Ее дневник! Она подхватила его с пола и нетерпеливо начала перелистывать страницы. Последней датой было 17 октября и никакого намека на сегодняшний день. Но как только она взглянула на свои записи, воспоминания стали собираться в ее памяти словно рассыпавшиеся жемчужины снова связались одной нитью. Очарованная, она медленно села на матрас и перелистав на начало она стала читать рассказ о жизни Елены Гилберт.
Когда она закончила, она почувствовала страх и ужас. Яркие пятна плясали перед ее глазами. В этих страницах было столько боли, столько интриг и секретов. Это была история девочки, которая чувствовала себя чужой в своем родном городе, в своей семье. Девочки, которая искала чего — то… чего-то что она никак не могла найти. Но не поэтому она чувствовала зарождающуюся панику внутри себя и слабость во всем теле. Не поэтому она думала, что может упасть не смотря на то, что она сидела на полу. Причиной ее отчаяния было то, что она все вспомнила.
Мост, река. Страх от того, что ей не хватает воздуха и она не может вдохнуть. Ужасная боль. И чувство облегчения, когда боль прекратилась, когда все остановилось.
Ох, Стефан, я была так напугана! Как она могла так обращаться с ним в лесу? Как она могла забыть все, что он значит для меня? Что заставило ее поступить так?
Но она знала. В глубине своего сознания, она знала. Никто не может встать и пойти после того как он утонул. Никто не смог бы выжить после этого.
Медленно она встала и подошла к закрытому окну. В затемненном оконном стекле она могла видеть свое отражение.
Это было не то отражения которое она помнила… Не было ничего хитрого или жестокого в этом лице. Но все равно оно отличалось от того, что она привыкла видеть. Ее кожа светилась бледным светом, а глаза были пустыми.
Она дотронулась кончиками пальцев до шеи, в том мете, где Стефан и Дамон брали у нее кровь. Неужели это было так много раз, и неужели она взяла достаточно их крови взамен?
Это должно быть именно так. И теперь до конца своей жизни, до конца своего существования, она должна будет питаться как Стефан. Она должна будет…
Она медленно опустилась на колени, прислонившись лбом к деревянной стене. Я не могу. Пожалуйста, я не могу, я не могу.
Она никогда не была очень религиозной. Но она чувствовала, что где — то в нутрии ее зарождается страх, и ей хотелось закричать о помощи. О пожалуйста, пожалуйста помогите мне. Она не просила о чем — то конкретном, она не могла собраться с мыслями. Только: пожалуйста помогите мне, пожалуйста.
Через некоторое время, она снова поднялась.
Ее лицо все еще было бледным, но устрашающе красивым, словно прекрасный фарфор освещенный изнутри. Ее глаза все еще сливались с тенью, но теперь в них была решительность.
Она должна найти Стефана. Ели что-то и может помочь ей, то он знает об этои. А если нет, то… все равно он нужен ей. Она не хотела быть ни с кем кроме него.
Она медленно закрыла дверь чедака. Аларих Зальцман не должен обнаружить ее тайное место. На стене она заметила календарь с датами вычеркнутыми до 4 Декабря. Четыре дня прошло с той Субботней ночи Она спала 4 дня.
Когда она подошла к передней двери, она закрылась от дневного света. Он причинял ей боль. Не смотря на то, что небо было пасмурным, а дождь и снег были неизбежными, все равно ей было больно смотреть на небо. Она должна была заставить себя покинуть безопасное место и выйти наружу. Она осторожн прошла мимо забора, близко к деревьям, готовая в любую минуту спрятаться в их тени. Она чувствовала себя тенью или призраком в длинном белом платье Хоннории Фелл. Она напугала бы любого, кто увидел ее.
Но вся ее осмотрительность бала потрачена впустую. Улицы были пусты. Она прошла мимо пустых домов, закрытых магазинов. Затем она увидела припаркованные машины, но они так же были пусты.
А затем она увидела тень поперек неба. Белый шпиль среди густых темных облаков. Ее ноги задрожали когда она заставила себя подойти ближе к этому зданию. Она знала эту церковь всю свою жизнь, она видела крест на этой стене тысячу раз. Но теперь она приближалась к нему осторожно, как будто это был дикий зверь, который мог вырваться из клетки и укусить ее. Она положила руку на стену и стала медленно продвигать ее к вырезанному символу на стене.
Когда она дотронулась до креста, ее глаза наполнились слезами. Она водила рукой по распятию. Затем отошла от стены и заплакала.
Я не зло. Я делаю вещи, которые не должна делать. Я думала только о себе: я не поблагодарила Мэтта, Бонни и Мередит за все, что они для меня сделали. Я должна была больше времени уделять Маргарет и быть вежливой с тетей Джудит. Но я не зло. Я не проклята.
Когда она успокоилась, она вновь взглянула на здание перед собой. Мистер Ньюкасл говорил что — то о церкви. Н, что он имел в виду?
Она обошла церковь и зашла в боковую дверь, которая вела к хорам. Елена бесшумно проскользнула вверх по лестнице и посмотрела вниз с галереи.
Она сразу поняла почему улицы были пустыми. Казалось, будто все жители Феллс-Черча были здесь. Каждое место было занято, и даже задняя часть церкви была заполнена людьми. Посмотрев на передние ряды, Елена поняла, что их лица ей знакомы: это были старшеклассники, соседи и друзья тети Джудит. Тетя Джудит тоже была там, она была одета в черное платье, которое одевала на похороны родителей Елены.
О мой Бог, подумала Елена. И она крепко сжала перила. До сих пор она была слишком занята, осматривая всех присутствующих, чтобы понять, что происходит, как тихий монотонный голос Преподобного Бета перешел в слова:
«…разделим наши воспоминания об этой особенной девочке», сказал он и отошел в сторону.
Елена наблюдала за тем, что произойдет дальше с непонятным чувством, того что она присутствует на пьесе. Она не участвовала в событиях, происходящих на сцене; она была только зрителем, но это была ее жизнь, та, за которой она наблюдала.
Мистер Карсон, отец Сью Карсон, вышел вперед и начал говорить о ней. Карсоны знали ее с рождения, и он говорил о днях когда она вместе с его дочкой, играли перед их домом летом. Он говорил о том какой красивой и совершенной девушкой она стала. Он запнулся, перестал говорить и снял свои очки.
Сью Карсон поднялась. Она и Елена не были близкими друзьями с начальной школы, но они остались в хороших отношениях. Сью была одной из немногих девочек, которые остались на стороне Елены после того, как Стефан стали подозревать в убийства мистера Таннера. И теперь Сью, плакала так, как будто она потеряла сестру.
«Много людей стали плохо относиться к Елене после Хэллоуина», сказала она, вытирая глаза и продолжила. «И я знаю, что это причиняло ей боль. Но Елена была сильной. Она никогда не менялась только, чтобы соответствовать тому, что думали люди, кем она должна быть. И я уважала ее за это, так сильно…» голос Сью дрожал. «Когда я был номинирована на звание Королевы, я хотела, чтобы меня выбрали, но я знала, что я этого не будет, и все было в порядке. Поскольку, если в школе Роберта Ли когда-либо была королева, это была Елена. И я думаю, что она всегда ей останется, именно такой мы все будем помнить ее. И я думаю, что в течение многих последующих лет девочки, которые будут приходить в нашу школу, должны помнить ее и думать о том, что она оставалась верна тому, о чем она думала, было правильным…» на это раз голос Сью оборвался и преподобный помог ей пройти к ее месту.
