Их брак длился двадцать семь лет или — как она шутки ради подсчитала с помощью калькулятора на компьютере — девять тысяч восемьсот пятьдесят пять дней. Почти четверть миллиона часов или больше четырнадцати миллионов минут. Конечно, отсюда можно вычесть его командировки и ее собственные редкие поездки — самая печальная была с родителями в Миннеаполис, когда хоронили ее младшую сестру Брендолин, погибшую в аварии. Но все остальное время они не разлучались.
Знала ли она о нем все? Конечно, нет. Как и он о ней. Например, Боб понятия не имел, что иногда, особенно дождливыми днями или бессонными ночами, она жадно поглощала шоколадные батончики в невероятных количествах, не в силах остановиться, хотя подступала тошнота. Или что новый почтальон казался ей привлекательным. Знать все было невозможно, но Дарси считала, что после двадцати семи лет брака они знали друг о друге главное. Их брак был удачным и входил в те пятьдесят процентов, что не распадаются и длятся очень долго. Она верила в это так же безусловно, как и в силу притяжения, которая удерживает ее на земле и не позволяет взмыть вверх при ходьбе.
Так было до той ночи в гараже.
Пульт дистанционного управления телевизором перестал работать, а в ящике слева от раковины не оказалось нужных батареек размера «АА». Там лежали средние и большие «бочонки», и даже маленькие круглые батарейки, но нужных не было! Дарси отправилась в гараж, поскольку знала: Боб точно держал там упаковку, — а в результате изменилась вся ее жизнь. Так бывает с канатоходцем, чей единственный неверный шаг оборачивается падением с огромной высоты.
Кухня соединялась с гаражом крытым переходом, и Дарси быстро преодолела его, кутаясь в халат. Всего два дня назад на редкость теплое октябрьское бабье лето вдруг сменилось холодной погодой, больше похожей на ноябрь. Ледяной воздух пощипывал щиколотки. Она бы, наверное, не поленилась надеть носки и брюки, но очередная серия «Двух с половиной человек» начиналась менее чем через пять минут, а чертов «ящик» был настроен на Си-эн-эн. Окажись Боб дома, она попросила бы его переключить на нужный канал вручную — для этого где-то имелись кнопки, скорее всего сзади, где найти их мог только мужчина, — а потом отправила бы его в гараж за батарейками. В конце концов, гараж был его вотчиной. Дарси заходила сюда, только чтобы вывести машину, да и то по ненастным дням, обычно предпочитая оставлять ее на площадке перед домом. Но Боб уехал в Монпелье, чтобы оценить коллекцию стальных одноцентовиков времен Второй мировой войны, и дома она осталась в одиночестве, по крайней мере временно.
Нащупав тройной выключатель возле двери, Дарси легким нажатием зажгла сразу весь свет, и помещение наполнилось гулом флуоресцентных ламп, подвешенных сверху. В просторном гараже царил идеальный порядок: инструменты аккуратно развешаны на специальных панелях, а верстак протерт. Бетонный пол выкрашен серой краской, как корпуса кораблей. Никаких масляных пятен — Боб говорил, что пятна на полу гаража свидетельствовали либо о наличии в нем рухляди, либо о неаккуратности владельца. Сейчас здесь стояла годовалая «тойота-приус», на которой Боб обычно ездил на работу в Портленд, а в Вермонт он отправился на старом внедорожнике с бог знает каким пробегом. «Вольво» Дарси стояла перед домом.
— Открыть гараж так просто! — не раз говорил он ей. Когда вы женаты двадцать семь лет, то советы даются все реже и реже. — Просто нажми кнопку на козырьке от солнца в машине.
— Мне нравится видеть ее в окно, — неизменно отвечала Дарси, хотя истинная причина заключалась в другом. Она очень боялась задеть подъемные ворота, когда будет сдавать задним ходом. Она панически боялась так ездить. И подозревала, что Бобу об этом известно… Точно так же, как и ей — о его пунктике аккуратно раскладывать банкноты в бумажнике изображениями президентов в одну сторону. Или никогда не оставлять открытую книгу, перевернув ее страницами вниз. По его мнению, это портило корешок.
В гараже было тепло. По потолку были проложены большие серебристые трубы — наверное, правильнее было бы назвать конструкцию трубопроводом, но Дарси точно не знала. Она подошла к верстаку, на котором стоял ровный ряд квадратных металлических контейнеров с аккуратными надписями: «БОЛТЫ», «ГАЙКИ», «ПЕТЛИ, КРЮЧКИ И ХОМУТЫ», «САНОБОРУДОВАНИЕ» и — эта надпись ей особенно понравилась — «ВСЯКАЯ ВСЯЧИНА». На стене висел календарь из «Спортс иллюстрейтед» с обидно молодой и сексуальной девушкой в купальнике, а слева — две фотографии. Одна была старым снимком Донни и Петры в бейсбольной форме «Бостон ред сокс» на детском стадионе Ярмута. Внизу Боб вывел фломастером «Местная команда, 1999». На другой, уже недавней, сделанной перед закусочной с морепродуктами на пляже «Олд-орчад», стояли, обнявшись, уже выросшая и сильно похорошевшая Петра и ее жених Майкл. Надпись фломастером гласила: «Счастливая пара!»
Батарейки лежали в шкафчике, висевшем слева от фотографий, а на самоклеящейся ленте было напечатано: «Электрооборудование». Дарси, привыкшая к маниакальной аккуратности Боба, сделала шаг в сторону шкафчика, не глядя под ноги, и неожиданно споткнулась о большую картонную коробку, не до конца задвинутую под верстак. Она потеряла равновесие и чуть не упала, успев ухватиться за край верстака в самый последний момент. У нее сломался ноготь, причинив боль, но избежать неприятного и опасного падения ей все-таки удалось, что было хорошо. Даже очень хорошо, ведь в доме она осталась одна и набрать 911, ударься она головой хоть и о чистый, но очень твердый пол, было бы некому.
Она могла бы просто задвинуть коробку ногой подальше под верстак и ничего бы тогда не узнала. Позже, когда ей пришло это в голову, она много об этом размышляла, совсем как математик, которому не дает покоя сложное уравнение. Тем более что она спешила. Но в тот момент ей попался на глаза лежавший сверху в коробке каталог по вязанию, и она наклонилась, чтобы забрать его с собой вместе с батарейками. А под ним оказался каталог подарков «Брукстоун». А под тем — каталоги «Парики Паулы Янг»… одежды и аксессуаров «Тэлботс», «Форзиери»… «Блумингдейлз»…
— Бо-об! — воскликнула она, разделив его короткое имя на два возмущенных слога. Точно так же она говорила, когда муж оставлял грязные следы или бросал мокрые полотенца на полу в ванной, будто они жили в шикарном отеле, где за порядком следила горничная. Не «Боб», а «Бо-об!». Потому что Дарси действительно изучила его как свои пять пальцев. Он считал, что она увлекалась заказами по каталогам, и однажды даже заявил, что у нее выработалась настоящая зависимость. Вот уж глупость — зависимость у нее и правда была, но только от шоколадных батончиков! После той небольшой стычки она дулась на него целых два дня. Но он знал, как у нее устроена голова, и в отношении всего, что не являлось предметом жизненной необходимости, она была типичным представителем людей, о которых говорят: «С глаз долой — из сердца вон». Поэтому он просто незаметно собрал каталоги и потихоньку перетащил их сюда. Наверное, позже он собирался отправить их в мусорный бак.
