Мимо меня шагала толпа чиновников. Они вышли из какого-то учреждения, название которого на табличке у подъезда я не смогла в потемках рассмотреть.
Несмотря на то, что у этих бюрократов были совершенно равнодушные лица и пустые глаза, у меня на чисто интуитивной основе возникло подозрение, будто ребята с огромным сожалением покидают кабинетные пенаты.
«Они уже почти зомби, — подумала я. — Работа дала им все — самоуважение, деньги, дружбу коллег. А дальше — больше: в погоне за прибылью работодатели обяжут их хавать «Новую эру». И что тогда? А тогда наступит эра зомби, которые станут ломать руки таким хрупким девушкам, как я».
Вообще-то, сестрицы, не такая я уж теперь и хрупкая. Такое ощущение, что с детства судьба готовила меня к битвам с зомби. Я умею распознать признаки мертвечины у еще бегающего и прыгающего народа. Владею рукопашкой. Фехтую даже на вилках. Могу отремонтировать холодное оружие и огнестрел. Палю из всего, что может стрелять.
Чую, пригодится мне такая подготовка. Ведь что может произойти? А может произойти следующее. Все быстро смирятся и с черными глазами, и с заиканием, и запахом. Несколько месяцев пошумят СМИ, а потом зомби станут восприниматься как нечто обыденное. И придет день, когда беззаботное человечество поплатится за такое легкомыслие.
Я представила себе, как в один прекрасный день эти бредущие мимо меня канцелярские крысы высыплют, как полчище тараканов, из своего учреждения и разбегутся по близлежащим улицам, лопая на ходу женщин и детей, кошек, птиц и даже насквозь проспиртованных дворовых алкашей.
«Ну что, Ника, — обратилась я к себе, — хошь, не хошь, а придется тебе, дорогуша моя, самой взяться за надзор за живыми мертвецами. Надеюсь, Толик и братва из «Кольчужника» помогут».
Так что, гнусные зомби, не советую вам особо резвится. Я буду следить за вами. Дайте мне только повод, и я объявлю вам войну — беспощадную и жестокую.
На эту войну мы поднимем лучших представителей нации — лучших воинов, лучших стратегов, лучших тактиков, лучших оружейников, лучших врачей.
Мы мобилизуем всех, кто хочет сражаться, — танкистов и летчиков, снайперов-дельтопланеристов и боевых прапорщиков-водолазов, полицию с собаками и охранку с мощными ксивами, семейных экстремалов и почтенных маргиналов, а также белое священничество и черных археологов.
Мы мобилизуем и тех, кто не хочет, не умеет или не может сражаться.
Мы мобилизуем женщин, стариков и детей.
Мы мобилизуем всех белобилетников, пацифистов, инвалидов, дистрофиков, наркоманов, экстрасенсов, знахарей, магов, колдунов, собачников-кошатников, нумизматов-филателистов, деятелей шоу-бизнеса, скрипачей-саксофонистов, городских сумасшедших и тех, кто катается на детских самокатиках, выгуливает собак на детских площадках, не слушает «Агату Кристи», «Алису» и Высоцкого и пишет на мусорных контейнерах: «I love ледю гагу!»
Мы мобилизуем даже полное говно и отребье — взяточников, откатчиков, растратчиков, всех сектантов вплоть до отъявленных сатанистов, народных целителей, финансовых аферистов, нацистов-фашистов, интернационалистов-космополитов, гомофилов-педофобов и педофилов-гомофобов и прочих растлителей животных и насильников над трупами.
В битвах с нежитью любое пушечное мясо пригодится.
Мы будем создавать команды, в которых недостатки одних бойцов, станут продолжением достоинств других.
Вот, допустим, карлики, назову их ради политкорректности, керлингистами, и верзилы, которых я ради все той же терпимости и права человека дать по зубам тому, кто на него обзывается, назову баскетболистами.
Керлингистов зомби просто затопчут всей толпой.
А баскетболистам придется наклоняться, чтобы зарубить наглых мертвяков. Но те-то не дураки. Они, конечно же, станут уворачиваться и цапать баскетболистов снизу за яйца.
Что же делать? Одевать баскетболистов в стальной доспех, а им на плечи сажать карликов с огнеметами и баллонами святой воды. С высоты карликам легче будет вести огонь по зомби, а они обломают зубы о доспехи баскетболистов.
Более того, такие крепости на ногах будут обладать повышенной мобильностью. И от этой кавалерии нового типа мертвякам не удастся скрыться нигде — ни в подвалах, ни на чердаках. Везде нежить будут поджидать осиновый кол или смертельная доза напалма.
5
Издалека до меня донеслась мелодия флейты.
«Неужели Дудочник уже сюда перебрался, вот шустряк», — я обернулась, чтобы увидеть флейтиста.
Но не нашла его взглядом. Зато заметила медленно надвигающуюся на меня тьму. В ней мелькали светящиеся бледно-алым светом силуэты жуткого вида тварей. А потом появились багровые огоньки глаз зомби-собак и послышалось их угрожающее рычание.
— А вот хрен вы меня теперь напугаете! — крикнула я во тьму и шагнула навстречу ей.
Я огляделась по сторонам. Народ куда-то рассосался и рядом не осталось никого.
«О, мой га-а-д! Неужели началось!?» — растерялась я.
Где-то неподалеку раздался жуткий вой. Выло не меньше десятка существ, которые явно были голодны, но боялись выйти на солнечный свет, чтобы добыть себе пропитание.
— Ну уж нет! Не побегу! — проговорила я сквозь стиснутые зубы. — Хватит! Всю жизнь от своих страхов бегала. Задолбало драпать и дристать от паники! Буду драться! Недаром я у Толика училась и мечом махать и из всяческих ружей палить. Такое ощущение, будто меня всю жизнь готовили именной к этой войне. И я готова к ней! Держитесь, падлы!
И наполнила я свой дух отвагой и решительностью. И взглянула в зеркало, стоящее на витрине магазина. И увидела в оном себя — настоящую валькирию, за спиной которой висел рюкзак с расстегнутым верхним клапаном.
Из рюкзака торчали крест-накрест: ствол «АК-74» со стертым воронением и обернутая, типа, кожей ската рукоять, типа, самурайского меча.
Сзади над моей бедовой головой, словно гигантский нимб, сиял красновато-золотой диск восходящего солнца.
А линии губной помады, тянущиеся от нижних век до подбородка, были похожи на следы от кровавых слез, которые льют с икон святые, предвещая наступление ужасных событий.
«Какая же я, блин, крутая! — подумала я. — Еще несколько часов назад тряслась от страха в тубзике, а теперь готова рубить нежить в капусту. Расту в собственных глазах. Глядишь, и другие меня оценят. Если выживу, конечно».
Я сбросила на асфальт рюкзак. Достала из него пару гранат Ф-1. И начала распрямлять усики на предохранительной чеке первой из них. Но потом оставила гранаты в покое, решив показать неприятелю, насколько я его не боюсь и даже презираю.
