– Что вы там вытворяете? – возмутилась я. – И да, я это почувствовала, но не очень сильно.
Все замолчали на секунду. Затем доктор Моргантау отвел Милли-Лу в сторону и принялся что-то ей нашептывать. При этом она умудрилась не отпустить мою руку. Договорив с ней, он подошел ко мне и начал задавать вопросы. Кто мои ближайшие родственники? Когда я в последний раз ела? Когда пила?
Я все еще возмущалась – что, черт побери, происходит? – когда они вкололи мне анестетик. Эта идея пришлась мне не по душе, но вскоре препарат начал действовать, и мне на все стало наплевать. Я впала в беспамятство, лишь временами приходя в себя, и едва ли понимала, что мне опять вкололи новокаин. Но не только в палец – на этот раз онемела ладонь, нижние фаланги всех пальцев и большой палец полностью. Я смутно подозревала, что это не к добру, но никакого желания выяснять, зачем все это, у меня не было. Кажется, это длилось часами. В какой-то момент голова у меня прояснилась, но затем лекарство начало действовать с новой силой – и я потеряла сознание.
Когда я наконец очнулась, оказалось, что моя правая рука прибинтована к шине, чтобы я не могла ею двигать, вся кисть забинтована, а из запястья торчит катетер. Я попыталась пошевелить его, но он тоже был закреплен. Больно не было, только холодно, точно мою руку опустили в коробку со льдом.
Кто-то дотронулся до моего плеча. Милли-Лу. Она попыталась ободряюще улыбнуться, но это не очень хорошо у нее получилось.
– Как себя чувствуешь?
Я с трудом сфокусировала на ней взгляд.
– А вы как думаете? – попыталась произнести я. Вышло что-то вроде: «А ы ак умаэте?»
– Вот, выпей воды. – Она приподняла мою голову и вставила мне в рот трубочку.
Вода показалась мне невероятно холодной. От нее тут же заболело горло, но в то же время стало легче.
– Полагаю, именно вы выступили в роли моего ближайшего родственника? – удалось произнести мне. – Почему я тут лежу, как на распятии?
Улыбка сползла с лица Милли-Лу, женщина поморщилась.
– Возникла кое-какая проблема с твоим пальцем.
– Да уж, я догадалась. Так что случилось? Эта… Как ее там? Она что-то сделала не так?
– Нет, все сложнее. Дело в том, что… – Милли-Лу осеклась, передумав. Помедлив немного, она предложила: – Подожди здесь, я сейчас доктора позову.
Я посмотрела ей вслед. «Подожди здесь»? Она действительно это только что произнесла? Я взглянула на свою обездвиженную руку. И сколько еще мне так лежать? Зачем тут этот дурацкий катетер? Трубка тянулась к штативу, на котором висело несколько перетянутых скотчем пакетов со льдом.
– Что за дерьмище?! – не сдержалась я и оглянулась в поисках кнопки вызова медсестры.
Вскоре я обнаружила рядом кабель, присоединенный к чему-то похожему на футуристическую панель управления. Я нажала на каждую кнопку на панели: одна управляла подъемом изножия кровати, вторая – изголовья, третья выравнивала кровать и так далее. Наконец я нашла кнопку, после нажатия которой ничего не происходило. Я все нажимала на нее, когда вернулась Милли-Лу.
– Люси, отдай-ка мне это. – Она потянулась к панели.
– Даже не подумаю! – Я попыталась сунуть панель себе за пазуху.
– Ну хотя бы хватит жать на кнопку. Я пообещала медсестрам, что ты немедленно прекратишь это делать.
– Почему ко мне никто не подходит?
– Сейчас доктор придет. Честно.
Я отдала ей панель.
– Я на вас полагаюсь. – Я оглянулась. – Во многом. Надеюсь, наша страховка покрывает расходы на отдельную палату. – Я принюхалась. – Отдельную палату с кондиционером.
– Ты получила травму в рабочее время. А то, что не покроет страховка, оплатит «КС Джонс». Об этом тебе не стоит волноваться.
– Тогда о чем мне стоит волноваться? – спросила я. – Они мне что, палец отрезали?
– Ни в коем случае. Я сказала, что вначале они должны получить твое согласие.
– Что?!
