Встреча началась хорошо. Тепло поприветствовавший меня Капелло не играл в босса. Он также посвятил достаточно времени на раздачу автографов и позирование перед камерами шокированных посетителей, которые определенно не ожидали, что тренер английской сборной украсит собой столь скромное заведение.
Мы болтали о его детстве в Пьерисе, о начале его карьеры игрока, о вызовах, с которыми он сталкивался, став тренером, и о памятной речи, обращенной к команде перед тем, как «Милан» вышел на поле и сокрушил «Барселону» в финале Лиги чемпионов 1994 года со счетом 4:0. Разговор проходил достаточно расслабленно, поэтому я решил, что настал подходящий момент для того, чтобы задать важный вопрос номинальному главе английского футбола. В конце концов, передо мной был Капелло, пребывающий в непринужденном настроении, а не пугающий всех Босс.
Поэтому я попытался высказать Фабио некоторые аргументы, стараясь говорить от лица всех английских болельщиков. Я задал свой вопрос напрямик, пока мы ели пиццу, не пользуясь вилкой и ножом, на итальянский манер. Когда мы собираемся на футбольный матч, говорил я, особенно если нам пришлось заплатить хорошие деньги за билет, за длинную поездку и, возможно, за отель, мы хотим знать, что обе команды, чтобы победить, показывают лучшее, на что способны. Мы хотим знать, что рефери делают все от них зависящее, чтобы принимать честные решения. Мы требуем единых правил для всех. Но с другой стороны, его друг Моджи, как недавно выяснилось, более заинтересован в том, чтобы уничтожить те самые единые правила. Поэтому как Капелло может оставаться другом Моджи?
Капелло посмотрел так, будто кто-то подложил что-то крайне неприятное в его пиццу, что, разумеется, в Italia Mania было просто невозможно. Он смотрел на меня так, будто я пытаюсь предъявлять ему претензии, будто пытаюсь предать его, воспользовавшись неформальностью обстановки, будто он готов подняться, встряхнуть головой и выйти вон. Даже Франко был теперь на его стороне, будто мой простой вопрос, заданный от лица болельщиков этой страны, был шагом, переходящим все границы. Атмосфера сделалась практически леденящей. Вот, должно быть, каково это, думал я, быть пойманным за нарушением одного из правил Босса в отеле, где останавливается команда. Или получить свой первый вызов в команду только для того, чтобы узнать, что твое отношение к делу настолько неудовлетворительно, что вряд ли ты заслуживаешь даже возможности полировать скамью запасных.
Босс не был счастлив вопросу, хотя его первая реакция граничила с неверием в то, что я могу спрашивать такие грубые вещи в такой, по общему мнению, расслабляющей обстановке. Возможность продолжения встречи висела на волоске. Фабио руководствовался правилом: «две ошибки, и ты уходишь», поэтому пришло время, очевидно, покаяться за любое предполагаемое нарушение, чтобы объяснить, что я просто задал вопрос, ответ на который интересует очень многих людей. С моей точки зрения, было бы неправильно этот вопрос не задавать, и я надеялся, что он будет уважать откровенный разговор, а не выходить из себя по этому поводу, потому что как журналист я бы просто не сделал своей работы, если бы отказался исследовать и эту сторону.
Капелло, похоже, принял объяснения за чистую монету и, по крайней мере, в известной степени ответил на вопрос. Его ответ соответствовал данному им объяснению Vanity Fair. Моджи был другом семьи, перед судом и законом было доказано, что он ни в чем не виновен, и если он действительно совершил ошибку, значит, ему следует ожидать за нее наказания, как и любому другому человеку. Я попросил Капелло подробнее объяснить их с Моджи отношения, на тот случай, если существуют какие-то итальянские культурные традиции, устанавливающие правила дружбы между двумя мужчинами, чего я как англичанин, возможно, не понимаю. Капелло ответил, что, по его мнению, он объяснил мне достаточно.
Достаточно так достаточно, тем более что я воспользовался возможностью спросить его о бывшем друге и соседе, покойном Итало Аллоди. Вы вспомните, что его попытка через посредника повлиять на судей в матче «Ювернуса» против команды «Дерби Каунти» в обоих играх полуфинальных встреч еврокубка 1973 года подвигла покойного Брайана Клафа требовать провести полное расследование. Капелло, который был в то время игроком, не имел ни малейшего подозрения о том, что пытались сделать за кулисами, однако за ужином в Italia Mania он повторил, что если бы «Дерби Каунти» выиграл, то не жаловался бы на судейство. Было похоже, что в глазах Капелло Аллоди был невиновен ни в чем, а протесты «Дерби» воспринимались как самое заурядное дело. Надо сказать, что Босс уже не проявлял столь болезненной реакции. От всех возражений, призывающих посмотреть, не происходило ли чего-нибудь неприглядного за кулисами того времени, просто отмахнулись. Теперь любые нападки, сделанные тогда, воспринимались не более чем скулеж лузеров.
