Ни один человек не может сказать Капелло, что серия пенальти – это жестокая и несправедливая лотерея. Он знал, как выглядит настоящая жестокость в футболе, и хотел, чтобы игроки английской сборной рассматривали пенальти как прекрасную возможность в большой игре – то, чего сам он был лишен, столь близко подойдя к победе.
Тогда, в 1970 году, игра шла на равных, Капелло провел на поле в общей сложности пять с половиной часов в равнозначной борьбе против «Гурника», забивая голы в самые необходимые моменты. И после всех усилий он был лишен победы предательским полетом монетки – предположительно, во славу честной игры. Если что-нибудь и могло породить в игроке цинизм в отношении к футболу, то именно такой горький момент.
Позднее, уже будучи тренером, он будет частично приписывать успехи в дерби своему острому, аналитичному складу ума, заполненному «40 годами, проведенными в футболе, с тех пор, как я стал игроком, холодностью, опытом и разочарованиями». В этих словах, возможно, описаны чувства, возобладавшие в нем тем вечером, когда были похоронены еврокубковые мечты «Ромы». Однако в 2008 году Капелло настаивал, что события Страсбурга не превратили его в циника, а лишь оставили по себе глубокое чувство разочарования.
Надломленная страсбургской драмой, не прошедшей бесследно, в мае 1970 года «Рома» должна была играть выездные матчи Англо-итальянского кубка в Мидлсбро и Вест-Бромвиче. Поскольку после победы «Гурника» прошло всего 10 дней, неудивительно, что в Мидлсбро «Рома» выглядела полностью изможденной и проиграла со счетом 1:0. В Вест-Бромвиче команда совершенно расклеилась и провалилась со счетом 4:0. Многообещающий сезон пошел прахом, в Итальянской лиге «Рома» финишировала на одиннадцатом месте. Капелло был готов двигаться дальше.
В 1970 году Чемпионат мира проходил в Мексике, и впервые огромное разноликое футбольное сообщество с таким благоговением следило за разворачивающимися событиями. Сильно упрощая, можно сказать, что это был самый великий чемпионат из всех. Италия дошла до финала, в котором уступила сборной Бразилии, с лучшей командой в ее истории, где были собраны такие волшебники футбола, как Пеле, Жаирзиньо, Ривелино и Тостао. Это была самая зрелищная футбольная команда из всех, которые когда-либо появлялись на поле. То было великое время, время, когда игра была высоким искусством. Целью Капелло стало попадание на следующий Чемпионат мира. Возможность играть за свою сборную была для игроков всем, и вы повышали свои шансы, если выступали за один из самых лучших клубов своей страны.
Довольно скоро секретные договоренности Аллоди о покупке Капелло «Ювентусом» стали достоянием публики. Позже Фабио настаивал, что не знал ничего о своем отъезде из Рима вплоть до лета 1970 года. Спинози и Ландини должны были тоже направиться на север, и это означало, что еще чуть-чуть, и так называемые «Три драгоценности Рима» будут безвозвратно и полностью разграблены. И что же хитроумный Аллоди предлагал «Роме» взамен? Луиса дель Соль, который в прошлом играл за «Реал Мадрид», но которому, однако, было уже 35 лет, и двух нестабильных нападающих, Джанфранко Дзигони и Роберто Вьери, отца будущего нападающего сборной Италии, Кристиана. Кроме того, «Ювентус» передал «Роме» некоторую сумму денег, оставшуюся нераскрытой, – полагают, что она была меньше миллиона фунтов, но гораздо больше тех ста тысяч, которых стоил «Роме» переход Капелло из СПАЛа. Позже Фабио клялся, что так и не узнал, во что обошелся он «Ювентусу», из-за слишком запутанного характера договора. Однако если для президента «Ромы», Альваро Марчини, сделка и была хороша, совсем не такой она выглядела в глазах болельщиков команды.
Тройной трансфер был встречен бурными демонстрациями протеста. Пылкие болельщики жгли флаги «Ромы» на улицах итальянской столицы, рвали в клочья билеты на сезон, и в некоторый момент показалось, что фаны, распевающие угрозы, особенно выделяя при этом Марчини, пойдут на приступ клубного офиса. Corriere dello Sport вынесла одну из этих угроз в заголовок: «Если вы продадите драгоценности, мы подстрелим вас с крыши». Как показало будущее, Марчини не лишился жизни, но не прошло и года, как он лишился работы и растерял свое положение.
