Свидетельствует мать Фабио: «Он вернулся домой, веся всего 40 килограммов. Напоследок его спасли американцы. Так много изголодавшихся узников погибли после освобождения, потому что ринулись на поля, поедая картошку и все, что могли найти, а организм в этом случае не может принять много и сразу. Когда в 1945 году американцы наконец освободили моего мужа, они спасли его, предупредив не есть много за один раз. Он не хотел появляться дома в том состоянии, в каком был, и он понимал, что его излечение должно было быть постепенным, поэтому, хотя Геррино и был свободным уже в апреле 1945-го, домой он не возвращался до сентября».
Геррино поддерживала его эмоциональная связь с родной деревней. Дома в ней были скорее простыми и удобными, не такими красивыми, как большая часть итальянской архитектуры. Эта сельская земля довольно красива, а некоторые вина, виноград для которых вызревает на ее плодородных землях, такие как знаменитое Саградо, – божественны. В ясный день видны седые зубцы пиков Доломит, прорезающиеся сквозь голубой туман у горизонта. Венеция – в часе или двух езды на машине вдоль побережья, хотя, по правде говоря, она принадлежит к другому миру. Местных жителей прозвали bisiachi, что означает «живущие между», поводом к чему послужило местоположение их деревни. Само место обладает довольно суровым характером, и его жители никогда не были похожи ни на мирных крестьян, ни на динамичных жителей городов. Повседневная жизнь людей Пьериса всегда была связана с горами, что делало их мудрыми уравновешенными людьми, которые не чувствуют потребности в пышной яркости. Их характер сформировался под воздействием славянской культуры в той же степени, что и под влиянием огненного романского темперамента, который чаще всего связывает наше воображение с образом итальянцев.
Но когда Геррино вновь увидел Эвелину после стольких лет, проведенных в плену, для сдержанности не оставалось места. Эвелина сконфуженно припоминает: «Геррино вернулся в сентябре, а в июне родился Фабио!»
Юный Капелло с самого начала своей жизни испытывал английское влияние, поскольку их регион оставался под англо-американским управлением. Местные военнослужащие британцы также много играли в футбол, и Геррино нравился их стиль. Но вот наступил 1946 год, к Геррино вернулись его силы, и он был готов вступить в игру в третьем дивизионе за свою любимейшую команду, «AC Pieris». Однако местные итальянские футболисты стремились показать свое футбольное мастерство не только друг другу, они также посматривали в сторону оккупационных сил Восьмой армии Великобритании, которая в минувшие годы сражалась за освобождение Италии от нацизма. Матч, сыгранный 19 марта 1946 года, на всю жизнь обеспечил любовь Геррино, а позже и Фабио к английскому футболу.
«AC Pieris» была дерзкой, но в то же время опытной командой, имевшей в своем составе много благоразумных игроков. Эти молодые люди были полны решимости выразить себя и добиться успеха – выбиться за пределы их маленького мира. Благодаря им Фабио получил возможность с гордостью сказать: «Крошечный город всего в 1200 жителей дал Серии А 15 игроков». Марио Тортуль, дядя Фабио, был одним из них. Он даже играл за дублирующий состав итальянской сборной.
Памятный матч «против англичан» был, по сути, товарищеской встречей между «AC Pieris» и «Газелями» из ближайшей Виллы Висентины, где располагались бараки Восьмой армии. В 2008 году 83-летний Бепи Фабрис, игравший в том матче за «Pieris» вместе с Геррино, рассказывал мне: «Когда мы играли в тот день, говорили, что в другой команде есть два игрока, которые до войны выступали за «Арсенал». Кроме них за «Газелей» играли еще несколько англичан».
Матч воспринимался как неофициальная международная встреча Италии и Англии, и «AC Pieris» победил вопреки прогнозам со счетом 2:1. Но самым главным в этом матче был не счет, а дух игры, ее стиль, который можно описать как «жесткий, но честный». Он понравился всем. «События того дня стали одной из причин, по которым отец Фабио так полюбил английский футбол, – рассказывал Фабрис. – Он чувствовал искреннюю симпатию к людям, которые дали миру такой прекрасный вид спорта». Он передал эту симпатию Фабио, на что ссылался консультант Капелло в Англии, Франко Бальдини, говоря: «Капелло считает Англию матерью игры и учителем футбола».
Бьянка отчетливо помнит, с каким энтузиазмом говорил Геррино об английском футболе. Вне всякого сомнения, любовь Фабио к национальной английской сборной берет начало из тех послевоенных разговоров за семейным столом. Бьянка говорила мне: «Англия дала жизнь футболу, и для моего отца, давшего жизнь мне, Англия всегда была примером. Поскольку он был учителем, а также учил других играть в футбол, он всегда использовал Англию в качестве яркого примера. Англичане знают, как сражаться и играть, во многих смыслах. Отец любил физическую силу и дисциплину в игре, это было его идеалом. Он оставался горячим патриотом Италии, но я помню речь Уинстона Черчилля о необходимости отдать за дело кровь и слезы, и могу сказать, что именно такие вещи волновали моего отца, они были ему примером, потому что он восхищался преданностью и жертвенностью, проявленными в тяжелые моменты жизни.
