Теперь я сидела на траве, ничего не соображая. Рядом вывалились Люк и Клай.
А потом мы долго не двигались, не веря себе, щурясь на солнечный свет и разглядывая друг друга в полном оцепенении.
– Нормально, – неуверенно сказал Клай, прервав наконец молчание, и медленно поднялся с земли. Лицо его пылало, очки покосились и были готовы сорваться с носа. – Нормально.
Люк захохотал бесконечно счастливым смехом и, вскочив на ноги, запрыгал на месте от радости.
У меня абсолютно не было настроения прыгать и хохотать. Я все никак не могла избавиться от воспоминания о прессе и расплющенных машинах. Но Люк подскочил ко мне, схватил за руки и заставил подняться.
– Ну, куда теперь двинемся? – лукаво спросил он.
– Куда? – ахнула я. – Ты что, шутишь?
– Еле вырвались, – сказал Клай, все такой же ярко-красный. – Я думал, от нас только мокрое место останется.
– Ну, класс! – воскликнул Люк как ни в чем не бывало.
Неужели он действительно успел позабыть, что всего несколько минут назад орал от ужаса?
– Нет, это уж слишком, – повторял Клай, качая головой.
– Клай прав, – согласилась я. – Разве это развлечение? Еще секунда – и нам бы конец.
– Неужели непонятно! – воскликнул Люк. – В этом же все дело. Они делают тебе все хуже и хуже. И совсем плохо. И когда ты уже перестаешь надеяться, в последнюю секунду – хоп! Ты спасен! Главное, как точно все рассчитано. Как раз, когда кажется, что конец, ты вылетаешь оттуда, как из пушки!
– Наверное, – с сомнением сказал Клай. Поправив очки, он потер подбородок.
– А на самом деле никто не собирается тебя давить или что-нибудь такое, – продолжал Люк. – Не забывайте, что все здесь для развлечения. Естественно, им хочется, чтобы люди приезжали сюда снова и снова. Поэтому зачем им делать неприятности человеку?
– Наверное, – повторил Клай.
– Но, Люк, ведь они могут что-нибудь перепутать, – сказала я. – Или машина сломается. Или время не рассчитают. Вдруг бы, к примеру, пол сегодня заело? Что тогда?
Люк молчал, в раздумье глядя на меня.
– Ну отвечай, что бы было, если бы пол сегодня вовремя не открылся? – закричала я.
Люк пожал плечами.
– Думаю, они следят, чтобы все работало нормально, – ответил он наконец.
– Ну, может быть, – неохотно согласилась я.
– Но ведь так можно умереть со страху, – серьезно сказал Клай. – В кино такое часто показывают. И в книге я читал. Или так не бывает?
– Не знаю, – сказала я. – Может, и бывает.
– Мне кажется, в этом «Зеркальном дворце» очень даже можно испугаться насмерть, – так же серьезно продолжал Клай.
– Ерунда! – крикнул Люк. – Я же говорю вам, что все это только для развлечений. Просто чтобы посмеяться.
Он уставился на что-то сзади меня. Я обернулась и увидела, что мимо идет монстр в зеленом костюме и с целой связкой черных воздушных шариков.
Люк подбежал к нему и спросил:
– Скажите, а у вас в Кошмарии кто-нибудь умирал?
Монстр продолжал свой путь, и черные шарики подпрыгивали над его головой.
– Только один раз, – ответил он на ходу.
– Правда? У вас в парке умер человек? – изумился Люк.
– Нет, – покачал он головой. – Я не то хотел сказать.
– А что?
– В Кошмарии каждый человек умирает только один раз, – ответил монстр.
– Вы хотите сказать, что люди здесь по-настоящему умирают? – крикнула я.
Но монстр уже прошел мимо. Черные шарики над ним ударялись один о другой и подпрыгивали на фоне голубого неба.
Его ответ поразил меня. И не только сами слова, но и холодный зловещий тон, каким они были произнесены.
– Это опять нарочно? – спросил Клай дрожащим голосом и нервно подергал себя за белобрысые перья волос.
– Конечно, – ответила я.
Мимо прошла какая-то семья. Она направлялась в «Зеркальный дворец». С родителями были два малыша, пяти или шести лет, и оба плакали.
– Здесь столько плачущих детей, в этой Кошмарии! – заметила я.
– Они просто зануды, – ответил Люк. – Струсили – вот и все. Пошли, посмотрим, что еще интересное здесь есть.
– Нет, мы немедленно идем искать папу и маму, – твердо сказала я.
– Я тоже так считаю, – поддержал меня Клай.
Бедный Клай! Вот уж кто был по-настоящему перепуган. Но он вовсю старался, чтобы мой брат не заметил этого.
– Да ну, – отмахнулся Люк. – Пусть сами нас ищут. Нам не к спеху.
– Они же, наверное, волнуются, – ответила я и направилась по тропинке, ведущей к выходу.
Клай с готовностью присоединился ко мне.
– Папа сразу заставит нас уехать, – заворчал Люк, однако последовал за нами.
Тропинка повела нас мимо старого автотрека. Он был высотой с четырехэтажный дом, обвалившийся и заржавленный, и все вокруг заросло сорной травой. У покосившегося входа висело объявление: «В аварийном состоянии». И маленькими буквами: «А может, отважишься прокатиться?»
Калитка была открыта, поблизости никого.
– Ой. Лиззи! Прокатимся? – Люк с интересом разглядывал побитые ржавые машины, брошенные под навесом.
– Ни за что! – хором крикнули мы с Клаем и пошли дальше.
Тропинка вильнула под высокие густые деревья, и мы сразу оказались в полумраке. Тут тоже висело предупреждение: «На деревьях водятся змеи».
Клай закрыл ладонями макушку. Мы все разом взглянули вверх, на деревья. Может, нас снова просто хотят напугать? Но в густом сумраке ничего не было видно. Листья росли так густо, что ни один луч не проникал на землю.
Вдруг раздалось тихое шипение.
Сначала я подумала, что это шелест листьев. Но шипение стало громче, со всех сторон, словно на нас зашипело каждое дерево.
– Бежим! – крикнула я.
Мы понеслись вперед по тропинке во все лопатки, но шипение становилось все громче и злее. Мне показалось, что у самой тропинки скользнула в траву длинная черная змея. А может быть, это была просто тень.
Мы продолжали нестись сломя голову, даже когда деревья кончились и солнце снова осветило местность.
У дороги появился целый строй каменных статуй зловещего вида. Они изображали ухмыляющихся чудищ с хищно прищуренными глазами, а из пастей у них торчали острые клыки. Руки были вытянуты к тропе, будто бы чудища желали схватить всякого, кто будет по ней идти.
Я замедлила шаг, разглядывая безобразных каменных чудищ. И вдруг раздался гулкий ехидный смех.
– Это они смеются! – испуганно прошептал Клай. – Бежим!
Вправду ли статуи двинулись к нам? Вправду ли протянули руки еще ближе к тропинке? Вправду ли пытались поймать нас, когда мы бежали мимо?
Не знаю. Оглушенная громовым хохотом, раздававшимся отовсюду, я неслась, не помня себя, втянув голову в плечи и увертываясь от протянутых рук.
