За эту победу офицеры получили ордена и очередные чины, а все матросы флотских экипажей и солдаты десантных подразделений армии, участвовавшие 13 августа 1789 года в разгроме шведского гребного флота, были награждены серебряными медалями, диаметром 49 мм.
Лицевая сторона этой медали идентична предыдущей «За храбрость на водах очаковских», а оборотная имеет шестистрочную надпись: «ЗА — ХРАБРОСТЬ — НА ВОДАХЪ — ФИНСКИХЪ — АВГУСТА 13 — 1789 ГОДА».
Обе стороны штемпелей для чеканки медалей резал тот же мастер — Тимофей Иванов.[355]
Медаль носили на груди на Георгиевской ленте.
За взятие шведской батареи. 1789 г
1789 год. А. В. Суворов, получив в Причерноморье под своё командование корпус и полную свободу действий, успешно громил турок на юге России. И в тот момент, когда он после Фокшан готовился к знаменитому разгрому 100-тысячной армии у реки Рымник, на Балтийском море после Роченсальмского сражения вице-адмирал Нассау-Зиген добивал в шхерах устья Кюмени остатки шведской гребной флотилии Эренсверда, объединившись со своими сухопутными частями.
Разгромить эту группировку можно было только одновременным ударом и с моря, и с суши. Но огонь шведских батарей не давал возможности высадить десант, чтобы сосредоточить силы для удара по неприятелю с тыла. Тогда Нассау-Зиген пошёл на хитрость. Под покровом предосенней ночи, 21 августа, он сам с группой егерей из Семёновского полка, взяв с собой три пушки, скрытно высадился на одном из островов недалеко от расположения шведской артиллерии. Незаметно перетащив на руках пушки почти вплотную к позиции шведов (на расстояние 120–130 метров), он прямой наводкой накрыл неприятельскую оборонительную линию. Под прикрытием артиллерийского огня русский десант с фланга высадился на берег и с боем овладел шведской артиллерийской батареей.[356]
За эту операцию и за блестящую победу при Роченсальме (по заключении Верельского мира) императрица наградила Нассау-Зигена чином полного адмирала и золотой шпагой, украшенной алмазами.[357]
Для награждения участников этого события — нижних чинов — была отчеканена серебряная медаль, подобная предыдущей.[358] Отличается она лишь реверсом, на котором изображена прямая, крупная, во всё поле, надпись в три строки: «ЗА — ХРАБРО — СТЬ».
О документах по награждению этой медалью в литературе нигде не упоминается; судя по её исключительной редкости, она была, вероятно, выдана только егерям Семёновского полка — непосредственным участникам этой операции.[359] Медаль носили на груди на Георгиевской ленте.
За поход на Анапу. 1789 г
В начале войны со шведами в 1788 году сухопутными частями на финском берегу командовал А. И. Мусин-Пушкин — знаменитый коллекционер и историк.[360] Сложившаяся обстановка заставила отстранить его от командования, и на эту должность был прислан с Кавказа командующий армией граф Н. И. Салтыков.[361] Два корпуса на Кубани остались без главного начальника. Одним из них — Кавказским — командовал Юрий Богданович Бибиков, поднявшийся по служебной лестнице до генерал-поручика, благодаря покровительству П. И. Панина, при котором он находился во время подавления Пугачёвского восстания.[362] На сей раз ему представлялась возможность отличиться и обеспечить себе дальнейшую служебную карьеру. Воспользовавшись отсутствием главного командования, он взял на себя всю инициативу и самостоятельно предпринял поход на Анапу.
Анапа — древнейшее поселение синдов на берегу Чёрного моря, которое в XV веке было захвачено Портой. После присоединения Крыма к России турки переселили татар (как единоверцев) в окрестности Анапы, а её превратили в сильнейшую крепость с 40-тысячным гарнизоном.[363] Вот на эту крепость и направил свои стопы генерал Бибиков.
В январе 1789 года, перейдя по льду реку Кубань, по глубоким снегам и незнакомой местности русская армия двинулась к морю. Первые дни похода проходили благополучно, только на лошадях сказывалось ограничение фуража и отсутствие подножного корма. Затем стали случаться стычки с черкесами. А 15 февраля произошло целое сражение с большим отрядом горцев известного в тех краях «пророка» Шейха Мансура. Ещё в 1785 году против него Г. А. Потёмкин направлял отряд с пушками, но неудачно. Пушки были отняты, а весь отряд перебит.[364]
Бибикову на этот раз повезло. Многочисленное войско генерала отразило нападение горцев, и теперь черкесы стали нападать на его армию только из засад.
