Джеймс Герберт - В плену у призраков

Скинув пальто, он положил его на кровать и стал распаковывать вещи, доставая то, что может пригодиться в исследованиях: магнитофон, два фотоаппарата, один из которых «Полароид», оба со вспышками и экспонометрами, раздвижные штативы, термометры, лупу, рулетку, графитовый порошок и пудру, лабораторные весы и другие полезные предметы, как, например, графитовая бумага, компас, вольтметр.

Разложив все мелкие приспособления по ящикам комода, он оставил оба фотоаппарата и треноги на его верхней крышке. Портативный магнитофон сунул в карман пиджака, а записную книжку — в другой. Свернув плотную ткань, которой были обернуты все хрупкие предметы, Эш закрыл крышку чемодана и защелкнул замки, потом дотянулся и взгромоздил чемодан на шкаф, после чего расстегнул молнию портпледа. Вытащив смену белья и одежду, он переложил все в шкаф, а туалетные принадлежности временно оставил на кровати. Последним предметом, лежавшим на самом дне портпледа, была бутылка водки. Едва он протянул к ней руку, за окном послышался тихий смех.

Отвинчивая на ходу пробку, он подошел к окну и выглянул в парк. Отпив лишь один глоток, он вновь завинтил крышку. Увидев, что кто-то крадучись пробирается сквозь заросли кустарника, Эш нахмурился.

Это был Саймон Мариэлл, он улыбался, присев на корточки и прячась за кустами. Эш заметил, что к нему приближается еще какая-то фигура. Она была одета во все белое, но Эш узнал золотисто-каштановые волосы Кристины, локонами рассыпавшиеся по плечам Она искала Саймона и окликала его по имени. Она громко рассмеялась, а ее брат пригнулся в кустах еще ниже и даже зажал руками рот, не позволяя вырваться наружу собственному смеху. Эш прильнул к окну, совершенно сбитый с толку этой детской игрой.

Невдалеке от этих двоих шевельнулась еще одна фигура. Кто-то стоял возле дерева, наблюдая за их развлечениями. Совсем юная девушка…

Саймон на четвереньках выбирался из своего укрытия, и это на минуту отвлекло внимание Дэвида. Когда он обернулся к дереву вновь, третья фигура исчезла…

Он опять посмотрел на Кристину и едва по глупости не окликнул ее, чтобы предупредить, что брат крадется в ее сторону. Однако сдержался, хотя костяшки пальцев уже коснулись стекла. Дэвид улыбнулся, развеселившись при мысли о том, что сам едва не оказался вовлеченным в игру.

И все же девушка, словно почувствовав на себе его взгляд, уже оборачивалась в его сторону.

Эш непроизвольно затаил дыхание. Девушка медленно подняла голову вверх, туда, где находилось окно комнаты Эша, и он в замешательстве хотел было отступить назад. Однако вдруг почувствовал, что словно зачарованный буквально прирос к месту в ожидании, когда их глаза встретятся.

Ее профиль возникал так постепенно, что он вдруг поймал себя на том, что мозг его странным образом ускоряет ход собственных мыслей, создавая иллюзию вялости ее движений. Он еще успел поразмышлять о том, кто виноват в этом несовпадении во времени — Кристина или он сам. И кто за кем наблюдает на самом деле.

Она стояла уже боком к нему и лицо ее вот-вот должно было повернуться полностью, когда раздался громкий стук в дверь.

Он вздрогнул и заморгал, инстинктивно отворачиваясь от окна.

Дверь открылась, и в комнату заглянула Кристина.

— Вы уже готовы пойти осматривать дом? — улыбаясь, спросила она.

Эш от удивления лишился дара речи. Он вновь выглянул в окно.

Девушка исчезла. Парк был пуст.

В Эдбруке царил холод, и причиной его была не только погода за окнами. Некоторые комнаты и коридоры были сырыми и затхлыми, другие — совершенно пустыми, казалось, что в них уже много лет никто даже не заглядывал. Дом был очень велик, такого типа строения Эшу не раз доводилось обследовать, и он знал, что очень часто хозяйство в подобных домах ведется экономно и на их содержание тратятся весьма скудные средства; это было связано с высокими налогами на наследство, когда поместья переходили из поколения в поколение. Однако Эдбрук вовсе не походил на заброшенный особняк, и едва ли его хозяева особенно заботились об экономии.

Кристина провела Эша по комнатам верхнего этажа и мансарды, потом они спустились вниз и прошли через библиотеку, большую и малую гостиные, кухню, буфетную, столовую и кабинет. Он щупал доски пола, панели на стенах, облицовку каминов и дымоходов, иногда прикладывался ухом к стене и слушал звуки, пытаясь определить их источник, время от времени замирал, чтобы ощутить воздушные потоки и уточнить их направление. У первой ступеньки лестницы, ведущей в подвал, он на минуту замер, вспомнив о том, что где-то там, внизу, обитает бувье. Но Кристина, уже спустившаяся вниз, рассмеялась и укорила его за трусость. Она заверила Дэвида в том, что Охотник ничего ему не сделает, если, конечно, не почувствует, что от него исходит угроза, но ведь это абсолютно исключено, не так ли? Эшу, хотя и с опаской, пришлось последовать за ней. Откуда-то издалека донеслось грозное рычание, но сам пес не появился.

По всему подвалу тянулись ряды полок, наполовину заставленные бутылками с вином, которые покрывал толстый слой пыли. Кроме того, здесь хранился всякий хлам: сломанная мебель, часть которой, судя по количеству пыли, валялась здесь очень давно, разбитые скульптуры, пустые рамы от картин. По одну сторону было несколько темных ниш, но что именно находилось в этих нишах, Эш никак не мог определить. Холод здесь стоял ужасный, хотя это вполне соответствовало атмосфере хорошего винного погреба, но что было гораздо важнее для Эша — это свидетельствовало о наличии поблизости подземных ключей или отверстий в прилегающих пластах почвы, через которые проникал ледяной воздух, просачиваясь затем сквозь трещины в старых кирпичах. С исследовательской точки зрения это было весьма интересное место, однако Дэвиду не хотелось задерживаться здесь надолго, главным образом из-за враждебно настроенной собаки Мариэллов.

Эш и Кристина поднялись обратно, и Дэвид испытал несколько неприятных моментов, заметив, что Охотник покинул свое убежище и следует за ними по пятам.

Он с облегчением выбрался из подвала и через кухню и буфетную вышел в парк.

Хотя Дэвиду было трудно разделить восторги Кристины по поводу поместья, он все же мог представить себе, что когда-то Эдбрук служил уютным домом для большой семьи Мариэллов. Что произошло, определить было трудно, но отчасти это было связано со здешней атмосферой, а также с недостатком тепла (причем не только в физическом смысле). Прекрасное место для обитания призраков, решил он, если, конечно, вообще допустить возможность их существования.