– Папа! – крикнула Эми сквозь мыльную бороду, достойную Санта Клауса. – А как ты думаешь, тот мистер из машины умер?
Ричард, сидя на полу, мастерил себе из пены парик. Он улыбнулся:
– Думаю, тот мистер живехонек и сейчас ужинает у себя дома.
– А белая машинка?
– Марк видел, как ее вытягивал ремонтный тягач. По-моему, ей нужна только хорошая баня, и все в порядке.
– Так значит, никто не умер?
Ричард взглянул в серьезные голубые глаза над пенной бородой. Значит, она весь день думала о той машине и ее пассажирах. Он повторил, что со всеми все в порядке и, чтобы отвлечь ее мысли, устроил на макушке пару белых чертенячьих рожек. Он сам не раз вздрагивал при мысли о том, чем могло закончиться сегодняшнее приключение. А если бы девочка обнаружила на крыше машины изуродованный окровавленный труп? Такое зрелище может на всю жизнь изуродовать детскую психику. По словам полицейских, водитель до сих пор не обнаружен. По мнению Ричарда, вчера ночью тот перебрал пива и просто заснул за рулем. Потом небось пешочком добрался до дома, радуясь, что избежал обвинения в пьяном вождении, и преспокойно заснул. Надо будет поискать статью об этом происшествии в следующем номере “Адвертайзера”.
– Папа, у тебя борода отвалилась!
Он поспешно принялся заметать следы преступления. Оба хохотали.
– Смотри, не говори маме, что мы тут устроили, а то она мне голову оторвет и в туалет выкинет.
– И воду спустит? – Эми округлила глаза.
– Обязательно спустит, – заверил Ричард, разыгрывая ужас.
– Мама, мама! – восторженно завопила Эми. – Папа устроил в ванной безобразие. Выкинь его голову в туалет!
– Ну, Эми! Ябеда!
– Попался! Попался! – запела любящая дочка, блестя улыбкой сквозь бороду.
Ричард улыбнулся и встал на ноги.
– А теперь будь умницей, пока я принесу полотенце из сушилки. Обещаешь?
– Обещаю!
Выходя из ванной, Ричард ненароком поднял глаза и заметил, что крышка люка, ведущего на чердак, сдвинута. Белый кусок плотного картона съезжал с места от любого сквозняка или хлопка двери. Давно надо было утяжелить его, прибив пару реек по краям, но Ричард предпочитал каждый раз привставать на цыпочки и поправлять картонку, дотягиваясь до нее кончиками пальцев.
– Ты собираешься слазать на чердак? – спросил снизу Марк.
– Нет, просто поправляю крышку.
– Мне бы надо достать оттуда рюкзак. В понедельник-то в поход.
– А он не на чердаке, мой мальчик. Он там, где ты его бросил. Валяется под кроватью, вместе с грязными носками и трусиками.
Намек на свою обычную неаккуратность Марк предпочел пропустить мимо ушей.
– Так ты сходишь посмотреть на кровь? – спросил он с надеждой.
– Еще минутку, малыш. Только извлеку твою сестрицу из ванной.
– Пятна уже совсем черные, и по ним ползают большущие мясные мухи.
– Как соблазнительно. Жду не дождусь такого зрелища!
Марк снова слетел вниз, видимо собираясь продолжить свои наблюдения, а возможно и помешать в луже крови палкой. Ричард с улыбкой покачал головой и пошел за полотенцем. Когда он вернулся в ванную, последние струйки воды, булькая, утекали в сток, а Эми раскачивалась на краю ванны, зацепившись коленками.
– Ну-ка, поднимайся, я тебя вытру. Ну вот. Погоди, забыл смыть джем со щек. Вот теперь все в порядке.
– Кто там шумел?
– Где шумел?
– Кто-то топал наверху.
– Да мы с тобой и так наверху.
– А я слышала там: топ-топ-топ! – девочка ткнула пальцем в потолок.
– Там чердак, – объяснил Ричард, вытирая ей волосы. – Там никого нет.
– Но я же слышала!
– Ну, может, там поселилась мышка в больших сапогах?
– Наверное, это Мальчишки!
– Эти озорные Мальчишки всюду пролезут, верно, Эми? Дай-ка вытру плечи...
– Мальчишки! – пронзительно крикнула она прямо ему в ухо. – Мальчишки! Прекратите шум и слезайте с чердака!
Ричард ухмыльнулся.
– Скажи им, что спустишь их головы в уборную.
– И спущу воду! – просияла Эми. – Мальчишки! Спускайтесь менед... ненед...
– Немедленно?
– Спускайтесь нем-медленно, а то мы спустим ваши головы в уборную!
– Опять непослушные Мальчишки?
Ричард оглянулся.
– Кристин? Я разберусь с Эми, так что если хочешь дочитать журнал...
Кристин с улыбкой взъерошила ему волосы.
– Спасибо, наш заботливый муж и отец, но волосами я лучше займусь сама. Хочешь сохнуть под феном, солнышко?
– А можно мне посмотреть новые слайды?
– Можно, перед сном. – Кристин перехватила у Ричарда полотенце и принялась вытирать дочке затылок. – Ну, иди ко мне... Ух ты! Какая большая девочка выросла.
Кристин вытирала Эми, приговаривая что-то низким приглушенным голосом, всегда трогавшим Ричарда. При звуке этого голоса он переносился во времена до их женитьбы, когда он постоянно звонил ей по телефону. Она жила тогда с отцом и братом в большом городском доме. Трубку неизменно снимал братец Джо. “А, это ты, Дикки? Тебе нужна Крис?” Скользкий смешок. “Я бы ее позвал, да только она заперлась в спальне с мужчиной”. Еще один смешок. “Бог знает, чем они там занимаются, по звуку похоже на борцовский поединок”.
В таком духе он мог продолжать долго, в уверенности, что проявляет остроумие и жизнерадостность (в то время, как Ричард заставлял себя вежливо слушать, мечтая при первой же встрече съездить идиоту по морде). Наконец Джо звал сестру, и после паузы, казавшейся Ричарду бесконечной, слышался звук открывшейся двери, далекие шаги, словно до телефона много миль. Звук шагов приближался, слышалось хихиканье Джо, неразборчиво шептавшего что-то сестре. Еще одна пауза, а потом по проводам долетал приглушенный голос Кристин. Самые волнующие звуки в жизни Ричарда.
И сейчас, двенадцать лет спустя, слушать ее было приятно. Он был уверен, как в том, что небо – синее, а утром встанет солнце, что не ошибся, женившись на девушке с хрипловатым голосом, мягкими черными волосами до плеч и темными карими глазами.
Пока Эми залезала в пижаму, мать весело расспрашивала:
– Так что же натворили негодные Мальчишки?
– Они прыгали на чердаке. Папа выбросит их головы в уборную.
– Следовало бы выбросить туда головы тех пап, которые учат детей глупостям, – неодобрительно заметила Кристин. – Помнится, когда Марку было пять лет, папочка внушил ему, что человечки в телевизоре – живые. И вот вхожу я однажды в гостиную и вижу, как сын старательно пропихивает печенье сквозь вентиляционную решетку телевизора. Видите ли, ему показалось, что Лаурель и Харди проголодались.
Ричард усмехнулся:
– Виновен, ваша честь. Но я был тогда молод и зелен.
– Таким и остался, – улыбнулась жена. – Ты и сейчас способен засунуть в микроволновку пирог прямо в фольге, едва не взорвав дом со всеми жильцами.
