— Сейчас иди все прямо, все прямо — и ничего не бойся, что бы с тобою ни случилось, — сказала Морская Старуха. — Твой брат тебя охраняет.
— Спасибо! — поклонился Володя — точь-в-точь как Унгхыр кланялась Хозяину Зайцев. — И вам спасибо, и моему… брату…
Морская Старуха довольно улыбнулась:
— Со счастьем иди!
Володя почти бежал по тайге. Не обращал он теперь внимания ни на темные тени, ни на таинственные шорохи. Но вовсе не потому, что после слов Морской Старухи «Твой брат тебя охраняет!» перестал бояться. Он хотел поскорее оказаться с людьми, под их защитой, подальше от страшного чогграма.
«И вовсе ему не с чего, — думал Володя сердито, — пылать ко мне такой уж благодарностью. Что я особенного сделал? Ну, вытащил стрелу. Да знал бы вообще, какое он чудовище, — бежал бы от него… Но почему к чогграму так по-доброму относятся и Хозяин Зайцев, и Морская Старуха? Или все эти божества и чудища друг за дружку стоят, или… А может, чогграм обо мне заботится потому, что я ему, чуть ли не единственный из людей, помог? Может, он привык, что люди его гоняют, хотят убить? Может, это люди первые чогграмов истреблять начали, а не чогграмы людей? И они просто защищаются?»
Эта неожиданная мысль заставила его остановиться. В жизни вообще все запутанно, а в жизни здешних обитателей — и того больше.
Володя стоял, задумчиво пиная покрытый голубовато-зеленым мхом ствол мощной осины, когда почувствовал, что за спиной кто-то есть. Он быстро обернулся.
Перед ним стояла Унгхыр!
— Ох! — выдохнул Володя. — Это вы!
Она стояла молча, такая бледная, что Володя даже испугался:
— Что с вами? Вам плохо? Вы за меня беспокоились?
Унгхыр молчала, чуть покачиваясь, словно еле держалась на ногах. Володя приобнял ее одной рукой:
— Да вы посидите! Присядьте! Давайте отдохнем!
Унгхыр повисла на нем, и Володя поразился, что почти не чувствует ее веса. Она была совершенно измучена, руки тряслись, и вдруг слезы выступили на ее глазах. Володя заметил, что она с мольбой смотрит на туесок, который Володя держал в другой руке.
Губы ее шевелились, и Володя понял, что Унгхыр умирает от голода.
Честно говоря, он и сам ужасно хотел есть. А это все же икра… Красная икра — замечательно вкусная штука. Вдобавок в ней море полезных веществ. Даже гемоглобин есть! Икра мигом восстанавливает силы. Неизвестно, сколько еще идти до селения Куги-Рулкус! Унгхыр вон еле живая, да и сам Володя обессилел. Сейчас они поедят икры и пойдут дальше.
Он уже начал было доставать чумашку из туеска, но вдруг вспомнил, что рассказала Морская Старуха:
«У них там беда — Чернонд прислал своего чингай бросить в море рядом с селением дохлую касатку. А это большой грех перед морскими жителями! Вся рыба, обидевшись, ушла от селения. Летом охота плохая, да и живут в Куги-Рулкус больше рыбой. Трудно стало. Голодать начали скоро. Надо людей выручать».
Нет, надо как-то потерпеть, решил Володя, с усилием отрывая взгляд от икры.
— Это надо людям отнести, — пояснил он, виновато глядя на Унгхыр. — У них там голод, их надо спасать!
Унгхыр не возразила ни словом — она только смотрела и смотрела на Володю, но взгляд ее был выразительней слов: «А у нас не голод? Нас не надо спасать?»
У Володи ну просто сердце заболело! Он не мог больше смотреть на Унгхыр, отвел взгляд — да так и ахнул от радости, заметив между деревьями знакомый алый промельк.
Это цветет сарана! Ее там много, целая поляна! Можно нарыть корешков и поесть!
— Смотрите, сарана! — вскричал он. — Пойдемте скорей туда!
Унгхыр слабо качнула головой, словно показывая, что не может идти.
— Я принесу, принесу! — закивал Володя, ставя на траву туесок. — Только вы, пожалуйста, не ешьте икру, еще чуть-чуть потерпите!
Но Унгхыр смотрела на чумашку Морской Старухи с такой жадностью, что Володя понял: не выдержит! Тогда он, чувствуя себя ну просто последней пакостью на земле (эта добрая бабуля ему жизнь не раз спасала и столько с ним нянчилась, а он от нее еду прячет!), побежал на поляну, не выпуская туеска из рук. Поставил его рядом с собой и принялся рыть землю небольшим сучком, напомнив себе, что от клубенька нужно будет отделить пару-тройку долек и снова посадить, чтобы не оскудевала тайга даже в малой малости, как говорила Унгхыр.
Какой-то шорох привлек его внимание… Володя покосился в сторону и увидел, что туесок уползает от него по траве, как живой!
Ерунда, живых туесков не бывает, да и этот не ожил: его тащила какая-то длинная веревка… нет, это была не веревка, а змея, светло-коричневая и морщинистая змеища! Она вцепилась в ручку туеска пастью и волокла его за собой, а тело ее… а тело ее, с ужасом заметил Володя, торчало из рукава халата Унгхыр!
Это рука Унгхыр стала змеей, вот что! Она вытянулась довольно далеко — до самой полянки, а теперь втягивалась обратно в рукав.
Володя в ужасе вскрикнул, потом прыгнул вперед и вцепился в туесок.
Змея разжала пасть и стремительно вползла в рукав, вновь приобретя вид нормальной руки, только вместо пальцев все еще была змеиная голова, из пасти которой злобно и стремительно показывался язычок.
Унгхыр… нет, это была не Унгхыр! Это был Чернонд, который на глазах Володи превращался из Унгхыр в себя, и Володя видел все этапы этого превращения: лицо Унгхыр расплылось, потом съежилось и стало лицом Чернонда, тонкая фигура старухи увеличилась, раздалась в плечах и стала фигурой Чернонда, ее поблекший халат — его черным одеянием, ее седые волосы, заплетенные в косу, — его космами. И вот уже вполне преображенный Чернонд стоял перед Володей — только из рукава по-прежнему торчала змеиная голова.
Надо было испугаться… то есть нельзя было не испугаться, но Володя испытал сейчас огромное облегчение: это была не Унгхыр! Какое счастье! Она не змеерукое чудовище! И он не уморил ее голодом! И не совершил преступления перед другими голодными людьми! Володя все же принесет им спасительную чумашку Морской Старухи!
Если получится, конечно… потому что Чернонд преграждал путь и, похоже, сходить с него не собирался.
— Я не трону тебя, звездный человек, если ты отдашь мне это! — Чернонд протянул руку, и змея снова начала вытягиваться из его рукава.
Володя отпрянул. Чернонд с досадой тряхнул рукой, и змеиная голова превратилась в кисть его руки.
Теперь он пальцем показывал на туесок.
Володя вспомнил: этот палец только что был змеиным языком…
И покачал головой: не отдам!
— Смотри на меня! — приказал Чернонд тихо, хотя Володя и так не сводил с него испуганных глаз.
