Позволили бы ему умереть, если бы я отказалась от соглашения?
Впрочем, это уже было не важно. Саймон жив, и это главное.
С кровати раздался слабый стон. Обе руки Саймона были полностью перебинтованы, и у Райли перед глазами встала душераздирающая картина, как он пытается отбиться от когтей демона.
Она осторожно сжала его ладонь в своих. Саймон тяжело открыл глаза.
— Ну, привет, — прошептала она. Он наконец смог сфокусировать ошарашенный взгляд на ее лице.
— Воды… — прохрипел он.
Райли кинулась к прикроватному столику, на котором стоял стакан со льдом. Воспоминания о маме в больнице были еще свежи, и она легко нащупала кнопки, поднимающие спинку кровати в сидячее положение. Усадив Саймона поудобнее, Райли аккуратно вложила ему в рот кусочек льда. Он стал сосать его, не сводя с нее воспаленных глаз. После трех кусочков Саймон наконец напился и отвел ложку рукой. Она поставила стакан на место.
— Райли… — прошептал он.
— Как ты меня напугал! Не делай так больше никогда, — сказала она, приглаживая торчавший локон на его голове. Тот никак не хотел лежать на месте: запекшаяся кровь не лучшее средство для укладки.
— Ты жива, — произнес он таким тоном, будто еще не до конца поверил в это.
— Благодаря тебе!
— Нет. — Он сморщился от боли, убрал свою руку из ее и попытался скинуть одеяло. Это оказалось нелегко из-за тугих повязок на руках.
На нем не было больничной рубашки, а только легкие штаны на шнурке. Райли с трудом подавила вопль ужаса: его грудь и живот представляли собой сплошное месиво, оклеенное мозаикой пластырей, бинтов и сеток. Было видно, что его сшивали чуть ли не по частям.
— Жутко чешется! — Он скривился и аккуратно поскреб у края своей «мозаики».
— Да неужели! — понимающе ухмыльнулась она. Райли ежедневно изводила по пол-литра увлажняющего лосьона на свое бедро, в котором когда-то застрял коготь демона, просто для того, чтобы не сойти с ума от постоянного зуда. — Но это означает, что раны заживают.
Смотреть на Саймона в таком состоянии казалось нестерпимой мукой. Эти отметины останутся у него на всю жизнь.
Прямо как у меня.
— Ты убила того демона, — сказал он, устало уронив руки на постель, будто попытка расчесать шрамы отняла у него последние силы. — Ты спасла мне жизнь.
— Мне просто не нравится, когда едят моего парня, — попыталась отшутиться она.
Саймон с отвращением поежился.
— Его зубы жгли, как огонь, — сказал он, стараясь не глядеть на нее. — Я думал, еще немного… — Он осекся.
Ты понимал, что еще немного, и оно загрызет тебя.
Всего несколько недель назад она один на один сражалась с таким же кровожадным тройбаном. Чудовище до сих пор снилось ей в кошмарах, она чувствовала, как оно сжимает клыки на ее плоти, ощущала его смрадное дыхание.
Райли осторожно сжала ладонь Саймона, готовясь к неприятным вопросам.
— Сколько?.. — шепнул он.
Все равно рано или поздно он обо всем узнает.
— На данный момент тринадцать, насколько нам известно. Но в развалинах еще наверняка остались люди. И еще четверо, которых никто не смог опознать.
— Кто?
— Саймон, я не…
— Кто?.. — непреклонно потребовал он, сверля ее взглядом.
Райли начала назвать имена, и он становился все мрачнее с каждым мгновением. Когда она назвала Итана, их близкого приятеля, Саймон сокрушенно закрыл глаза.
— Он был так счастлив еще вчера, — еле слышно прошептал он.
У Итана была достойная причина радоваться: они с невестой присматривали новое жилье, а шумную свадьбу решили назначить на лето.
Но теперь он был мертв.
— Кто еще? — выдавил Саймон.
Райли уже с трудом разбирала его слова.
— Это все. Оба мастера серьезно пострадали: у Стюарта — контузия, а у Харпера переломаны ребра.
Ответом ей была мертвая тишина. Плохой знак.
Она засуетилась вокруг Саймона, поправила подушки, предложила льда, который он молча взял. Спустя некоторое время Саймон тяжело вздохнул.
— Должно быть, я неправильно разлил Святую воду.
— Нет! Ты все сделал безупречно. Демоны не должны были сломать защиту.
Но они сделали это.
Теперь Саймон всю жизнь будет считать, что смерть ловцов на его совести, кто бы ни говорил, что он здесь совершенно ни при чем. Человек подобного склада всегда готов в первую очередь винить себя.
Снова молчание. Она держала его руку и не лезла с расспросами, понимая, что ему нужно все обдумать.
В конце концов он просто устало закрыл глаза, и Райли показалось, что он хочет остаться один. Осторожно поцеловав его в лоб, она прошептала ему на ухо:
— Ты поправишься, слышишь? Все будет хорошо.
Саймон ничего не ответил.
Стоя у двери, она оглянулась и увидела, как по его щеке скатывается одинокая слеза. Прямо как у нее самой.
Будучи подростком, Бек частенько оказывался в кабинете школьного директора. Там его отчитывали за сквернословие, драки, издевательство над учителями и вандализм. То же самое продолжилось и в армии, но список пополнило пьянство. Сейчас, в свои двадцать два, он прекрасно представлял себе, каково это — приносить публичные извинения и в чем-то объясняться. Каково нести ответственность даже за то, чего не делал. И снова похожая ситуация, только декорации поменялись.
Пробираясь через галдящую толпу репортеров перед мэрией Атланты, он украдкой глянул на Стюарта. По выражению лица мастера он понял: тот думает о том же. На них свалят всю вину за то, что произошло в Часовне.
Вокруг, как оводы, продолжали виться телевизионщики, доставая своими идиотскими вопросами. Ловцы медленно продвигались к массивному зданию, в котором располагалась городская администрация. Бек пытался расчистить дорогу для Стюарта — он знал, что того серьезно беспокоит раненая нога. Честно говоря, Бек и сам был не в лучшем состоянии, но ему хотя бы помогал возраст.
Наверху лестницы они остановились, чтобы оглянуться. Перед ними открылся впечатляющий вид: главная улица была заставлена микроавтобусами с телевидения, со спутниковыми тарелками, воздетыми к небу, будто маргаритки-мутанты. Вдоль тротуара напротив полиция специально огородила зону для пешеходов и зевак. Повсюду торчали транспаранты разнообразных расцветок и содержания. «Готовьтесь к встрече со своим хозяином!» — алыми буквами вопил один. Кое-где можно было прочесть строки из Библии. Неподалеку кучковалась группа из организации «За права демонов» с пластиковыми рожками, бутафорскими трезубцами и подвязанными на бечевку хвостами из карнавального магазина. Они старались держаться вместе, скорее всего, чтобы их никто не побил.
