Она снова, уже более осторожно, подошла к окну. Воздух дрожал, и она слышала тихое повизгивание, неясно откуда доносившееся, изнутри или снаружи. Она опять приблизила лицо к необструганным доскам, и внезапно что-то прыгнуло на окно. Теперь она вскрикнула. Изнутри раздавался царапающий звук, словно скребли ногтями по дереву.
Собака! И большая, если прыгает так высоко.
— Дура, — произнесла Элен, обращаясь к себе самой. Неожиданно ее бросило в пот.
Царапанье прекратилось так же внезапно, как и началось, но Элен не могла заставить себя вернуться к окну. Очевидно, рабочие, заколачивавшие дом, не потрудились осмотреть его и случайно заперли там животное. Оно голодное — Элен слышала, как зверь пускает слюну, и радовалась, что не попыталась войти. Собака голодная, возможно, даже взбесившаяся, и в зловонной темноте она могла вцепиться в горло гостя.
Элен посмотрела на заколоченное окно. Щели между досками были едва ли в полдюйма шириной, но она чувствовала, что животное встало на задние лапы с другой стороны, следя за нею сквозь щель. Теперь, когда Элен немного успокоилась, она слышала чужое разгоряченное дыхание; она слышала, как когти скребут подоконник.
— Проклятая тварь, — сказала она. — Черт с тобой, оставайся там.
Она попятилась к воротам. Мириады мокриц и пауков, потревоженные после перемещения груды ковров у ворот, суетились под ногами и отыскивали местечко потемнее для своего нового приюта.
Элен затворила за собой ворота. Проходя вдоль фасадов квартала, она услышала рев сирен; отвратительный, двойной, то возвышающийся, то опадающий звук, от которого шевелились волосы на затылке. Сирены приближались. Она прибавила ходу и попала в Баттс-корт как раз в тот момент, когда несколько полисменов шагали по траве, обогнув костер, а скорая помощь въехала на тротуар и покатила в конец двора.
Жители дома появлялись из дверей и стояли на балконах, глядя вниз. Другие люди, не скрывая любопытства, спешили присоединиться к столпившимся во дворе. Элен показалось, что сердце у нее оборвалось, когда она поняла, где находится центр всеобщего внимания: у порога дома Энн-Мари. Полиция расчищала путь сквозь толпу для врачей скорой помощи. Вторая полицейская машина последовала по тротуару в том же направлении, что и скорая помощь. Из машины вылезли два полицейских в гражданской одежде.
Элен подошла к столпившимся зевакам Зрители обменивались короткими репликами, они говорили тихими голосами; несколько женщин постарше плакали. Она попыталась взглянуть поверх голов, но ничего не увидела. Повернувшись к бородатому мужчине, на плечах у которого сидел ребенок, она спросила, что происходит. Тот не знал. Говорят, кто-то умер, но он не уверен.
— Энн-Мари? — спросила Элен.
Женщина впереди нее обернулась и спросила:
— Вы ее знаете? — В голосе слышалось почти благоговение.
— Немного, — нерешительно ответила Элен. — Вы не скажете, что случилось?
Женщина инстинктивно прикрыла рот рукой, словно пыталась не дать вырваться словам. Это не помогло.
— Ребенок, — ответила она.
— Керри?
— Кто-то забрался в дом с черного хода и перерезал ему горло.
Элен почувствовала, что снова покрылась потом Перед ее внутренним взором возникла картинка: газета во дворе Энн-Мари взмывает и падает вниз.
— Нет, — прошептала она.
— Точно.
Она смотрела на стоящую перед ней вестницу судьбы, а губы сами говорили:
— Нет.
В такое невозможно поверить, и все-таки никакие уговоры не спасали от крепнущего осознания ужаса.
Она повернулась к женщине спиной и побрела прочь. Она знала: тут не на что смотреть, да если бы и было, она не желала ничего видеть. Люди, выходившие из домов по мере того, как распространялись слухи, проявляли любопытство, вызывавшее у Элен отвращение. Она не из таких и никогда не станет такой. Ей хотелось ударить по их возбужденным лицам, чтобы привести людей в чувство; ей хотелось крикнуть: «Вы собрались поглазеть на боль и горе. Зачем? Почему?» Но у нее не осталось мужества. Отвращение лишило ее сил, и она смогла лишь уйти прочь, оставив позади развлекающуюся толпу.
Тревор вернулся домой. Он не пытался объяснить свое отсутствие и ждал, пока Элен сама начнет его допрашивать. Увидев, что она не собирается этого делать, он проникся мягким добродушием, что было еще хуже выжидающего молчания. Элен чувствовала, что отсутствие интереса с ее стороны обескуражило его больше, чем ожидаемый скандал. Но ее это не волновало.
Она настроила радиоприемник на местное вещание, где передавали новости. Слова женщины из толпы подтвердились: Керри Латимер был мертв. Неизвестный или неизвестные проникли в дом через заднюю дверь и убили ребенка, который играл в кухне на полу. Полицейский чин, ведающий связями с общественностью, нес обычные пошлости, называя смерть Керри «неописуемым преступлением», а злодея — «опасной и глубоко ненормальной личностью». Один раз эта риторика показалась уместной, и голос мужчины дрогнул, когда он заговорил о сцене, представшей глазам полицейских в кухне Энн-Мари.
— Радио? Зачем? — внезапно спросил Тревор, когда Элен трижды прослушала сводку новостей от начала до конца.
Она не видела причин скрывать от него то, что пережила на Спектор-стрит. Рано или поздно он все равно бы узнал Бесцветным голосом она кратко обрисовала случившееся в Баттс-корте.
— Энн-Мари — это женщина, которую ты встретила, когда ездила туда в первый раз, верно?
Она кивнула, надеясь, что он больше не станет задавать вопросов. Она была готова разрыдаться и не хотела, чтобы он видел ее слезы.
— Значит, ты права, — сказал он.
— Права?
— Насчет местного маньяка.
— Нет, — сказала она. — Нет.
— Но ребенок…
Она встала и подошла к окну. С высоты двух этажей она глядела на темнеющую внизу улицу. Почему она ощущала необходимость настойчиво отрицать версию о тайном сговоре? Почему теперь она молила, чтобы Парселл оказался прав, а все рассказанное ей обернулось ложью? Элен опять и опять вспоминала, как выглядела Энн-Мари во время последней встречи: бледная, нервная, ожидающая. Будто ждала чего-то. Она отчаянно старалась отпугнуть непрошеную гостью, чтобы вернуться к своему ожиданию. Но ожиданию чего, кого? Может ли быть, что Энн-Мари знала убийцу? Возможно, сама пригласила его в дом?
— Надеюсь, они отыщут ублюдка, — сказала Элен, по-прежнему глядя на улицу.
— Отыщут, — ответил Тревор. — Детоубийца, боже… Такими делами занимаются в первую очередь.
На углу улицы появился человек, он повернулся и свистнул. Большая восточноевропейская овчарка возникла у его ног, и оба они отправились дальше, к собору.