С каждым днём продвижение становилось всё труднее. Весна наступала на пятки. Разливались горные реки, люди шли по колено в воде, одежда не просыхала. Сказывались никудышная подготовка и организация похода. Не были взяты с собой ни палатки, ни понтоны. Надеясь на быстрый переход к морю, продовольствия и фуража взяли всего лишь на двадцать дней. Сухари были на исходе, солдаты питались сырой кониной, а лошадей стали кормить изрубленными рогожами.
Продвигаясь дальше к югу, часть корпуса напоролась на завал, устроенный турецким заслоном, и попала под перекрёстный артиллерийский огонь. После этого случая были попытки со стороны офицеров уговорить командующего, пока не поздно, вернуться обратно. Но несколько удачных операций по разгрому небольших турецких отрядов обнадёживали Бибикова в этом предприятии.
И вот, после сорокадневного испытания непомерными трудностями и лишениями измотанный корпус вышел 24 марта в долину перед Анапой. Разбили лагерь для отдыха, но ночью повалил снег, ударил мороз, и под утро пало около двухсот изнурённых походом лошадей. К тому же с рассветом русский лагерь был подвергнут вражескому нападению сразу с двух сторон. Из крепости его атаковал 15-тысячный отряд турок, а с тыла напали горцы. Бой был жестокий. В нём «особенно отличился поручик Мейнц, врубившийся со своим эскадроном в массу турецкой конницы».[365] В результате умелого взаимодействия русской пехоты и кавалерии турки вынуждены были отступить и закрыться в крепости. Такая удача толкнула Бибикова на штурм Анапы. Но неподготовленность атаки, отсутствие штурмовых средств предопределили её исход. Под стенами крепости погибло около 600 русских солдат. Надежд на взятие Анапы больше не оставалось. К тому же горцы снова предприняли нападение на русские подразделения. «Спасли положение майоры Верёвкин и Офросимов. Первый, жертвуя собой, с двумя батальонами пехоты бросился навстречу черкесам и заслонил отступавших товарищей».[366]
Всего три дня простояли русские под стенами крепости. И чтобы не погубить весь корпус, Бибиков вынужден был направить его в обратный переход.
Погода в этот год стояла очень холодная, войско осталось без продовольствия и почти без лошадей. Командующий намерен был вести его обратно кратчайшим путём через горы. Все понимали, что этот маршрут гибельный. Солдаты взбунтовались и отказались идти. Их поддержали некоторые офицеры, в том числе и отличившийся в сражении под крепостью майор Офросимов, которого за категорические возражения арестовали и приковали к пушке.
В конце концов военный совет принял решение возвращаться прежним путём.
Обратный переход был ещё труднее. Голод, холод, частые переправы по горло в ледяной воде, стычки с черкесами, в одной из которых Уральский казачий полк потерял всех лошадей. Тяжёлые орудия приходилось тащить самим артиллеристам. И наконец, переправа через Кубань, разлившуюся как море. Всё это унесло много солдатских жизней. Из 7600 человек, отправившихся в поход, вернулось менее 5000,[367] из которых ещё около тысячи умерло от болезней после возвращения.[368] Но несмотря на страшные трудности, не было брошено ни одного орудия.
В мае 1789 года Ф. Ф. Ушаков со своей эскадрой, согласно ордеру Г. А. Потёмкина, направился к Синопу, разбомбил его, там же заставил выброситься на берег пять турецких транспортов с продовольствием для армии, захватил восемь судов, освободил невольников, которых турки взяли на продажу в Константинополе, и направился к Анапе.
29 мая, при подходе к крепости, турки встретили его артиллерийским обстрелом. Ушаков понял, что Бибикова там нет. Восемь турецких судов под стенами крепости привлекли его внимание. Но наступившая темнота не дала возможности действовать.
Утром Ушаков обрушил всю мощь своей артиллерии на корабли и крепость. Меткий огонь нанёс огромный ущерб туркам, а главное — лишил их заготовленного провианта и снаряжения для высадки десанта в Крыму. Но отсутствие Бибикова не позволило овладеть крепостью.[369] Лишь через два с лишним года, перед самым заключением Ясского мира, в 1791 году Анапа будет взята войсками генерала И. В. Гудовича.[370] А теперь Потёмкин сетовал на неудачу Бибикова: «Сколько сим возгордятся турки!» и писал Екатерине о нём, как о бездарном, недальновидном начальнике и подлеце. Возмущённая императрица отвечала ему: «Экспедиция Бибикова для меня весьма странна и ни на что не похожа; я думаю, что он с ума сошёл, держав людей сорок дней в воде и без хлеба, удивительно, как единый остался жив. Я почитаю, что немного с ним возвратилось; дай знать, сколько пропало — о чём я весьма тужу. Если войска взбунтовались, то сему дивиться нельзя, а более надо дивиться их сорокадневному терпению. Ещё дело схоже с Тотлебеном и Сухотиным в прошедшую войну».[371] Бибиков был отдан под суд и отстранён от службы.
