— Как можно здесь жить? — спросил Сьюко.
— А тебе и не нужно.
Мы следовали за обоими бразильцами. Они пробирались сквозь тучи пляшущих насекомых, дышали сладковато-гнилым воздухом, напоминавшим о покойниках.
Плотная стена леса вдруг расступилась, словно кто-то поработал в зарослях косой, и мы увидели людей.
Я проглотил комок в горле, чтобы скрыть ужас, охвативший меня, — они больше походили на покойников.
Тощие, они сидели на земле, завернувшись в тряпье, устремив пустой взгляд в никуда.
Я быстро нагнал обоих молодцев.
— Кто эти люди?
— Они надеются.
— На кого?
— Мадам поможет им. Они больны, они почти покойники. Они уже хотят быть там, где мертвые, хотят приветствовать их. Потому они здесь.
— Значит, это кладбище.
— Да, — прошептал наш спутник, словно охваченный благоговейным трепетом.
Я осмотрелся, Сьюко сделал то же самое. Мы увидели старые надгробия, торчавшие из земли. Одни покосились, другие опрокинулись.
Дым плоским облаком струился в одном направлении и щекотал нос.
Запах дыма был особый, словно сжигалось что-то покрытое перед сожжением слоем растительного масла.
Необычная страна, которую мы, европейцы, не могли понять. Здесь встречались живые, чтобы увидеть покойных или их лица.
Теперь я понял, что за запах доносился от костра. Сладковатый, гнилостный. Дух этот исходил от мертвых тел.
О мадам Овиано мы пока и не слыхивали. Она не показывалась, предполагалось, что мы найдем ее.
Оба парня остановились рядом с какой-то женщиной, смотревшей на пламя свечи.
— Мадам готова?
— Да.
— Когда?
— Сейчас.
По крайней мере, эти их слова я понял, и мы пошли дальше.
Как немые свидетели, нас приветствовали старые обветренные надгробия. То там, то тут появлялся полусгнивший покосившийся крест.
Вокруг костра сидели мужчины и женщины. Среди них не было ни одного белого. Один из мужчин время от времени подбрасывал в костер листву, которая пожиралась пламенем и продлевала его жизнь.
Этот ужасный запах исходил, оказывается, от листвы, а не от покойников. Но все здесь имело свой смысл.
Я смотрел поверх костра, вдаль, и не мог поверить своим глазам.
В центре этой пустоши стоял дом.
Собственно, даже не дом, а склеп или мавзолей.
Он был построен, в основном, как церковь, без башни, но и без окон.
Была ли эта среда идеальной для оборотня или иного подобного зверя?
Я взглянул на небо, на котором вырисовывался солнечный шар, луна еще видна. А ведь именно она необходима для превращения человека в оборотня и тем самым в зверя.
— Странно, — пробормотал Сьюко. — Все чертовски странно. Удастся ли нам найти здесь след?
— Мы спросим у мадам.
Сопровождающий, стоявший рядом, строго посмотрел на нас. Вероятно, мы нарушили благоговейную тишину.
Возвратился второй наш спутник. Мы услышали четкий звук открывающейся двери. Он шел медленно, приминая ногами высокую траву.
Кивнув головой, он остановился перед нами.
— Она готова?
— Да, я проведу вас. Она находится в очень хорошей фазе.
— Что это значит?
— Вы увидите сами, поэтому не задавайте больше вопросов.
Он вдруг пошел обратно и больше уже не оборачивался. Его друг остановился.
Могильные кресты окружали мавзолей слева. Он был построен из некогда белого камня, на этих белых стенах джунгли оставили свой след, накрыв их зеленым мерцанием. Но мавзолей выглядел лучше, чем, словно изъеденные кислотой, строения в городе.
Казалось, дверь может упасть в любую минуту. Она покосилась, и наш проводник крепко поработал, прежде чем открыл ее.
Через его плечо мы оглядели полупустое помещение со множеством горящих свечей, свет которых не только освещал, но и согревал его.
Свечи стояли на подставках и на полу. Они высветили двоих. Мадам и обнаженную темноволосую девочку, лежавшую на твердом глиняном полу и не двигавшуюся.
Над ее головой восседала на подушке мадам Овиано. Она кивнула нам и прошептала:
— Заходите!
Когда мы вошли, дверь за нами закрылась. Возникло жуткое чувство, что мы вошли в могилу…
* * *
Мадам Овиано не поднимала глаз. Казалось, мы ее вовсе не интересовали, и нам удалось спокойно осмотреться.
Разглядывать было почти нечего. Только горящие свечи.
На стенах дрожали тени, подобно духам, уже покинувшим царство мертвых.
Это заставило меня вспомнить о девочке, которая лежала перед нами.
Несмотря на то, что она была совсем голая, девочка не чувствовала холодного пола, на ее смуглой коже не видно пупырышков так называемой гусиной кожи. Ее глаза были закрыты, руки лежали вдоль тела.
Мертвая или нет?
— Она пока живет, — услышали мы глубокий, с почти мужским звучанием голос мадам, которая пошевелилась только после этих слов и подняла голову, чтобы разглядеть нас.
Мы тоже посмотрели ей в лицо.
Мадам Овиано была негритянка, она показалась нам женщиной вне возраста. На ее лице не было морщин, щеки упругие и пухлые, между ними сидел мясистый нос.
Лоб мадам Овиано казался высоким, благодаря гладко зачесанным назад блестящим черным волосам.
То, что облегало фигуру, нельзя назвать платьем. Это была какая-то смесь кусков ткани и пончо. Мы рассмотрели темно-красный цвет, пересеченный яркими продольными золотистыми нитями.
Ничего не говоря, она подняла правую руку и взяла какой-то предмет, лежащий рядом. Это была длинная тонкая белая кость, на конце которой привязаны в виде веера пестрые перья. Когда она опустила руку, перья тоже опустились и в какой-то момент легко коснулись обнаженного тела молодой девушки.
— Я ждала вас. Мария Фаланга вступила со мной в контакт, она очень хорошо отозвалась о вас.
— Спасибо, — я подумал, как же Марии удалось добраться до нее. Ведь телефона здесь определенно не было. По-видимому, эта задача не для меня.
Колдунья медленно отвела кость. Перья в последний раз коснулись лица девушки, как бы желая ее успокоить.
— Она не мертва, сеньоры, — успокоила нас мадам. — Это очень важная личность. Она медиум. Она посредник между мирами. Ее зовут Корина, но мы называем ее просто Коко.
— Значит, ее миссия — нащупать какой-то определенный контакт?
— Да.
— Вы знаете, кого мы ищем? — спросил Сьюко.
Мадам Овиано чуть приподняла голову, мы увидели огромные, темные, таинственно сверкающие в свете свечей глаза.
— Мария сказала об этом. Я восхищаюсь вашим мужеством, ведь Затейник — наиболее опасное чудовище, когда-либо известное в Рио, и должен быть уничтожен как можно скорее.
