— Баннер! — молил он. — Баннер! Помогите мне, ради бога!
Но крик застрял в горле. Грисвелл достиг верхней площадки. Он уже шел внутрь холла. Свист притих и исчез совсем, но импульс чужой воли влек его по-прежнему. Он не видел, откуда исходит тусклое свечение. Казалось, оно шло с разных сторон. Затем он увидел маленькую гибкую фигуру, приближающуюся к нему. Она была похожа на женщину, но ни у одной женщины не могло быть такого ужасного лица, отвратительно-желтого, наполненного безумной жаждой убийства. Он попробовал закричать при виде этого лица и блеска стали в занесенной когтистой лапе — но его язык отказался повиноваться ему.
Затем позади него что-то оглушительно грохнуло. Тени были развеяны языком пламени, осветившим падающую назад отвратительную фигуру. Раздался пронзительный нечеловеческий вопль.
Во тьме, последовавшей за вспышкой, Грисвелл упал на колени и закрыл лицо руками. Он не слышал голоса Баннера, и лишь рука шерифа, встряхнувшая его за плечо, вывела его из обморочного состояния.
Свет ослепил его. Мигая и прикрывая глаза рукой, Грисвелл взглянул в лицо шерифу. Тот был бледен.
— Вы целы? Боже, целы ли вы? Этот мясницкий топор…
— Я цел, — промямлил Грисвелл. — Вы выстрелили вовремя. Но дьявол! Где она? Куда она делась?
— Уползла в свое логово. Слушайте!
Откуда-то из глубины дома доносились отвратительные хлопающие звуки, словно что-то извивалось и билось в предсмертных конвульсиях.
— Джекоб был прав, — угрюмо сказал шериф. — свинец может их убивать. Я уложил ее. Все в порядке. Нельзя было использовать фонарь, но света и так хватило. Когда этот свист завладел вами, вы чуть не наступили на меня. Я знал, что вы загипнотизированы или не в себе, и пошел следом за вами по лестнице. Я держался позади вас, пришлось согнуться, чтобы она меня не заметила. Я долго медлил, прежде чем выстрелить — вид ее чуть не парализовал меня. Смотрите!
Луч фонаря скользнул вдоль холла. Там, где раньше была видна сплошная стена, теперь зиял темный проем.
— Дверь в потайную комнату, которую нашла мисс Элизабет, — взволнованно сказал Баннер. — Идемте!
Он побежал через холл, и Грисвелл машинально последовал за ним. Хлопанье и возня доносились именно со стороны этой новой двери, но сейчас они уже прекратились.
Свет обрисовал узкий коридор, подобный туннелю, который был проделан в толстой стене старого дома. Не колеблясь, шериф нырнул в темноту.
— Наверное, мышление зувемби отличается от человеческого, — рассуждал он вслух, освещая себе дорогу. — Но раз прошлой ночью у этой твари хватило ума замести следы, чтобы мы не смогли понять, откуда он пришла… Да, здесь есть комната — тайная комната дома Блассенвилей!
Он остановился, и Грисвелл за его спиной в ужасе закричал:
— Боже мой! Это та самая комната без окон, с тремя повешенными, которая мне приснилась!
Луч фонаря, обежав стены круглой комнаты, внезапно остановился. В широком круге света виднелись три фигуры, три маленькие сморщенные мумии в истлевших платьях прошлого века. Их ноги отделяло от пола не менее фута, а сами они были подвешены за вытянувшиеся шеи к цепям, свисающим с потолка.
— Три сестры Блассенвиль! — прошептал Баннер. — В любом случае мисс Элизабет не была сумасшедшей.
— Смотрите, там, в углу… — Грисвелл с трудом заставил голос повиноваться.
Свет фонаря двинулся и тут же замер.
— Неужели это когда-то было женщиной? — прошептал Грисвелл, содрогаясь. — Это ужасное желтое лицо, эти руки с черными когтями, словно у зверя. И все же это был человек — на ней обрывки старого бального платья… Почему служанка-мулатка носила такое одеяние?
— Вот где было ее логово в течение сорока лет, — не слушая его, проговорил Баннер, глядя на мертвую тварь, распростертую в углу. — И это оправдывает вас, Грисвелл. Помешанная женщина с топором — вот все, что нужно знать властям. Боже, что за место! И какую дьявольскую натуру надо было иметь с самого начала, чтобы предаваться этим колдовским обрядам!
— Женщина-мулатка? — прошептал Грисвелл, предчувствуя новое ужасное открытие.
Баннер покачал головой:
— Мы неправильно поняли бормотание старого Джекоба, как и то, что написала мисс Элизабет. Она должна была знать правду, но семейная гордость не позволила ей сказать правду. Грисвелл, теперь я понял — мулатка отомщена не так, как мы предполагали. Она не пила Черного Зелья, который приготовил для нее старый Джекоб. Зелье предназначалось для другой — подмешать в еду или в кофе… а потом Джоан убежала, посеяв семена зла.
— Так значит, это не мулатка? — спросил Грисвелл.
— Когда я увидел ее там в холле, я уже знал, что она не мулатка. Даже в этих искаженных чертах лица отражается ее наследственная красота. Я видел ее портрет и не могу ошибиться. Здесь лежит существо, когда-то бывшее Селией Блассенвиль.
