Ознакомительная версия.
– Что ж… – своим более привычно низким и тяжелым голосом сказала она, садясь. – Тогда надо поберечь силы.
Но улыбка Уоррена была столь неподдельно открытой и обворожительной, что Аманда сдулась, словно воздушный шарик, и обреченно покачала головой.
– Нет-нет-нет, ты не поняла. – прощебетал Уоррен. Казалось, ему гораздо легче объясняться жестами, а не словами. – Ты просто должна кое-что сделать, чтобы обезопасить себя. Кое-что забрать и принести сюда.
– Сюда… – медленно повторила Аманда, прищурившись. – Значит, снова калека…
– Только пока ты не здесь.
– Но, что я должна принести? – чуть расслабившись, спросила та.
– Фигурку из черного оникса.
– Какую еще фигурку? – Аманда слепо уставилась на Уоррена. Ее глаза сузились от напряжения. Они прямо-таки отражали работу мозга. – С барахолки что ли?..
– Нет-нет-нет… она у тебя дома. – покачал головой тот, подбирая слова. – Фигурка демона из черного оникса. Ты играла с ней в детстве, помнишь?
На лице Уоррена отразилась такая надежда, что даже жалко было его разочаровывать.
– Нет…
– Ну, где вы там, люди, храните забытые вещи? – не сдавался тот. – На чердаках. У тебя ведь есть чердак, Анди?
– Да.
– Когда ты последний раз туда поднималась?
– Я не помню… – покачала головой Аманда.
– Я слышал, некоторые говорят, чердак – темная душа дома, и очень важно держать его в чистоте. Важно помнить наперечет, что у тебя там спрятано.
– Я такого не слышала. – напряженно ответила Аманда, пресекая на корню выплеснувшееся красноречие.
Тот лишь пожал плечами – мол, так говорят, вот и всё. Аманда сложила на груди руки, наслаждаясь каждым движением, и с усмешкой спросила:
– Это что, какой-то магический артефакт? Или просто твоя вещь, которая случайно попала ко мне? Я не понимаю….
– Ну, почти. – коротко улыбнулся Глик и очень тихо сказал. – Только вот она не моя. Ее владелец один очень неприятный тип. Убийца… и боюсь, что тот пожар, в котором ты пострадала, устроил именно он.
Аманда вылупила глаза, эти слова будто обдали ее кипятком.
– Что??? Из-за какой-то гребаной фигурки?
Глик мягко и сочувственно кивнул.
– Но за что? Попросил бы, я бы отдала! Зачем же жизнь-то ломать?! – ее щеки пылали, а глаза, обезумевшие и хищные, обещали как минимум резню.
Никогда в жизни ей не приходило в голову, что тот пожар кто-то устроил злонамеренно. И уж тем более из-за нее. О других погибших она и не вспомнила, потому что в голове нашлось место только для ее уничиженного «я». Впрочем, как и всегда.
– Кто разберет этих убийц? – осторожно заметил Уоррен.
Он отлично знал, что если рассказать ей всю историю, если вернуть память, Аманда превратится в подобие маяка и будет, сама того не желая, посылать сигнальные огни. И хозяин не заставит себя ждать, а это очень плохо. Полетят головы….
– Значит, по какой-то невообразимой случайности у меня оказалась какая-то там фигурка, которой я даже не помню. – всё никак не могла поверить в услышанное Аманда. – Может, мать принесла с блошиного рынка, может, сестры подобрали на улице. Я не знаю! Но он решил наказать именно меня…. Господи, у меня целых три сестры и два брата! Почему именно МЕНЯ???
– Какая ты добрая, Анди… – промурлыкал Уоррен.
– Ты и понятия не имеешь через что я прошла!
– Хочешь сказать, что до пожара ты была другой? – вкрадчиво заметил тот.
Аманда метнула на него яростный взгляд, и Уоррен театрально схватился за сердце, а потом беззаботно сказал:
– Не обманывай себя, Анди, ты всегда была не подарком. Разве тебе довелось хоть раз испытать чувство благодарности за то, что у тебя есть? Другие девушки убили бы за такую внешность, а тебе и дела нет. Ну хотя бы вот столечко благодарности… – он свел большой и указательный пальцы вместе, оставив небольшой просвет. – Вот ты и лишилась этого и неважно как – случайность или человек. Итог-то не меняется. Или, может, ты задумалась о мести? Не стоит, это не удовлетворит тебя. Поверь. Опустошит – да, но не удовлетворит.
Аманда кипела как чайник. Она больше не видела ничего красивого в лице Уоррена и не чувствовала к нему ни малейшей симпатии. Только злость. Да сколько ему вообще лет – так разговаривать с ней? Что он понимает? Кто он такой вообще?..
– Не стоит рассуждать о том, в чем не разбираешься! – прошипела Аманда. Эмоций было слишком много, но они вполне уместились в одном предложении.
Уоррен некоторое время пристально смотрел на нее, всё еще улыбаясь, а потом легко, словно бабочка вспорхнул со стола, обошел стул, на котором сидела Аманда, положил ладони ей на плечи и совершенно серьезно сказал:
– Не стоит меня недооценивать. Для тебя я, прежде всего тот, кто может забрать или дать тебе что-то очень важное. – с этими словами он хлопнул ее по правому плечу.
Аманда в холодном ужасе уставилась на свою недавно появившуюся руку… и не увидела ничего, кроме культи, заканчивающейся чуть выше локтя. Обычно она была прикрыта длинным рукавом, запиханным в карман какого-нибудь уродского тряпья, а сейчас… на фоне этого изысканного платья казалась еще страшней, еще омерзительней.
– Верни ее! – взмолилась Аманда, едва не плача. – Я больше не буду.
Не выжимая ее терпение театральными паузами, Уоррен хлопнул еще раз, и правая рука вернулась на место, словно кто-то сорвал с нее плащ невидимости. Аманда обхватила ее другой рукой и заплакала, чего не делала с детства. После пожара она плакала от боли, когда ушел Денни – от ярости, а сейчас это были слезы ребенка, которому кажется, что его мир перевернулся, потому что любимый щенок попал под машину.
Уоррен ободряюще погладил ее плечи.
– Чуть больше учтивости, Анди, и чуть меньше вопросов. Всё, что тебе надо знать, я уже сказал. Твоя задача принести фигурку сюда, а я помогу устроить это. Если ты сделаешь всё быстро и правильно, я дам тебе то, что ты потеряла когда-то – твое лицо, твое тело и твою молодость. Ты понимаешь меня?
– Да! – с жаром закивала та, утирая слезы. – Я всё сделаю!
– Не сомневаюсь.
Он снова подошел к столу, взял свой котелок, натянул поглубже, что очень ему шло, надо сказать, и улыбнулся.
– И еще мне кажется, теперь ты начинаешь понимать, что такое быть благодарной за то, что тебе дано.
Аманда продолжала нервно кивать, словно заведенная, и она была весьма искренна. Теперь она действительно испытывала сказочную благодарность за свое лицо, глаза, руки, ноги, волосы и каждую клеточку своего организма. Уоррен весьма лестно отозвался о ее внешности, но, правда в том, что в дверь Анды никогда не ломились поклонники. Они имелись, конечно, но никогда не переступали черту дозволенного – проведенный отравленной мыслью предел. Она страдала из-за этого, не понимая, почему к потаскушке Синди парни клеились, словно стикеры, а на нее просто глядели украдкой, никогда не приближаясь. Но в чем же причина? Не в гордыне ли? Возможно… но здесь есть что-то еще.
Ознакомительная версия.
