Оказалось, что им не нужна была его помощь. Может, она и нужна была в первые недели после их приезда. Но с тех пор они поняли, что им нужно выращивать, чтобы иметь деньги, марихуану. Придя в их лагерь, Джосая именно ее там и обнаружил – куст за кустом, посаженные в ряд между деревьев, чтобы их не было видно. Он не успел и слова им сказать, прежде чем один парень подбежал к нему сзади и ударил лопатой по голове. Джосая умер мгновенно. Хиппи испугались и решили, что нужно избавиться от тела. Имея по два топора на человека, они принялись разрубать тело Джосаи на кусочки. Закончив, они запихнули его куски в металлическую бочку с дровами для растопки, облили бензином и бросили туда спичку. Они хотели смешать пепел с удобрениями и посыпать ими свои растения. А все, чего не сжег огонь, думали закопать.
Их план сработал бы, если бы пара племянников Джосаи не решили, что дядя долго не возвращается, и не пошли на его поиски. Они пришли туда, где пахло жареной свининой. Хиппи напали на них из засады, но один из братьев увидел, как к нему подходит парень и сбил его с ног. После этого за ними пришли остальные хиппи. Племянники отбились, но это стоило им уха и нескольких пальцев.
К тому времени, как племянники Джосаи вернулись со своими родственниками и друзьями, которых смогли собрать, у хиппи уже было огнестрельное оружие, в основном пистолеты и несколько дробовиков. Думаю, им помогли те, кто поддерживал их небольшую компанию. Всю следующую неделю эта кучка, которая боролась, как ты говоришь, за мир и любовь, доказала, что они не хуже других готовы всадить пулю в человека. Они предпочитали нападать внезапно, отчего несколько человек попали в больницу.
Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я не разделяю твое мнение о хиппи, и примешь мои взгляды, которые, в отличие от твоих, основаны на фактах.
Ни Рэйчел, ни Джош не сомневались, что их встреча с дедушкой была окончена. Она взяла свою трость. И все же, когда они встали, чтобы уйти, Джош сказал:
– Дедушка?
– М-м?
– Разве в 1968-м ты еще не жил здесь, с бабушкой?
– Жил.
– Тогда откуда ты знаешь об этой войне с хиппи?
Кресло деда заскрипело, когда тот наклонился вперед.
– Думаешь, я тебе сказки рассказываю?
– Нет, сэр, – ответил Джош. – Просто мне интересно, кто рассказал тебе об этом.
– Мне звонил мой двоюродный брат Сэмюэл.
– А, ясно, спасибо. Ты ездил в Кентукки им на помощь?
Дед помедлил.
– Да, – ответил он. Затем едва слышно добавил: – Привез этим хиппи сюрприз.
– Какой сюрприз? – спросил Джош. – Что это было?
Но дедушка больше ничего не хотел говорить.
– …берег высохшего озера, – рассказывал дедушка, – выглядел как старый колодец, только если кинешь туда ведро – достанешь пустым. Это была вентиляционная шахта, хотя Джерри думал, что с ее помощью можно было осветить это место. Он опустил меня туда, сказав, что он на фут выше и на сотню фунтов тяжелее меня. В Гарварде он играл в футбол и был крепким, как и все рабочие буровой бригады. Шахта спускалась примерно на пятьдесят футов, а затем расширялась. Я включил фонарик и понял, что болтаюсь возле свода большой пещеры. Она находилась еще на семьдесят пять футов ниже, и я не знал, сколько было до ее стен. Скала была похожа на вулканическую, отчего я подумал, не был ли это старый вулкан или просто ряд лавовых трубок.[76]
– И это был вулкан? – спросил дядя Джим.
– Не знаю, – ответил дедушка. – Меня так сильно волновало то, что мы нашли в том месте, что я никогда досконально не изучал его. Но готов поставить что угодно на то, что это было то, что осталось от небольшого вулкана.
– А можешь рассказать, что ты там нашел?
