Сверхкатолический Рим не заметил этого в стихах гения или не захотел замечать. Вместо языков костра поэта ласкали лавровые ветви, где не было спрятано никаких терний.
Его отношения с Лаурой можно назвать еще одной мистерией Петрарки.
Поэт, как известно, увидел Лауру в 1327 году. А умерла она в году 1348-м. И вот что сказал об этом сам Петрарка: «Лет трижды семь повинен был гореть я, амуров раб, ликуя на костре. Она ушла – я дух вознес горе. Продлится ль плач за грань десятилетья?»
Если посмотреть на эти слова с точки зрения тайных наук, то здесь многое зашифровано. Прежде всего само число 21. Сильное число! Даже для простого картежника. И уж тем более – для человека, сведущего в священной математике, потому что в нем три семерки. Семерка обладает сильнейшей магической силой. А тут их три! Число Святой Троицы, соединенное со Священной Семеркой. Срок длиной в двадцать один год – это не просто определенное время, это – время некоего испытания. В древности адепт тайных знаний после такого срока получал, как правило, новую степень посвящения.
В чем же выражалось испытание Петрарки, его мистериальная суть? Да в том, что за все эти годы он ни разу не попытался пойти на личные отношения с Лаурой и никого не завел себе для плотских утех. Он, получивший от Церкви официальное право на светскость произведений, оставался при этом в Свете Высшем, Божественном, чуждом человеческим инстинктам.
Быть может, это испытание, которое приготовил для него Блаженный Августин, было даже сложнее, чем испытание славой!
И не зря столь впечатляющи сонеты Петрарки, написанные им после ухода Лауры в мир иной. Теперь поэт встречался с ней там, на «горе», куда он «вознес свой дух».
Сонеты Петрарки стали завещанием миру, который, однако, не внял им и погряз в распутстве, превратив, особенно в наше время, любовную лирику в зарифмованную порнуху! Хотя всегда находились и находятся те одиночки, которые чтят заветы великого итальянца.
Любопытен и еще один факт. Полностью избранницу и богиню Петрарки звали Лаура де Сад! Зловеще-притягательная фамилия! Но такой она стала только в восемнадцатом веке, когда миру был явлен греховный маркиз. И это не было феноменом однофамильцев. Маркиз действительно приходился дальним родственником Лауре. Очень дальним! Таким, как и его творчество по отношению к творчеству Петрарки!
И появился маркиз не в каком-то веке, а именно в восемнадцатом, когда Европу стало охватывать всеобщее неверие, увлечение богоборческими идеями, отказом от всего возвышенного.
Но Петрарка «продлил свой плач за грань десятилетья». А потому в нашем сознании Лаура де Сад осталась просто Лаурой, с презрением оставив маркизу фамилию, скомпрометированную им.
После смерти Лауры Петрарка прожил еще 26 лет. Он писал многое и о многом. Его жизненным кредо стали слова, сказанные им самим: «Не терпеть нужды и не иметь излишка, не командовать другими и не быть в подчинении – вот моя цель».
В «формуле Петрарки» легко угадываются идеалы жизни адепта или святого, что еще раз доказывает его прочную связь с Высокими Планами и Блаженным Августином.
Быть может, из-за нежелания «командовать другими» Петрарка не оставил потомкам ни одного «поучительного трактата» о поэзии. Он предпочитал эту поэзию являть миру. И лишь иногда он высказывался по поводу сути и смысла творчества художника. Так, однажды он заметил, что «поэзия выше и благороднее механических искусств», в том числе и медицины, так как «поэзия не просто лечит отдельные члены, а воспитывает всего человека, заботится о душе и добродетелях». Нет ли тут великого прозрения нашего времени, признающего мощь энергии слова? А врачи выпускают книги, где рекомендуют больным читать вслух стихи классиков, или сами читают их, когда проводят свои сеансы.
Великий Посвященный от поэзии, Петрарка, как и многие посвященные, обладал даром предсказывать многие события. В том числе и те, что произойдут с ним самим. Так, еще в ранние годы он высказал мысль о том, что скорее всего умрет за рабочим столом. Просто перо выпадет из его рук.
Так оно и случилось. Он не дожил всего одного дня до своего семидесятилетия. Ночью 19 июля 1374 года он работал в своем кабинете. Неожиданно рука его выпустила перо, и он легко перешел в мир, где его, наверное, первыми встретили Лаура и Блаженный Августин.
И сразу же поползли слухи о последнем пере Мастера. Что оно обладает магической силой, что тот, кто овладеет им, станет таким же гением, как Петрарка, независимо от того, среди какого народа и в какую эпоху он появится!
Надо сказать, что в этих слухах было тоже заложено знание, взятое из тайных наук. Ведь что такое волшебная палочка мага? Это – аккумулятор его энергий. Но работает она только в руке самого мага или того, кого он избрал своим преемником. Неважно, когда этот преемник объявится. Пусть даже и через несколько столетий.
Одновременно со слухами о последнем пере Мастера появились и другие слухи: мол, перо в ту же ночь кто-то выкрал, а рядом с рукой усопшего положили другое перо – не то, в которое ушла вся земная энергия уходящего на небо поэта. Или все-таки перо положили в гроб Петрарки, вложили в его правую руку.
И вот в начале двадцать первого века дотошные итальянцы все-таки вынули тело Петрарки из могилы. И выяснилось, что у покойного отсутствует правая рука! Покопались в старых документах. Оказалось, что еще в семнадцатом веке некий монах предпринял попытку «взять себе на память» руку поэта. Но сама ли рука ему была нужна?
Дело заключается в другом. Кто бы ни охотился за последним пером Петрарки, равного ему по значимости гения пока не появилось. Были другие гении: Гете, Пушкин, но… Такого человека, по поводу поэзии которого был бы принят официальный закон, пока не рождалось.
Быть может, он должен появиться в наше время? Когда поэзия поругана, попрана и отброшена на обочину общественной жизни и потому так нуждается в человеке-символе, что будет увенчан мировыми лаврами. Да и кто нам сказал, что это будет обязательно мужчина?
Ясно одно, Великий Посвященный от поэзии оставил нам много загадок, которые будут разгаданы только тогда, когда красота спасет мир.
На очередном международном конгрессе, проходившем в Париже и посвященном проблемам культуры, один русский актер сказал: «Да, растет культура!» Видимо, богемный, комфортный, сытый Париж, буквально напичканный великими историческими памятниками человеческого духа, производил на него именно такое благостное впечатление. Слова русского актера (а был им Геннадий Печников, человек, сыгравший в классическом индийском спектакле бога Раму) услышала Индира Ганди. Выдающаяся женщина-философ и признанный политический деятель своего народа, она с минуту помолчала и так же спокойно возразила «богу Раме», как называли в шутку актера друзья: «Да, растет культура, но растет и невежество!»
