Наверно, я долго простоял, привалившись к стене ямы и глядя на мертвую собаку. В ушах все еще стоял ужасный треск ломающихся шейных позвонков. Я не мог забыть этот взгляд, полный боли, удивления и безнадежности.
Я нагнулся, чтобы убедиться, что собака действительно мертва. Задержав дыхание, я перекатил тяжелое тело на спину, и стало ясно, что к ошейнику прикреплен какой‑то предмет. Это была белая голова обезьяны.
От неожиданности я вздрогнул.
Чушь какая‑то! Я взял фигурку в руку, чтобы убедиться, что мне не мерещится. Каким образом эта штука, которую я нашел в спальне родителей, оказалась посреди леса на ошейнике собаки.
Что‑то еще привлекло мое внимание. Это обрывок цепочки на ошейнике. Последнее звено было порвано. Собака, очевидно, сорвалась с привязи.
Выбравшись из ямы, я увидел в нескольких метрах от себя врытый в землю деревянный столб. Я подошел к нему, не сомневаясь, что обнаружу там вторую часть цепочки. Так и есть. Значит, собака была привязана рядом с западней. Она сорвалась с цепи незадолго до моего появления. Увидела, что я направляюсь в сторону ее места, и погналась за мной.
При этом она не лаяла! Очевидно, была натаскана преследовать человека и нападать молча.
Кто‑то не хочет, чтобы люди бывали в этой части леса. Но почему?
Все мои мышцы еще болели от недавней борьбы. Вспомнив о ней, я содрогнулся. Наверно, я уже никогда не смогу этого забыть.
Оглядываясь вокруг и пытаясь собраться с мыслями, я вдруг заметил, что стою около большой круглой поляны. Луна вдруг ярко осветила ее, и я увидел на мягкой земле следы десятков башмаков. Как будто недавно здесь побывало много людей.
Очевидно, западня и сторожевая собака как‑то с этим связаны. Но как?
— Нужно отсюда убираться, — громко сказал я, чувствуя, что напуган.
Я знал, что на краю леса есть дома, но сейчас мне казалось, что вблизи нет никакой цивилизации. Сделай несколько шагов в этот лес, и может случиться что угодно. Это другой мир — мир без правил.
Надо было срочно избавиться от этих мрачных мыслей.
Джин! Думай о Джин. Как она была напугана, когда звонила мне!
Теперь я, наконец, вспомнил, как оказался здесь.
Я должен увидеть Джин, поговорить с ней. Должен выяснить, почему прервался наш разговор. Мы должны все снова наладить между собой.
Я подумал о Кэре, которая отправилась выслеживать Роджера. Дурацкая идея. Интересно, она уже дома? А может, нашлись родители или полиция что‑нибудь узнала о них.
— Позвоню Кэре от Джин! — громко сказал я.
Наконец я продолжил свой путь. Поначалу ноги еще
были ватные, однако постепенно я почувствовал себя уверенней. И тут сквозь ветви деревьев я заметил огонек, слабый, он был похож на мерцание светлячка.
Дом. Я побежал на свет, Не обращая внимания на корни под ногами, ветки деревьев и какие‑то колючки. Вскоре я уже стоял на заднем дворе дома Джин. Оказалось, это было не очень далеко от загадочной поляны. Пытаясь отдышаться, я смотрел на мягкий свет, пробивавшийся из‑за штор окна ее спальни на втором этаже. Я не знал, у себя ли она. Свет горел и в гостиной, я мог различить мерцание экрана телевизора. Мимо окна прошел отец Джин. Я придвинулся ближе, стараясь в то же время оставаться в тени гаража.
Ее отец стоял перед телевизором и прихлебывал что‑то из банки. Затем он отошел и сел на диван.
Я снова взглянул на окно Джин. Смогу ли я туда взобраться? Я перевел взгляд на высокие деревянные шпалеры для роз, которые как раз тянулись от земли до окна.
Самих цветов уже, конечно, не было, но длинные колючие стебли остались.
Я подошел к шпалерам, ухватился на них. Они казались достаточно прочными. Пожалуй, мой вес выдержат.
Я взялся за шпалеры руками, стараясь избегать колючек, и поставил ногу на нижнюю перекладину. Осторожно глянул в окно гостиной, чтобы убедиться, что отец Джин еще там. Он по‑прежнему сидел на диване. Я начал взбираться. Осторожно, шаг за шагом. Шпалеры тряслись, но держали.
И когда я проделал уже треть пути, рука моя соскользнула, и я сорвался вниз.
Продолжая бежать в сторону дома, я явственно слышала, как машина приближается. Свет ее фар уже был виден на дороге передо мной. Я замедлила бег, ожидая, пока машина обгонит меня. Но она не собиралась этого делать.
Марк был прав! Мне не следовало выходить сегодня вечером из дома.
Я побежала быстрее, и автомобиль тоже явно прибавил скорость.
Что происходит? Я обернулась, но ничего не могла разглядеть. Свет фар слепил меня.
Я не знала, что делать. Почему меня преследует какая‑то машина? Если это кто‑то из знакомых, почему они не подъедут ко мне, не посигналят?
Я решила побежать в обратную сторону — мимо машины. Я рассчитывала, что, пока машина будет разворачиваться, мне удастся скрыться. Я повернулась и побежала, щуря глаза от яркого света фар. Машина резко затормозила.
— Кэра! Эй, Кэра, остановись!
Голос показался мне знакомым. Я остановилась. С водительского места из машины вылез мужчина. Я узнала большой голубой «Шевроле». Затем я узнала капитана Фзррадэя.
— Слава Богу, капитан! — крикнула я, чувствуя огромное облегчение.
— Я не был уверен, что это ты, — ответил он, приближаясь. — Надеюсь, я тебя не напугал? Я как раз направлялся к вам.
У вас есть какие‑то новости о моих родителях?
Свет фонарей отразился в его глубоких синих глазах. Он выглядел очень усталым.
— Нет, пока нет, — покачал он головой. — Я думал, может, вы что‑то узнали.
— Тоже нет, — вздохнув, ответила я.
— Ну‑ну, — попытался он меня успокоить. — Ведь у нас пока нет плохих новостей, верно?
— Верно, — пробормотала я. — Но нет и хороших.
Его рука в перчатке легла мне на плечо. Он повел меня
к машине.
— Тебе не следует думать о плохом. Мои парни занимаются этим делом. Думаю, твои родители скоро найдутся.
Я промолчала, не пытаясь скрыть глубокое разочарование.
— Мне нужны фотографии. Мы их разошлем во все полицейские участки штата. Может, у тебя есть еще какие‑ то мысли или информация, которая может помочь в их розыске?
— Ну‑у‑у… Мне надо подумать.‑
— Давай я подброшу тебя до дома, а ты по дороге подумаешь. И заодно дашь мне фотографии родителей. Кстати, кроме полиции я подключил к этому делу газетчиков. Иногда люди предпочитают сообщать частную информацию именно им.
Он раскрыл переднюю дверь, и я проскользнула внутрь. Я никогда не сидела в полицейской машине и была разочарована, когда увидела, что машина капитана была на вид самой обычной. Внезапно ожила рация, выдав какую‑то информацию для полиции. Зто был единственный признак того, что машина принадлежит полицейскому.
