— Гляди ты, сиг! — с изумлением сказал кто-то из моих соседей-плотвишников. — Повезло же человеку…
Тогда, кроме этого сига и полутора десятков плотвиц, попались, к моему удивлению, и три снеточка. Прошло много лет, прежде чем я смог связать эти «случайности», объяснить их: после нереста, месяца через два, два с половиной, сиг начинает усиленно питаться снетком. «Сига мы, — отмечал большой знаток этих рыб, ученый-ихтиолог И. Ф. Правдин, — считаем (в противоположность таким рыбам, как щука, судак, окунь) рыбой мирной, а не хищной, сигу не свойственно поедание своих сородичей-рыб. Однако не совсем верно мнение, что сиги не охотятся за рыбой».
Да, не совсем правильно. Самая лакомая пища нашего балтийского сига — снеток. Не пощадит он и зазевавшуюся корюшку. Но корюшка для сига велика.
С ледоставом снеток сбивается в косяки. В поисках этих косяков и передвигается сиг (впрочем, не только он, но и окунь, судак, щука).
Ловят сига на червя, снетка, но хорошо он идет в Куршском заливе преимущественно на блесну, цвет, форма и игра которой имитируют любимую им рыбку.
* * *
Не скажу, что та, первая удача как-то увлекла меня. Я, конечно, порадовался, но специально не искал с сигом встреч. И вот однажды…
Мы с товарищем выбрались на сверкающий под ярким солнцем лед и двинулись туда, далеко к горизонту, где маячили темные фигуры колхозных рыбаков. Одни долбили лунки, другие сматывали удочки и в деревянном ящике, прикрепленном к санкам-финкам, перевозили снасти к новому месту. А кто-то у удачной лунки быстро перебирал леску и через мгновение вытаскивал на лед окуня. И вдруг один из рыбаков вытащил сига. Стоило это увидеть, как во мне вспыхнули искорки азарта. Поспешно просверлив лунку, торопливо разматываю удочку. И вот поклевка — я чувствую упругие толчки, живую тяжесть. Душа ликует… Даже несмотря на то, что вытащить рыбину не удается.
Так хотелось, чтобы поклевки следовали еще и еще и чтобы все-таки попался красавец-сиг. Но нужно было уже возвращаться в поселок, тем более что и колхозные рыбаки снялись. Я направился вдоль берега к Рыбачьему. Вечернее красное солнце словно высветило весь залив — стало далеко-далеко отчетливо все видно. Но что там за странный рыболов впереди в торосах? Стоит, стоит и вдруг пропадет куда-то, потом снова появится. Интересно…
На гладком темном льду между торосами над одной из трех лунок стоял юноша в серой заячьей шапке. Его стеганые черные брюки и ватник были мокры. Парень, не обращая на меня внимания, вдруг лег на живот и, глядя в лунку, стал дергать удочку, отводя руку в сторону.
Минуты через две он поднялся.
— Прямо подо льдом сиги ходят. Так и крутятся. А не берут. Вот посмотрите, если желаете…
Ложусь рядом на лед и всматриваюсь в воду. Стоило парню раза два-три дернуть свою удочку, как какие-то большие синие тени, словно призраки, появились у блесны. Во мне все замерло: ведь они совсем-совсем близко…
Парень побежал со своей удочкой на другую лунку, а я, не поднимаясь, размотал свою и попробовал блеснить. Рыбы-призраки вновь заходили. И вдруг — рывок! Словно в забытьи, тащу леску. Это сиг, я вижу его длинное, серебристое тело под самым льдом! Но рыба стала поперек лунки и никак не идет. Немного отпустил и снова потащил леску. Пошел все-таки! И, наконец, отчаянно трепеща своим длинным телом, будто сам выпрыгнул на лед.
Прибежал юноша. В руке он держал сетку с большущим, килограмма на три, сигом.
— Хорошая, значит, у вас блесна. У меня тоже была хорошая, вот этого вытянул, а другой утащил ее с леской.
Что была за блесна у меня, скажу сразу же. Она была комбинированной: небольшой, продолговатый, чуть изогнутый желобок из меди, залитый оловом, сверху запаян серебряной пластинкой. Крючок номер 6 с крутым поддевом впаян под пластинку. Блесна тщательно была очищена мельчайшей шкуркой и отполирована иглой. К леске диаметром 0,3 миллиметра присоединялась с помощью заводного колечка.
Солнце скоро спряталось, слегка подрумянив горизонт. На залив легли синие сумерки. Мы смотали удочки и пошли в поселок. Под ногами громко хрустел и поскрипывал снег, крепко схваченный вечерним морозцем, день завтра обещал быть солнечным. Шли молча. Не знаю, о чем думал Петя (так звали моего знакомого), но у меня вновь и вновь перед глазами, словно синий мираж, возникала картина, которую я увидел в лунке… Конечно, завтра нужно идти только туда, на это удивительное место, окруженное торосами.
