Лейн достала аспирин и проглотила три таблетки, запив их холодной водой.
Проверив унитаз и не найдя на нем остатков рвотных масс, она собрала свою одежду и вышла из ванной.
В коридоре было прохладно. В его дальнем конце все еще мерцал свет. Значит, папа все еще посапывает на диване.
Мама всегда бывала очень недовольна, когда он выпивал слишком много.
«Это не такое уж большое преступление, — подумала Лейн. — Мама должна радоваться, что вышла замуж за такого человека, как он, и не пилить его за маленькие слабости, вроде этой».
Лейн вошла в свою комнату, локтем включила свет. Затем отнесла к шкафу свои кроссовки и поставила их.
И посмотрела на них.
Ее подарок, ее награда, за то, что она достала для папы ежегодник.
«Боже, — подумала она. — Если бы Крамер не помог мне с этим ежегодником, я не стала бы оставаться после уроков. И ничего не случилось.
Из — за тебя меня изнасиловали, папа.
Какая чушь! Сама была виновата».
До нее вдруг дошло, что Крамер смошенничал, когда разыгрывали, кто поедет на «Гамлета». Он запланировал это заранее.
Лейн подошла к кровати с одеждой в руках. Бросила на нее юбку и блузку и поднесла поближе к лампе свой бюстгальтер. Кажется, с ним ничего не случилось.
«Нет, случилось, — подумала она. — До него дотрагивался этот ублюдок».
Когда она рассматривала юбку и блузку, мысли ее вернулись к жребию монеткой. «Когда это было? Перед тем, как мы с мамой поехали к бабушке на выходные.
Пятница. Он сделал это в пятницу, а книгу он взял для меня в следующий понедельник.
Если он действительно смошенничал с монеткой, значит, он еще в пятницу задумал заманить меня сегодня на катер. До ежегодника. До того, как я стала оставаться после уроков, свалилась с табурета и начала вести себя, как последняя идиотка, оставила дома свой бюстгальтер, и все такое прочее.
Этот ублюдок заранее выбрал меня».
Лейн вернулась к своему занятию. Блузка и юбка были в порядке. Она может больше ни разу не одеть их, но на них не должно быть пятен.
Она бросила одежду в корзину для белья.
Посмотрела на свою кровать.
Ей не хотелось ложиться. Все равно не уснуть. Она будет лежать и думать. Когда пытаешься уснуть, то всегда на ум приходит самое худшее, а вспоминать о сегодняшней ночи ей не хотелось.
«А вдруг я забеременела? Вдруг он заразил меня спидом? А, может, как-нибудь ночью он проникнет к нам в дом со своей бритвой и убьет нас всех?
Чушь!
И кому придет в голову ложиться в постель только для того, чтобы думать обо всем этом?
Может, я и не забеременела, ведь у меня скоро месячные? А как насчет спида? Даже если он им и болен, то шансы…
Так можно сойти с ума.
А лежать в постели с выключенным светом будет еще хуже.
Лучше всего было бы сидеть и всю ночь смотреть телевизор».
Лейн вспомнила, что телевизор включен. А бедный папа, как отверженный, лежит на диване.
Лейн вышла из своей комнаты, не зная толком, что будет делать дальше. Может, будет сидеть, уставившись в экран телевизора. А, может, выключит его и разбудит папу, чтобы он мог нормально выспаться в своей постели.
В любом случае, нельзя оставлять телевизор и лампу включенными на всю ночь.
Тихонечко ступая, Лейн отправилась в гостиную. Хотя у нее все болело, теперь боль уже не была такой острой. Может быть, помог аспирин. Наверняка, помог душ. И долгая горячая ванна, которую она приняла, хорошо вымывшись перед душем.
«Вирус мог попасть в меня, когда он порвал девственную плеву. Разве это не ирония судьбы? Я умру, потому что была девственницей. Незачем было быть такой целомудренной.
У меня все будет хорошо, — сказала она себе. — Все будет хорошо».
Телевизор светился, однако изображения на экране уже не было. Лампа в изголовье дивана тоже была включена. Но отец исчез.
Лейн услышала стук закрывающейся двери.
Что он делает? Решил выйти во двор?
Лейн вошла на кухню и прижалась к стеклу лицом. Все в порядке. Отец был там. Он шел смешной походкой, как будто не до конца проснулся — здорово наклюкался! Он двигался к гаражу, слегка покачиваясь, нетвердо держась на ногах.
Лейн приоткрыла кухонную дверь. Она хотела было окликнуть его, но вспомнила, что ее крик может разбудить маму. Что бы отец ни собирался делать, мама обязательно вмешается, и ему сильно влетит от нее.
Когда отец открыл дверь в гараж, Лейн вышла на улицу, прикрыв за собой кухонную дверь.
— Папа? — негромко окликнула она.
Казалось, он не слышит ее. Он нырнул в темноту.
Лейн нахмурилась.
«Может, мне лучше вернуться в дом, — подумала она. — Но вдруг с ним не все в порядке?
И что он может делать в гараже?»
Полы ее халата распахнулись из — за ветра. Но сейчас его прикосновение было даже приятным, и холода она не почувствовала. «Это, вероятно, потому, что я так хорошо прогрелась в горячей ванне», — решила она.
А вдруг отец заметит ее?
Она с неохотой запахнула халат и зажала мягкую ткань между ног.
В темноте гаража вдруг что-то засветилось. Казалось, что свет движется. Лейн догадалась, что это фонарь на батарейках, который она подарила папе на День отца. Вместо лампочки, как в обычном фонарике, в нем была флуоресцентная трубка.
«Интересно, что он там ищет?»
Поскольку Лейн была босиком, то решила сойти с газона с травой и прошла по бетонной дороже вдоль дома. Она уже была почти у гаража, когда увидела его в открытую дверь.
Отец стоял на небольшом деревянном помосте под дверью на чердак, запрокинув вверх голову, спиной к Лейн. В одной руке у него был фонарь. Другой он махал над головой, пытаясь ухватить свисающую веревку.
Ветер швырнул прядь волос Лейн в глаза. Он откинул в сторону правую полу халата и нежно поглаживал кожу. Она прикрыла полы халата снова и тут увидела, что отец схватил веревку и потянул дверь люка вниз. Он поставил фонарь на помост у ног и стал раскладывать лестницу.
— Папа?
Словно не слыша ее, он взял в руки фонарь и начал подниматься.
«Оглох он, что ли?»
Лейн поспешила к нему, боясь, что он может упасть.
Не было похоже, чтобы отец игнорировал ее. Определенно с ним было что-то неладно. То ли пьян до бесчувствия, то ли… ходит во сне?
Лейн остановилась у лестницы. Отец был уже почти наверху.
«Может лучше позвать маму, — подумала она. — Если он ходит во сне, то это уже серьезно. А что, если он проснется прямо здесь, не поймет, что находится на чердаке и свалится через люк?
Пока я буду ходить за мамой, он может упасть».
Отец забрался на чердак и исчез из виду.
