Ознакомительная версия.
Пожилой врач по знаку Антипова сдернул простыню с цинкового «подноса». На потолке режущим светом вспыхнули лампы, позволяющие лучше рассмотреть то, что лежало внизу. По группе чиновников стремительной волной пронесся шепот: один из генералов негнущимися пальцами полез в карман за валидолом, шумно сглатывая. Тело Машеньки Колчак было неестественно белым, будто продолжало мерзнуть под свежевыпавшим снегом в Столешниковом переулке. От идеально выбритого лобка почти до ключиц тянулась ровная как стрела, багровая полоса. На горле – точно такой же след, только тонкий, словно ниточка. Глаза широко распахнуты, но в них нет никакой боли – только равнодушие и усталость.
– Как заявляет наш медэксперт, – казенным тоном отчеканил Каледин, – девушке сначала сломали шею, а уже потом перерезали горло.
– С какой стороны сделан надрез? – неожиданно перебила его Алиса.
– С правой, – чуть удивившись, ответил Каледин. – После этого через брюшину извлечены все внутренние органы – сердце, печень, легкие, почки, желудок. Врач в шоке – ни один из имеющихся в нашем распоряжении органов не задет и даже не поцарапан: по его мнению, хирургическое вскрытие делал профессионал. Более того… он считает – ему самому понадобилось бы на это как минимум полчаса. Однако, согласно предположению доктора, убийца выпотрошил тело с рекордной скоростью…
– Всего за пятнадцать минут, – вновь встряла Алиса. – Так?
– Так, – стушевался Каледин. – А откуда ты… вы…
– Неважно, – прикончила его взглядом зеленых глаз Алиса. – И что дальше?
– Дальше? – взял себя в руки Каледин. – Дальше, сударыня, вышло вот что. Закончив, этот парень разложил внутренности мертвой девушки по странной схеме – одну половинку почки возле левого плеча, другую – у левой щиколотки. Печень вложил в правую руку, в левую – отрезанную грудь. На лоб прикрепил кусочек сердца. Желудок и легкие – на равных расстояниях с обеих сторон – как будто невидимый круг начертил. Кровь из тела жертвы исчезла практически до капли. Все это сделано с явным расчетом на внимание. Он хотел, чтобы труп обнаружили в публичном месте.
– Еще бы, – королевствовала Алиса. – Это как раз в его правилах. Я уверена, что какой-то части вынутых им из туловища органов не хватает. Так?
– Да, – ответил вконец сбитый с толку Каледин. – Левой почки.
Алиса обошла вокруг трупа, вглядываясь в застывшее лицо. Мертвецы ее уже давно не пугали, как любого профессионального криминалиста: за время практики она видела и не такое. Большинство чиновников в помещении морга тоже привыкли к подобным художествам смерти, особо нервных успокоил валидол – лишь бело-зеленый, как вампир, подпоручик Волин страдальчески хватал ртом воздух. Алиса запоздало пожалела, что рядом нет секретарши Анфисы: ее обморок пришелся бы очень кстати.
– Горло перерезано с правой стороны, – произнесла она вслух, ни к кому не обращаясь. – Этот человек не хотел, чтобы на него попала даже капля крови из вскрытой артерии. Он извлек внутренности за рекордно короткое время и, очевидно, прихватил с собой на память левую почку. Вы не узнаете, чей это почерк? Я удивляюсь, почему титулярный советник Каледин не пришел к соответствующему выводу раньше меня. Возможно, в этом виноват недостаток его образования либо слишком маленький опыт работы…
Если бы Алиса могла, она бы добавила, что этот опыт столь же мал, как и некоторая другая штука ее бывшего супруга. Но и без того вышло неплохо. Тяжело дыша, Каледин уставился на нее налитыми кровью глазами – в присутствии начальства его еще никто так не «опускал». Ощутив в сердце чувство пьянящего полета, весьма похожего на экстаз Наполеона в битве при Маренго, она отвернулась от морально раздавленного мерзавца.
– Так каков же ваш главный вывод, мадам? – тревожно вопросил жандарм Антипов при всеобщем молчании на фоне зловещего калединского сопения.
– Такой, ваше высокопревосходительство, – сдерзила Алиса, зная, что это ей сойдет с рук. – Я не исключаю – скоро мы получим по почте письмо, написанное чернилами из крови, а также посылку с надкушенной почкой. Самое главное: убийства обязательно продолжатся, поэтому потребуется ввести ночное патрулирование центра города казачьими патрулями. Перед нами – тот, кого среди криминалистов называют «подражателем»: копирующий деяния своего кумира так старательно, словно на ксероксе.
– И кого он копирует? – поинтересовался жандарм, нервно дергая мочку уха.
Алиса открыла рот, но, опередив ее, Каледин нанес молниеносный удар.
– Джека Потрошителя, – небрежно сообщил он, и чиновники замерли в изумлении. – Я догадался об этом сразу – но поскольку ваше сиятельство изволили пригласить эксперта, счел нужным дать ему высказаться.
Алиса мечтательно прикрыла глаза и представила, как бьет Каледина в нос.
Пожилой врач щелкнул выключателем – лампы на потолке, блеснув, погасли, на растерзанное тело вновь легла застиранная казенная простыня.
Глава пятая
Государь
(21 февраля, понедельник, ближе к полудню)
Его величество, повертев в руках неудобную корону из чистого золота, осторожно надел ее на голову: внутри что-то зажужжало – лысеющую макушку царя освежила приятная прохлада. Да, не перевелись еще умельцы на Святой Руси – вот, пожалуйста, вставили в эту штуку кондиционер, теперь ходи да радуйся. Она ж тяжелая, сволочь – даже в лютый мороз в пот бросает, как в сауне: на виски давит, затылок ломит, мокрый лоб чешется. А про шапку Мономаха и говорить нечего – густой соболий мех, зимой еще туда-сюда, а в июле превращается в пытку. Хорошо, хоть горностаевая мантия, украшенная пушистыми хвостами, легка и приятна на ощупь. Конечно, сначала он наступил на нее пару раз и упал, но вскоре привык. Другое дело, защитники животных замучили – на прошлой неделе в Совете Европы поднимали вопрос, чтобы мантии европейских монархов делались из искусственных материалов – целлофана или акрила. Представьте себе – праздник, гарцует гвардия, дуют трубачи, летят фейерверки: и тут во всем блеске выходит король в целлофановой мантии. Ей-богу, чокнулись уже совсем со своей политкорректностью.
Император, звеня платиновыми шпорами на штиблетах, не спеша прошелся по тронной комнате. Зеленые стены, украшенные белыми орлами, сверкающие многоярусные люстры из горного хрусталя, кофейные столики из уральского малахита, специальная стойка для пивных кружек – и конечно, бочка добротного баварского «мюншенера». В центре зала – трон, выточенный из цельного куска золота, весящий пару тонн: к подножию ведет вышитая вручную ковровая дорожка с исфаханским орнаментом – подарок персидского шаха. Между букетами роз – плоский плазменный экран в обрамлении мощных колонок. Жаль такую красоту, а ведь придется уехать в деревню. Австралийские инженеры уже и вольеры для кроликов построили, и самих зверьков завезли – всего через неделю он отречется от трона. Восемь лет правил – честное слово, устал. Когда старенький спившийся царь предложил ему, тогда занимавшему пост главы Отдельного корпуса жандармов, надеть шапку Мономаха, он не удивился. От династии Романовых остались рожки да ножки, а титул наследника престола давно сделался ненужной формальностью. Да иначе и быть не могло.
Ознакомительная версия.