– Это был город, – поведал дедушка, – или очень большое поселение. Примерно две трети пещеры разрушилось, но по тому, что осталось, было ясно, что ее свод сместился ко входу, как один из тех, куда я спускался. Все это напоминало огромные навесы, которые поднимались к опорным шестам для палатки. Из-за огромных столбов, соединявших потолок с полом, создавалось ощущение, будто ты находишься под большим черным навесом. Ирам также называли городом десяти колонн, и, стоя там и освещая пещеру фонариком, я понимал почему.
– Но откуда ты знаешь, что это был город, а не просто пещера?
– Во-первых, из-за входа, через который я попал внутрь. Мы посчитали это явным признаком того, что кто-то знал об этом месте и использовал его для своих нужд. Оно могло быть и свалкой, почему бы и нет? Но мы нашли доказательство. По периметру этой пещеры находились пещеры поменьше, которые использовались для жилья. В них были глиняная посуда, металлические горшки, сложенные остатки одежды, которая рассыпалась, когда мы до нее дотронулись. Некоторые пещеры вели в еще меньшие помещения, которые напоминали спальни. В них везде были следы костра. Кроме того, почти все стены были исписаны. Я не так хорошо в этом разбирался, чтобы распознать надписи, но Джерри сказал, что они были похожи на те, что он видел во время раскопок в Дофаре.[77]
– Ты, наверное, был в восторге, – предположил Джим. – Ну, это же была историческая находка.
– Так и было, – подтвердил дедушка, – но мы тогда об этом не задумывались. Разве что немного. Оно могло принести должность профессора для Джерри и значительное повышение для меня. Но больше всего нас интересовали тоннели, ведущие из пещеры.
Официально дедушка ушел на пенсию из нефтяной компании незадолго до рождения Рэйчел, когда благодаря череде хитроумных инвестиций он неплохо увеличил свое благосостояние. Его деньги покрыли все визиты Рэйчел к офтальмологам, которые не покрывала учительская страховка ее отца. Кроме того, дед оплатил все специальное обучение, необходимое ей, чтобы передвигаться при почти полном отсутствии зрения. Мама Рэйчел считала дедушку своим благодетелем и считала необходимым постоянно напоминать ей о его щедрости. Для Рэйчел же дедушка был мужчиной с резким голосом, сохранившим свой акцент, которым обзавелся на восточных холмах Кентукки. Он имел способности к математике и естественным наукам, благодаря которым сбежал сначала в университет, а затем в другой мир, где работал геологом на американские нефтяные компании, открывающие месторождения нефти в Саудовской Аравии. Резкость, с которой он говорил, соответствовала его словам – он по большей части жаловался и критиковал, редко вставляя какие-либо комплименты. Отец говорил, что он делает это для того, чтобы на него обращали внимание.
По словам отца, дед всегда был строг, сколько он его помнит, но окончательно эта черта характера укоренилась в нем, когда дядя Джим, тогда еще старшеклассник, сбежал из дома. Из двух братьев умницей был Джим. Он был одаренным ребенком, которому, как и отцу, хорошо давались математика и естественные науки. Отец говорил, что дедушка старался этого не показывать, но он всегда отдавал предпочтение своему младшему сыну и, казалось, был искренне рад за Джима и его способности, постоянно повторяя, что как только тот достаточно повзрослеет, дед покажет ему кое-что… Когда оказалось, что Джим ушел из дома, не оставив даже записки, вся семья была подавлена. Полиция вела долгое расследование, в ходе которого многократно опросили всех членов семьи, но это ни к чему не привело. Бабушка была убита горем. Папа не сомневался, что боль от ухода Джима послужила причиной сердечного приступа, от которого она умерла на следующий год. Дедушку охватила печаль, и со смертью жены она лишь усилилась. Отец уже учился в колледже, поэтому не видел ежедневных страданий, пережитых его родителями, но говорил, что долгое время злился на пропавшего брата. Джим никогда не намекал, что в его жизни что-то идет настолько плохо, что ему нужно уйти. Вообще никогда. Позднее, особенно после того, как папа встретил маму, его гнев смягчился. Никто так и не знает, через что пришлось пройти Джиму. В тихом омуте черти водятся и все такое.