Я помню, как один раз во время матча ему рассекли голову так, что потребовалась повязка, чтобы остановить кровотечение. После этого он продолжил играть. Он был упорным человеком. Другой раз у него сильно распухло колено, а на восстановление до следующего матча оставалось меньше недели. Тогда у нас не было всех этих современных противовоспалительных лекарств, поэтому моя мать лечила его примочками с солью и уксусом, домашним средством, приготовленным из того, что было под рукой. Разумеется, к концу недели он всегда был готов выходить на поле и играть вновь.
Он восхищался не просто чисто английским подходом к спорту, он выказывал уважение людям, которые воспринимают футбол так же, как и он сам. И когда он рассказывал, насколько ему нравится английская манера игры, он делал это перед всей семьей, потому что я это помню. А если я это слышала, значит, Фабио слышал тоже. Для Фабио полученные уроки позднее могли выкристаллизоваться, превратившись в восхищение».
«Я всегда мечтал или играть, или тренировать в Англии», – подтвердил Фабио. В начале XXI века, когда его карьера игрока осталась позади, должность тренера английской сборной была большой его мечтой. «Люди говорят, что Фабио – лучший тренер из всех, когда речь заходит о дисциплине, серьезной работе, ответственности и т. д. Но для него, лично для него, возможность приехать в Англию и тренировать сборную страны, подарившей миру футбол, – как восхождение на гору Олимп. Это идеальное окончание карьеры. И это полностью ему подходит, поскольку сам он на поле – маршал Монтгомери от футбола».
Процесс, превративший Фабио в командующего с каменным ликом на футбольных полях сражений, начался еще в раннем детстве. Похоже, Геррино хотел убедиться в том, что его сын, Фабио, вырастет таким же крепким парнем, как и он сам. Один из способов добиться этого – заставить будущего английского тренера сброситься со скалы в море, под стенами замка, где расположились англичане, на сказочном побережье курортного местечка.
Возможно, это не было похоже на знаменитое шоу в Акапулько, однако клифдайверы из Дуино довольно серьезно считали себя кем-то сродни тем, кто ныряет со скал в Мексике, и вполне по праву. Фабио присоединился к их рядам в возрасте четырех лет, и это стало для него самой ранней проверкой на храбрость. Казалось, что эффектные виды Дуино в провинции Триест с плывущим над водой замком и довольно мрачные окрестности Пьериса разделяет целый мир, хотя путь между ними измеряется долгой поездкой на велосипеде.
Капелло рассказал об этом, об одном из самых живых воспоминаний своего детства, о том, что помогло ему сформировать тот железный характер, который мы знаем. В замечательном подробном интервью, которое он дал Джанни Муре для уважаемого итальянского еженедельника La Repubblica, Фабио говорит: «Я помню, что когда мне было четыре года, мы отправились в поездку в Дуино, и он (Геррино) помог мне забраться на скалу, а затем нырнул с нее в воду и велел мне прыгать тоже. Там, должно быть, было около 10 метров высоты. И я прыгнул, хотя и был не слишком годным пловцом».
Вспоминает мать Фабио: «Они часто ездили на велосипедах в Дуино, что в сторону Триеста. Там они поднимались на скалы под замком. На тех скалах был выступ, с которого они могли нырять в море. Бьянка тоже ездила с ними. Фабио был таким маленьким, ему было только четыре, но он спрыгнул с высоты 10 метров. Мой муж занес его наверх, затем спрыгнул в воду первым и ждал, когда это сделает Фабио. Он сказал, что вырабатывает его характер, и я полагаю, что так оно и было, но смотреть на это мне бы не хотелось».
Только представьте себе, что должен был чувствовать оставленный в одиночестве на скале крошечный мальчик прежде, чем совершить свой первый прыжок с высоты, которая испугала бы большинство взрослых мужчин. Страх, удар адреналина, победа над внутренними демонами, которую он совершил, подчиняясь железной воле отца, должно быть, для четырехлетнего ребенка были одновременно травмирующими и опьяняющими переживаниями. Но как только он сумел перешагнуть через этот страх, Фабио наверняка почувствовал себя практически несокрушимым, и это чувство, похоже, он принес с собой на тренерскую скамью. Непоколебимую уверенность в себе – вот что мы увидели в Капелло, тренере английской сборной. Она была рождена на скалах в Дуино. Правда, Фабио позднее признавал полушутя: «Когда я был маленьким, у меня и в мыслях не было тренировать английскую сборную или заниматься чем-нибудь в этом роде».