Я плохо спал в эту ночь, ворочался, часто просыпался. С тревогой вдруг начинал думать, что за ночь сиги уйдут куда-то в другое место. Еще затемно вышел я на лед и зашагал к вчерашним лункам. Первым мне попался окунь. Но вторая поклевка явно сиговая — леска в лунке идет по кругу, и словно тащу на ней ведро из колодца. Да, сиг. Но у самой лунки… сошел. Какая досада! Передвигаюсь к границе торосов и тут вдоль кромки заснеженного льда рублю несколько лунок. Поблеснив немного на одной, перехожу на другую, третью… И вот—удача!
Я на радостях предвкушал, что вытащу минимум парочку. Но скоро убедился в своей чрезмерной самонадеянности. Сиг, оказывается, не такая беззащитная рыба, чтобы не уметь постоять за себя. Когда я попытался подвести к лунке клюнувшего спустя некоторое время второго сига, он что было сил сопротивлялся. И, представьте себе, у самой лунки остановился. Как это получилось, трудно объяснить. Я было волоком потащил леску, но в этот момент сиг мощно вильнул хвостом, ударил им об лед, и моя прочная леска, коснувшись острой кромки лунки, лопнула.
Потом еще будут случаи, когда пожалеешь, что не проверил леску и не избавился от случайно завязавшихся узлов, что оснастил блесну слишком мягким или перекаленным, хрупким крючком — каждый раз эта сильная рыба словно знает, в чем твоя снасть уязвима.
А теперь надо было делать новую блесну. Но какую?
Окунь против сига — толстый коротышка. Но у него не рот, а пасть, которой он хоть какую блесну схватит, этому не помешает даже большой крючок. А у сига рот маленький и, как у леща, вытягивается трубочкой книзу. Значит, и блесну сигу подавай маленькую, и крючок большой, наверное, не годится.
Мнения рыболовов и на этот счет были самыми противоречивыми. Одни соглашались со мной: да, блесна должна быть маленькой. Другие утверждали, что крупный сиг схватит и большую блесну. А И. В. Тронников вообще заявил:
— Блесна годится любая, с малым крючком…
Если бы я не видел блесен Ивана Васильевича, то и вправду мог бы подумать, что он не придает им значения. Но говорил он так скорее потому, что этой проблемы для него не существовало. Его блесны были универсальными — и на окуня, и на сига, их размер 5–6 сантиметров, крючок изогнут таким образом, что его жало и внутренняя поверхность блесны составляют острый угол. И в этом есть свой резон: такой крючок нисколько не помешает сигу схватить блесну, она свободно войдет даже в его рот-трубочку.
Что же касается цвета блесны, то все сходились на том, что предпочтительнее белая блесна, матовая, из серебра: именно серебро в воде будто ближе всего по цвету подходит к цвету снетка. Но у того же Ивана Васильевича немало было сиговых поклевок на блесну из медной пластинки.
Переполненный всяческими советами, ищу дома материал для блесны: старый полтинник или серебряную ложку, которые можно было бы раскатать на пластинку.
Но что сам по себе кусочек металла, хотя бы и самый подходящий? Ему еще надо придать форму, припаять крючок, отполировать. И поэтому вместе с кусочком металла в твоей домашней мастерской появляется самодельный штамп, разные формочки, электромоторчик. Не говорю уже о паяльнике, напильниках и прочих необходимых вещах, без которых рыболову никак не обойтись. И ты становишься настоящим ювелиром, как-никак, тонкая работа.
Наконец настает и то желанное время, когда сиг после нереста начинает клевать. Это где-то в конце января — начале февраля. Правда, поклевки в это время носят единичный, случайный характер, но чем ближе к весне, клев все интенсивнее.
* * *
Мы с приятелем лихо катим по льду на его мотоцикле. Вчера в глубине залива напротив поселка Морского будто бы хорошо ловили окуня. Кое-кому попадался и сиг. Сюда держат путь и многие-многие другие мотоциклисты, едут машины, шествуют группами рыболовы — народу столько, что, кажется, негде будет повернуться. Но странно: вся эта масса словно растворилась в белых просторах.
Большинство рыболовов приехали сюда на окуня. А у нас своя надежда — сиг. Мне не терпится испытать свою блесну, как-то она покажет себя?
Но сиг в этот день, казалось, задался целью опровергнуть все наши надежды. Мы терялись в догадках и предположениях, перепробовали все блесны, какие только у нас были, продырявили все обещающие участки, льда — все напрасно. А много ли нужно рыболову, чтобы быть счастливым? Ну что, в самом деле, стоило этому сигу, нет, ну хотя бы не засечься, а просто тронуть блесну, пошутить, что ли?
