Девушка сильнее ухватилась за веревку, намереваясь выдернуть голову, но петля уже затянулась. Табурет зашатался от неловких движений, и веревка стала душить. Вера взвизгнула и сиплым голосом закричала: — Эй, что стоишь? Меня задушит.
Но мужчина продолжал стоять, где стоял, не торопясь помогать, с издевкой улыбаясь.
— Вот теперь с веревкой порядок. Сейчас самый раз. Помочь выбить табурет?
— Неееет, — выдохнула девушка стон, судорожно вертя головой в стороны, стараясь найти положение с более слабым давлением. — Я передумала, я передумала. Я не хочу умирать.
— Точно? — Мужчина слегка пнул табурет, заставив Веру пошатнуться.
— Не надо. Пожалуйста, нет. Я передумала, я точно передумала. Отпустите меня. Я не хочу в ад.
Пять минут спустя Вера сидела на полу, обхватив руками острые колени, всхлипывая и размазывая сопли по щекам. Петля по-прежнему болталась под потолком, и девушка избегала смотреть в ее сторону. — Я не могу так жить. Я не могу больше обманывать. Эти старушки смотрят на меня, как смотрела мама.
Мужчина сел рядом на пол, как был, в пальто, и девушка, перестав плакать, с любопытством стала разглядывать его.
— И большие деньги твои зарабатывают? Что знаешь о системе? Деньги где хранят?
— Меня убьют, если узнают.
— Ты этого и хотела. Опять же, не самоубийство.
— И что ты задумал? Кто ты? Как оказался в квартире?
— Меня Сергеем зовут. Будем считать, зашел случайно, ты же дверь не заперла. Пять процентов от захваченных денег устроит? Не бойся, на тебя не подумают. Я их запутаю.
Оставшись одна, Вера еще долго сидела на полу, не разбирая эшафот, боясь прикасаться к веревке. Затем вернулась на кухню, уселась за стол, протянув руку к бутылке водки, чтобы выпить и успокоиться. Не успев дотронуться, отдернула руку, брезгливо сморщив лицо. В бутылке, с прозрачной жидкостью крепостью сорок оборотов, словно в воде, подобно стайке рыб, плавали и ныряли крохотные черные змейки, шустро ударяясь о дно и поднимаясь к горлышку. Зрелище казалось столь омерзительным, что закатило комок в пищевод. Женщина бросилась в туалет, и ее вырвало.
Курьер банды мошенников по кличке Филин, прозванный так из-за огромных, навыкате, глаз, въехал в промзону, осторожно маневрируя по узкому проезду между гаражей.