Никогда не было даже намеков на то, что Капелло знал что-нибудь о противозаконных попытках влиять на судей ни в 1970-х, ни тремя десятилетиями позже. Обвинения в коррупции, выдвинутые против «Ювентуса», не касались его персонально ни в какую из эпох. Но собственная невиновность Капелло, похоже, по большому счету не облегчала для него признание факта привлечения к ответственности его клуба. У Фабио была собственная твердая точка зрения на то, что является, а что не является правосудием, и он полностью отвергал предположение, что мнение других людей может быть столь же обоснованным, как и его собственное.
Даже осенью 2009 года Капелло говорил Marie Claire Italia, что с его точки зрения, суровое наказание «Ювентусу», вынесенное в 2006 году, не представляет собой по-настоящему справедливой реакции на проблемы внутри итальянского футбола. Он сказал: «Я до сих пор считаю, что Кальчополи был всего лишь раздутым скандалом, потому что у меня есть четкие ощущения, что некоторые люди попались, а другие наказания избежали». Далее в том же интервью он говорит: «Я считаю несправедливость позором».
Капелло, возможно, прав в том, что некоторые виновные люди избежали наказания. Но было бы ошибкой сводить к банальности то, что люди, чьи правонарушения были доказаны, были призваны к ответу. И разумным было бы еще раз рассмотреть деяния руководства «Ювентуса» в то время, когда было столько много скандалов. Добропорядочные люди не были бы особо огорчены, услышав, что Моджи в результате разбирательства дела Кальчополи отстранен от профессиональной деятельности, и не считали бы это позором. Только не после того, как он попался на том, что было записано на тех пленках. Я должен признаться, что даже и близко не подходил в разговоре к личности Антонио Джираудо, бывшего директора «Ювентуса», который в 2006 году все еще отбывал пятилетнюю дисквалификацию, как и сам Моджи. Джираудо, как показывает запись его разговора, приказывал Златану Ибрагимовичу играть хуже своих возможностей, а затем требовать трансфера, когда тот еще был игроком «Аякса». Возможно, к тому моменту моя отвага меня оставила, и я чувствовал неловкость ситуации. В конце концов, Фабио настолько замкнулся в себе, когда была поднята тема Моджи, что было бы профессиональным самоубийством подкидывать ему имя еще одного из его приятелей с запятнанной репутацией.
Поэтому я вынужден был трусливо бежать, вновь вернув разговор к следующей теме: когда болельщики не могут стать свидетелями честных сражений на поле игры, потому что некоторые личности добиваются влияния на ключевых людей, от которых зависит исход матча, не является ли это величайшей несправедливостью в мире спорта. Не похоже было, чтобы Капелло считал такое положение дел позором, когда мы разговаривали на эту тему, хотя, разумеется, его основной задачей было защитить своих друзей и свой бывший клуб. Возможно, он просто моментально забыл, как много люди вынуждены работать, чтобы позволить себе сходить на футбол. А может быть, факт того, что лекцию о морали читает ему журналист, был уж вовсе для него невыносимым.
Прощался со мной Босс уже без той теплоты, которую показал, приветствуя меня в начале нашей встречи в Italia Mania в том, 2008, году. Будет честным признаться, что и никогда потом он не отказывался от общения со мной, поскольку впоследствии очень любезно отвечал на мои вопросы, хотя и никогда – один на один. Я привожу это будущее сотрудничество как пример того, что Фабио не из тех людей, что способны затаить злобу.
До некоторой степени я был рад полученному мной опыту напряженного разговора с Фабио Капелло. Ссоры с Боссом не длятся долго, и из них редко кто выходит победителем, кроме Капелло. И все же любой из нас, кто испытывает особые чувства к футболу, время от времени должен вставать на защиту дорогой для нас старой игры, даже в не слишком комфортной ситуации, когда все предприятие, возможно, лишено смысла.
По сравнению с некоторыми мировыми проблемами положение в футболе, разумеется, вопрос тривиальный. Капелло никогда не находит нужным придавать особое значение важности футбола, вместо этого он помогает создавать лучший мир там, где чувствует, что может это сделать. Вдобавок к существенным финансовым вложениям в ремонт приходского храма в своей родной деревне Пьерисе, в чем возникла необходимость несколько лет назад, там же он оказывает поддержку благотворительной деятельности местных монахинь. Прибавьте личное вложение Фабио: «Я молюсь дважды в день, я не в восторге от существующего закона об абортах, я восхищаюсь Папой Бенедиктом. Насколько я могу судить, церковь нуждается в том, чтобы ее направили в сторону уважения традиций».
