Метров через пятьсот, уже свернув к магазину с красной крышей, я обернулась и увидела уезжающий автобус. Может, и права была Нелина мать: из-за меня не могли уехать. То есть теперь-то я знаю, что права, а тогда меня это просто позабавило: бывают же совпадения! Дураки считают их мистикой, верят во всякую чушь, а потом люди пропадают. Потому что, как Наташка говорит, мы сами притягиваем всякую нечисть уже тем, что в нее верим.
У магазина я села передохнуть: народу не было, я спокойно вытянула ноги, достала телефон… Позвонить домой, обрадовать, что иду? Не. Во-первых, отец уже наверняка позвонил, во-вторых, я все-таки отдохнуть хотела. Вот сейчас поймаю халявный Интернет… Сеть нашлась почти сразу (А в больнице не ловилось ни черта! Эх, далеко ей до сельского магазина!), и я принялась гуглить подряд дьяконов, жаб, утопленников…
Улов был скудный: про Черного Дьякона нашлось всего две строчки на каком-то мистическом сайте. Всего ничего: жил, оговаривал – два-три десятка человек из-за него утопили – и – Танька была права – был утоплен в том же озере, только не родственником, а женихом одной из жертв. С жабами вышло интереснее: оказывается, в жабу может превращаться ведьма, но только по ночам. Если такую жабу убить, то сама ведьма помрет в течение года. А еще у ведьм есть отличительная черта: родимое пятно в форме бабочки…
Тут мне пришлось опустить телефон, выдохнуть и принять очевидное. Я даже отвернула рукав и несколько секунд разглядывала свое пятно: четыре отпечатка пальцев, два повыше, два пониже, а вместе – бабочка. Но ведь это же дьякон мне поставил! Ну да, он всех оговаривал, но не делал же ведьмами, в самом деле! Такое по силам только всяким там колдунам или… На этом мысль остановилась. Если и были в моей жизни мистические персонажи и всякие там колдуны, то это как раз тот дьякон. И зачем это ему, и… А Нелина мать права: глаз-то у меня теперь дурной, вон и автобус не хотел ехать…
Сверху послышалось: «Мяу». Я глянула: на крыше магазина грелась кошка. Сидела такая, подобрав лапки, жмурилась на солнышко. Под моим взглядом она вдруг забуксовала задними лапами, сделала круглые глаза и, шкрябнув когтями, смачно свалилась с крыши. Вот и не верь в дурной глаз!
Осознать произошедшее мне не дали: впереди показалась компания, и она явно шла в сторону магазина. Я быстренько нацепила рюкзак и потрусила восвояси. Пройду поселок насквозь, потом через поле и – вот моя деревня, вот мой дом родной.
Поселок жил по летнему времени: отвязно, шумно и небезопасно для чужих. У клуба дачники уже дрались с местными (рановато, здесь танцульки раньше девяти не начинаются), на школьном дворе скучали разномастные парни, лучше обойти. Я завернула в ближайший двор, цыкнула на собаку и пошла дальше огородами. Будь бы кто-нибудь из этих со двора один в своем огороде, он бы и не глянул в мою сторону. Максимум поздоровался бы, спросил, куда иду и сколько нынче в нашем лесу ягод. Но когда местные собираются в компанию… Да нет, я не осуждаю. К нашим девчонкам на реке тоже лучше не подходить, если ты чужой.
Я обходила-перепрыгивала чужие грядки, рюкзак за спиной тяжело встряхивался и тянул вниз. Иногда мне попадались одинокие бабульки, мы не обращали друг на друга внимания. Я вообще думала только о том, как бы поскорее выйти в поле, снять рюкзак и передохнуть. И у очередного забора не сразу заметила Таньку.
Ну торчит над серыми досками такое же серое, примелькавшееся давно лицо, что с того? Я даже чуть не прошла мимо, бросив автоматически: «Привет». Только что-то дернуло меня обернуться…
– Танька! Ты… Тебя все ищут, а ты… – Я бросилась ее обнимать, забыв о рюкзаке, заборе, о том, что мне все равно, и жабам это простительно. Натолкнувшись на забор, отпрянула. А Танька уже стояла за моей спиной.
– Ты куда? – Она спросила, как училка, строго и без намека на эмоции.
– Домой же! Нас домой услали, Тань, за то, что мы сбежали тогда. А ты чего здесь? Твоя мать с волонтерами весь полигон прочесывают, а ты…
– А я не вернусь, – отрезала Танька. У нее правда было серое лицо и разноцветные глаза. Я только сейчас обратила внимание: один карий – вполне человеческий, а другой желтовато-золотистый, как…
– Ты чего, Тань? Тебя все ищут…
– Слышала уже. Сказано: не вер-нусь. И ты давай поворачивай, нам нужно дотемна успеть.
– Это еще зачем? – Хотя я уже прекрасно все поняла. Почти. Я уже слышала, что Танька не станет прежней, но что дьякон подошлет ее за мной… Как там отец сказал: «В услужении у нечистой силы». Отсюда такое лицо, такие глаза: Танька больше не Танька. Сейчас она меня схватит…
Я вильнула за калитку и припустилась бежать прямо по грядкам. Рюкзак тяжело стучал по спине, а Танька уже стояла передо мной, серая и спокойная.
– Не бойся, глупая. Тебе там будет лучше. Ты уже одна из нас, и вчерашние свои тебя не примут. Ни родители, ни… Кто там у тебя…
– С чего это ты взяла? И кто такая одна из вас?
– Сама знаешь кто. Я тебя предупредила.
Она развернулась, чтобы уходить, и тут за моей спиной хлопнула калитка. Я только глянула, что там (бабка пригнала корову во двор), а когда повернулась, Таньки уже не было.
Я проснулась от чьего-то тяжелого взгляда. Бывает-бывает, когда кожу будто щекочут изнутри, а глаза распахиваются сами: «Вставай!» За окном – ночь, под окном дрыхнет Костик на своем диване, слева и за спиной – стены, справа – вся остальная комната. В темноте она казалась мне здоровенной, полной всяких мест, где могут притаиться кошмары. Черный Дьякон мог стоять за шкафом, а мог и у стола, мог притаиться между диваном и стеллажом… Но скорее всего, он прямо здесь, у моей кровати. Руку протяни – узнаешь.
Еще с вечера я обвела мелом кровать, удачно представив это как игру. Типа я на острове, а Костик меня спасает. Путь неблизкий, плыть ему через океан много дней…
Я сидела на кровати в своем кругу, таращилась в темноту и нашаривала ночник на стене. Ох, сейчас кому-то влетит за свет в неуставное время! Но я предпочитала видеть врага. Я не могла его не видеть, так же страшнее. Щелк! – И на стене нарисовалась тень.
Я отпрянула от стены прямо в сторону, где стоял дьякон, шуганулась обратно и замерла в середине кровати сидячим памятником. Увидела? Убедилась? Легче стало? Тень на стене дернула плечом и негромко хмыкнула. Я собрала в комок руки-ноги и стала думать о силе сопротивления школьного мела. Насколько крепка моя нарисованная преграда? Ведь это же просто мел! Глупость какая-то, если этому захочется, он же…
– Катька! Выключи свет, я спать хочу. – Драгоценный Костик сел на кровати и уставился на мой ночник. На ту стену, где… Нет, он не мог видеть тень, эта штука мужчин не трогает, я уже успела в этом убедиться.
