Я дважды бывал во Вьетнаме, - сказал Энди. - Прекрасное место. Во всех фильмах о войне оно выглядит как ад, но на самом деле оно очень спокойное, как вы думаете?
- Я не знаю. Я там никогда не была. Я американка.
Энди решил заткнуться.
Они повели овцу по коридору к Голове Осьминога, где раввин и священник все еще спорили.
- Вот и еще одна, жалкая тварь, - раввин Шотцен указал подбородком на овцу.
Отец Трист нахмурился.
- Я не понимаю, почему вы не можете сначала гуманно убить овцу. - Он скрестил руки на груди, явно чувствуя себя неловко.
- Баб берет их только живыми, ребята, - ответил Сан. - Вы это знаете.
Раввин покачал головой.
- Как насчет какого-нибудь обезболивающего? Может быть, морфин?
- Мы не знаем, как это повлияет на организм Баба.
- Как насчет хотя бы сигареты? Последнего ужина?
- У нее были хлопья, - сказал Энди.
- Вы, господа, можете провести последний обряд, если хотите, - сказал Сан.
И снова Энди уловил слабый намек на ухмылку на ее лице.
- Святотатство, - возмутился раввин. Но он подошел к овце и, держа ее за голову, произнес несколько слов на иврите.
- Возможно, Баба можно обучить шохету [8], - сказал Энди. - Тогда он сможет есть в соответствии с шехитой [9].
Если Шотцен и был впечатлен знаниями Энди, то не показал этого. Вместо этого пухлый священнослужитель покачал головой в знак протеста.
- Баб не будет есть кошерное мясо. Он тварь, пьющая кровь.
Раввин вернулся на свое место. Сан повела овцу к Красной двери. Отец Трист отвернулся, не желая видеть, ка животное уводят на убой.
- Рабби Шотцен произносит эту молитву каждый раз, когда мы скармливаем Бабу овцу, - сказала Сан Энди, когда они вошли в коридор Красного рукава.
- Это была не молитва. Раввин просто извинялся перед овцой за то, что ее убьет не мясник шохет.
Сан ввела код для первых ворот, и Энди запомнил пятизначный номер. Ворота из титановых прутьев распахнулись, но овца не сдвинулась с места.
- Она его чует, - пояснила Сан. Она достала из кармана черный лоскут ткани и накрыла им глаза животного. - Они спокойнее, когда не видят.
После нескольких сильных рывков за поводья овца двинулась вперед.
- Вы ветеринар, вы должны заботиться о животных. Разве вам не жалко отправлять их на смерть?
Сан вздохнула.
- Вы когда-нибудь ели гамбургер?
- Конечно, но...
- Баб - хищник, как лев, как акула, как вы и я. Как бы все вокруг ни были шокированы привычками Баба в еде, если бы они когда-нибудь побывали на скотобойне, то почувствовали бы еще более сильное отвращение.
- Но вы же ветеринар.
- Я ветеринар, который ест гамбургеры. Я также провела шесть месяцев в Африке, изучая львов.
Энди поздоровался на четырех языках африканских племен.
Она не впечатлилась.
Они подошли ко вторым воротам, и Энди набрал цифры на панели. Ничего не произошло.
- Коды разные, - сказала Сан. – Протокол безопасности.
Овца попыталась пройти на звук открывающейся тяжелой двери, но Сан придержала поводья.
Энди тоже остановился. Мгновение тянулось.
- Вам не обязательно входить, - сказал Сан. - Мне просто нужно было, чтобы вы помогли в Оранжевой 12.
Она давала ему возможность увильнуть от созерцания кормежки существа, но он знал, что ее оценка о нем упадет еще ниже, если он ей воспользуется.
Энди вошел.
Запах снова поразил его, пьянящий и мускусный, от которого Энди чуть не вырвало. Здесь еще кто-то находился. Среди медицинского оборудования стоял мужчина в лабораторном халате. Он был высоким и серьезным, с тонкой линией рта и широкими выразительными глазами. Его светлые волосы были короткими и вьющимися. Энди определил, что ему около сорока лет.
- О, время кормления, - сказал мужчина.
- Доктор Фрэнк Белджам, это Энди Деннисон, - представила сопровождающего Сан. - Он переводчик.
- Хорошо, хорошо, нам как раз он нужен. Может, теперь мы сможем понять, что он говорит. Да, да, да.
- Фрэнк - молекулярный биолог. - Сан сказала это так, как будто это объясняло странные речевые обороты и птицеподобные движения доктора. - Как продвигается секвенция, Фрэнк?
- Медленно, медленно, медленно. Наш мальчик - да, он мальчик, хотя нет никаких признаков внешних гениталий - его мочевой пузырь опорожняется через анус, как у птицы. У него 88 пар хромосом. Мы наблюдаем более 100 000 различных генов, что примерно в четыре раза больше, чем у человека. Миллиарды кодонов. Даже Cray [10] с трудом выделяет последовательности. Пока ничего, но связь появится, я в этом уверен.
- Все живое на Земле, от плоских червей до слонов, имеет общие последовательности ДНК, - пояснила Сан. - Доктор Белджам считает, что Баб также разделяет несколько таких цепочек.
Доктор Белджам несколько раз кивнул.
- У Баба те же четыре основания, что и у всего живого, те же 20 аминокислот. Даже принимая во внимание его... иное анатомическое строение, я считаю, что он земной, то есть у него есть земные родственники. Мы пытаемся сопоставить его с козами, баранами, летучими мышами, гориллами, людьми, крокодилами, свиньями, со всем, на что он похож, чтобы вписать его в животное царство... но сейчас время кормления, так что давайте посмотрим, сможем ли мы стать свидетелями еще одного чуда?
Сан провела овцу мимо Энди и направилась к вольеру Баба. Энди, который избегал смотреть в ту сторону, наконец повернулся туда.
Сначала Баба не было видно. В вольере, размером с баскетбольную площадку и высотой около тридцати футов, протекал ручей, росли деревья, кусты и трава. Листва местами была настолько густой, что даже существо размером с Баба, очевидно, могло в ней спрятаться.
- Все ненастоящее, - сказал доктор Белджам. - Искусственный кустарник, искусственные камни, искусственный ручей. Это должно напоминать местность, где он был найден, в Панаме. Но не думаю, что нам удалось его одурачить.
- Где он? - спросил Энди, осторожно приближаясь к плексигласовой защитной перегородке. Он всматривался в деревья, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь красное.
Баб упал прямо сверху, пол задрожал, когда он приземлился всего в трех футах перед Энди.
Энди вскрикнул и отпрыгнул назад, завалившись на задницу.
Сан рассмеялась.
- Вы забыли, что он умеет летать?
Энди не обратил внимания на насмешку Сан. Баб присел перед ним, его черные крылья
