— Эй! — сказал Шейн и попытался вывернуться, а потом замолчал, потому что Мирнин что-то зашептал ему. Взгляд Шейна метнулся к Клэр, затем быстро переместился, а когда Мирнин закончил, Шейн кивнул. Когда Мирнин отпустил, Шейн попятился назад.
Клэр одними губами произнесла "Что за чёрт?", но Шейн только покачал головой и отвернулся. Независимо от того, что Мирнин только что сказал ему, это было… тревожно.
Мирнин не сделал паузу для вопросов. Он подполз туда, где по-прежнему неподвижно лежала Амелия, притянул её себе на колени, встав на них.
— Моя бедная, прекрасная леди, — сказал он и мягко отвёл упавшие золотистые волосы назад с лица цвета слоновой кости. — Ты бы предпочла умереть в огне или славе? Смерть есть смерть, конечно же. Но я чувствую, что сейчас ты должна выбрать.
Амелия не двигалась. Вполне возможно, что что-то пошло не так, может, в её сердце остался осколок, замораживающий её на месте, или случилось что-то еще. Деревянная стрела не убьет её, но парализует. А они нуждались в ней, подумала Клэр. Слишком много вампиров. Даже если трюк с ослаблением прутьев сработает, даже если они смогут сломать их…
— Что-то происходит, — сказал Шейн. — Внимание!
Наконец-то Наоми пришла в движение, успокаивая лепет собранных в сквере вампиров. Она выглядела как королева в серебристом и чёрном, голос был тёплым, сладким и убедительным, ей не нужно было кусать людей, чтобы внушить им что-то, подумала Клэр. Она была достаточно убедительна и без этого. Она приложила усилие только к тому, чтобы контролировать основных игроков, и только до тех пор, пока нуждалась в них. Она была холодной, но умной.
И сейчас она говорила:
— Друзья мои, я выступаю перед вами с горечью и болью, чтобы сообщить, что Амелия, наш Основатель, потеряла право управлять.
Никто не сомневался в том, что происходит, подумала Клэр, но некоторые вампиры в толпе начали высказывать свои возражения. Их было немного, но достаточно, чтобы Наоми стало ясно, что она не была общим выбором.
Она подняла руку резким, сердитым жестом.
— Наши законы ясны: правит сильнейший. Моя сестра была сильной; в истории было много тех, кто восставал против неё и проигрывал. Её сила перенесла нас сюда, в этот город, в место, где мы, наконец, можем вновь обрести свою законную славу. Но не ошибайтесь: она колебалась. Она развратила себя, идя на компромисс с людьми, своими законами и моралью, забыв, что свойственно вампиру.
Теперь криков протеста было больше, громче. Возможно, это было не то, что ожидала Наоми, подумала Клэр, в её плечах было видно растущее напряжение, а рука, которую она всё ещё держала поднятой, казалось, дрожала, совсем немного.
— По этому поводу не будет никаких дебатов! Моя сестра стала слабой и глупой, и она была побеждена предательством. Не моим, а любовника, которому она доверяла. Она больше не подходит для правления. Не бойтесь, я сожгу предателя вместе с ней, и мы начнем возрождение.
На этот раз никто не кричал. Была жуткая тишина. Клэр не могла сказать, победила ли Наоми, или что-то еще, что не сулило ничего хорошего для потенциальной королевы. Вампиров было не так легко прочитать, особенно в больших группах.
Люди успокоились совсем, даже Моника. Хрупкая бабушка Дэй стояла очень высоко, едва опираясь на свою трость. Но кто-то новый стоял рядом с ними, почти невидимый за высокой, длинноногой фигурой Моники… другой человек, не вампир.
Дженна? Что, чёрт возьми, охотник за призраками делает здесь? Пытается получить сюжет? Она в своём уме?
Нет. Она держала за руку кого-то еще; небольшая, худенькая фигура, в которой Клэр узнала Флору Рэмос, сместилась в сторону.
Дженна держала за руку Миранду.
Миранда не должна быть осязаемой. Но она была очень даже осязаемой, хотя цеплялась за руку Дженны, как за спасательный круг в бушующем океане. Может быть, психические способности Дженны подпитывали Миранду и позволяли сохранить её ночную форму за пределами территории Стеклянного Дома, но судя по напряженным, испуганным выражениям их лиц, это было не легко.
Какого черта они делают?
Наоми не видела их, а даже если бы и видела, они её не заботили. Она была занята, пытаясь очаровать свои новые объекты.
— Завтра начнётся наша новая эра, и я введу вас в неё, — продолжила она. — У вас отнимали права так долго, мои друзья — подвергали унижению, жалобам и ограничению со стороны тех, кто по закону является нашей собственностью. И с этим покончено. В знак этого я даю вам первую кровь Морганвилля. Ваше право взять их, как правителей не только этого места, но и всего мира, — она протянула белую руку, чтобы указать на стоящих в стороне — двадцать человек, включая Монику.
Вампиры посмотрели в ту сторону. Никто не двигался, а затем Джейсон вышел из толпы и сказал:
— О, чёрт, время, когда кто-то сделал правильный поступок.
Он схватил Монику и вытащил из огороженной зоны.
Она вскрикнула и ударила его, достаточно сильно, чтобы он немного отклонился назад, Клэр кинулась вперёд и вырвала деревянную стрелу из груди Оливера на полной скорости. Она сильно бросила ее через прутья клетки и закричала:
— Моника, лови!
Моника наклонилась назад, пока Джейсон пытался подтащить её к себе, и увидела стрелу, летящую к ней по воздуху. В движении, которое было отвратительно изящным — и, возможно, она не смогла бы его повторить, если бы действительно подумывала об этом — Моника схватила её и сунула не в сердце Джейсона, а ему между зубами.
— Выкуси! — крикнула она и пнула его. На её туфлях, подумала Клэр, были серебряные носы и шпильки. Она сняла их и держала наготове. — Кто-нибудь хочет еще?
Джейсон выплюнул стрелу, выглядя яростным и смущенным, а когда попытался схватить её, она всадила туфлю ему в руку. Та загорелась.
— Мы должны двигаться, прямо сейчас, — сказал Мирнин. — Она хорошо отвлекает внимание, но это не продлится долго.
— Это и не нужно, — сказала Амелия. Она вытащила последний дюйм дерева из груди и улыбнулась ему. — Думаю, я выбираю славу, мой дорогой Мирнин.
— Превосходно, — сказал он. — Клэр, ослабь прутья и…
Шейн поднял окровавленную руку.
— А Шейн поможет, — неохотно исправился Мирнин. — Но я считаю, что нам нужно идти сейчас. Наоми теряет уважение своих соратников. Для неё это не хорошо. Она сожжет нас от отчаяния.
Амелия кивнула и переместилась на корточки. Она изучала планку в задней части клетки, сжала руку в кулак и с хирургической точностью ударила в место, где сварка на ней была слабой.
Она треснула.
Ее рука получила сильный ожог, но она проигнорировала его, схватив остатки металла и согнув его с шокирующей силой. Планка снова треснула.