На персональном уровне Капелло должно было доставлять удовольствие понимание того, что яростное возмущение по поводу его отъезда равнозначно по силе той выдающейся пользе, которую он принес команде. Что же касается его семейной жизни, то для Капелло было бы гораздо лучше оставаться там, где он был, – в Риме, особенно учитывая, что 12 июня 1970 года Лаура родила их первого сына, Пьерфилиппо. Но в то время в трансферной политике решающий голос имели клубы, а не игроки. Кроме того, Фабио всегда был амбициозен, и теперь, когда он стал отцом, у него появились дополнительные причины добиться в жизни чего-то большего. Турин и «Ювентус» звали.
За «Рому» Фабио сыграл 62 матча в Серии А и 11 – в Кубке Италии, сумев помочь своей команде получить этот трофей. Он побывал капитаном команды только единожды, хотя даже это уже хорошее достижение для игрока в возрасте чуть старше двадцати. Удивительно, но Капелло, прирожденный лидер, обладающий сильным характером и авторитетом, никогда больше не был капитаном ни в одной команде за всю свою карьеру игрока. В любом клубе, за который он играл, всегда находились игроки старше, дольше выступавшие за команду, хотя это и не значило, что их лидерские качества были выше.
Даже без капитанской повязки Капелло уже продемонстрировал умение вести команду за собой и сохранять хладнокровие, особенно – в играх на европейской арене. Он восемь раз выходил на поле в битвах за Кубок обладателей кубков, надежды на победу в котором были грубо растоптаны адским полетом монеты. Теперь, в возрасте 24 лет, он переходил в «Ювентус». Некие остающиеся в тени и неизвестные игрокам специалисты закулисных игр старались не оставить команду на произвол судьбы в большие вечера европейского футбола, если помочь ей было в их силах.
Глава 4 Попытка публичного самоубийства, преждевременная смерть
Когда Фабио Капелло только переехал в Турин, город «Ювентуса» понравился ему не особо. Похоже, Турин в значительной степени был лишен очарования и интеллектуального блеска, каковыми обладала итальянская столица. «Переехать из Рима в Турин было все равно, что попасть из цветного фильма в черно-белый, – объяснял позднее Капелло. – Не слишком много привлекательного было в нем. Когда в 1970 году я покинул Рим, чтобы присоединиться к «Ювентусу», я просто не мог сразу привыкнуть к новой для меня обстановке. Поэтому Адвокат (Джанни) Аньелли (владелец клуба) говорил мне: «Мы платим Капелло, а он думает о Риме». Турин был мрачным городом, угрюмым городом, но, к счастью, я и здесь нашел друзей, и эта дружба выдержала испытания временем и продолжилась тогда, когда я много позднее вернулся сюда уже в роли тренера. Тогда же, в начале 1970-х, утешением для меня стал ресторан «Ilio». А еще Итало Аллоди, генеральный менеджер «Ювентуса», был большим поклонником живописи, и я заразился его страстью. Это была его заслуга». Аллоди жил чуть выше Капелло по престижной в Турине улице Страда-дели-Альберони, поэтому неудивительно, что вирус распространился стремительно. Вдохновленный глубоким знанием Аллоди предмета, Капелло увлекся быстро.
Хотя позднее Капелло настаивал на том, что никогда Аллоди не был для него непререкаемым авторитетом, он все же признавал, что в Турине между ними сложились очень теплые взаимоотношения, и они оставались друзьями даже после того, как оба покинули «Ювентус». В этом не было ничего плохого, особенно учитывая их совместную страсть к искусству. Действительно, многие известные люди итальянского футбола продолжают говорить с большой любовью об их изобретательном друге Итало, так что Фабио был, разумеется, не одинок в своем очевидном восхищении этим человеком. Однако у ведущего журналиста Турина, Джана Паоло Ормеззано, было другое мнение об Аллоди: «Он не просто был коррумпирован – он коррумпировал других». Очень уважаемый английский журналист и спортивный писатель, Брайан Гланвиль, описывает Аллоди как «саму сущность, воплощение коррупции».
Фабио Капелло всегда играл сильно и честно, каковы бы ни были обстоятельства, поскольку таковой была вся его спортивная сущность. Но другие люди в итальянском футболе с возрастом могли становиться более податливыми. Мир Аллоди всегда управлялся негласными договоренностями. Иногда поддающиеся внушению игроки команды соперника или же официальные лица оказывались в курсе происходящего, и тогда одного взгляда было достаточно, чтобы достигнуть взаимопонимания: если вы не будете слишком усердствовать в этом матче, который очень важен для нас, мы не будем упираться в следующем, результат которого может быть важнее для вас. Позднее Лучано Моджи, протеже Аллоди, публично признавал, что в его мире было абсолютно допустимо, чтобы один клуб не имел ничего против поражения еще до начала игры, если ее результат значил больше для противоположной стороны. Но рассматривались ли и взятки в качестве смазки для колес бизнеса, необходимой для того, чтобы они могли доставить команду туда, куда ей было нужно?