Но прежде чем я успела впасть в истерику, в комнату вошли врачи – доктор Моргантау и трое остальных. За ними следовала Дэни Вашингтон. Она выглядела испуганно. Не в стиле ох-меня-кажется-уволят, а в стиле мафия-знает-как-меня-зовут. Бедную девочку трясло. Или, может быть, все дело в том, как тут работает кондиционер. Меня и саму трясло. Теперь я почувствовала, насколько тут холодно. Но по какой-то причине меня это не беспокоило.
Доктор Моргантау представил мне врачей: женщину звали доктор Рамирес, мужчину постарше – доктор Фунари, а мужчину помладше – доктор Нго. Моргантау начал рассказывать, кто на чем специализируется, но я сейчас была не в настроении все это выслушивать.
– Почему вы хотите ампутировать мне палец? – перебила его я.
– Чтобы спасти вам жизнь, – ответил доктор Нго. – Рана инфицирована. Инфекцию невозможно вылечить консервативным путем, например антибиотиками, антисептическими и дезинфицирующими средствами.
– Это заразно?
– Не в привычном смысле этого слова. Это не грипп и не простуда, которую можно подхватить воздушно-капельным путем. Так что мы в безопасности. Чтобы мы заразились, нам под кожу должны попасть инфицированные клетки, как это было в вашем случае.
– Инфекция распространилась из-за пары замерзших волосков? – Я не хотела в это верить, но доктор, похоже, говорил серьезно. – Это просто волоски, волосы пожилой дамы. Они вообще не должны были проколоть кожу…
– При экстремально низких температурах материя может изменять свои свойства, – вмешался доктор Моргантау. – Жидкий азот, к примеру…
– Я проходила химию в школе, я знаю, как это работает. Но почему волосок не раскололся, как это происходит, например, с замороженной азотом розой?
– Не знаю. – В голосе доктора Нго слышались характерные нотки, которые прорезаются у человека, когда его перебивают во время важного разговора, а он сам слишком вежлив, чтобы велеть собеседнику заткнуться и выслушать его. – У меня не было возможности изучить пораженную ткань…
– Но волосок – это мертвая ткань, – опять перебила его я.
– Или другие образцы, – мягко продолжил он. – Но, осмотрев инфицированные ткани вашего тела, я уверен, что единственный способ спасти вам жизнь – это ампутировать палец. Коллеги солидарны со мной в этом вопросе.
Это слово зависло в воздухе. «Солидарны… солидарны… солидарны…» Так говорят в особых ситуациях, когда простого «согласны» недостаточно. Например, в ситуации, когда кому-то нужно ампутировать палец.
– Но почему? Что не так с моим пальцем? Да, в нем инфекция, но что это за инфекция?
– По сути, это похоже на обморожение. Фактически, это и есть обморожение. – Доктор Нго покосился на доктора Рамирес и Милли-Лу. – Обморожение той степени, когда ткани уже не подлежат восстановлению и их необходимо вырезать, пока не началась гангрена.
– Но как это возможно? – Я по очереди обвела врачей взглядом. Никто мне не ответил. – Это произошло несколько часов назад. Дэни вытащила осколки. Не просто выдернула их пинцетом, она их вырезала. Кстати, Дэни, как вы узнали, что поступить нужно именно так?
Девушка потупилась, ей явно было стыдно.
– Это связано с врачебной тайной, – ответил за нее доктор Моргантау. – Как ее начальник могу лишь сказать, что я на ее месте поступил бы точно так же.
– И вы не можете вылечить мой палец? – уточнила я.
– Сожалею, не можем.
По его виду я поняла, что ему действительно жаль.
– Потому что уже началась гангрена?
– Потому что она вот-вот начнется, – вновь взял слово доктор Нго. – И распространится на всю руку.
– Нам лишь нужно, чтобы вы подписали документы о согласии на операцию, – сказала мне доктор Рамирес. – Мы также хотели бы сохранить ампутированную ткань для проведения ее исследования.
Я взглянула на забинтованную руку, потом на капельницу. Наконец до меня дошло. В свое оправдание должна отметить, что препараты, которыми меня напичкали, были очень мощными.
– Если у меня обморожение, то какого черта вы охлаждаете мне ладонь? Такое ощущение, что у меня рука в коробке со льдом. И кстати, мне кажется, что тут около восемнадцати градусов.
