По этой причине, а также из-за отсутствия опыта игры в преферанс я не могу предложить вам больше, чем «пустое», ничем не сдобренное описание правил игры. Недостаток места, в любом случае, помешал бы мне привести примеры и описать стратегию игры, если бы даже я был в состоянии сделать это.
Можно было бы задать вопрос: нужно ли было вообще помещать описание преферанса в книгу, не предназначенную для опытных, искушённых картёжников? Надеюсь, что моя интуиция меня не обманывает, и это как раз та игра, которую следует помещать в общедоступные сборники карточных игр, а не только в узкопрофессиональные периодические издания, выпускаемые ограниченным тиражом. Возможно, описание преферанса побудит любознательных игроков исследовать эту удивительную экзотическую игру.
Следует подчеркнуть, что преферанс существует во множестве форм и разновидностей, из которых мы приводим ниже лишь одну…»
Далее Дэвид Парлетт приводит подробное описание разновидности преферанса, больше всего напоминающей классику, многие правила которой не применяются профессиональными игроками и имеют незначительное распространение, как правило, только в замкнутой игроцкой среде. Например:
— распасовка в описываемой разновидности не «скользящая», т. е. после распасовки (а также несыгранного мизера) сдача не переходит к следующему игроку, а повторяется. Так действительно играют в некоторых компаниях, но само правило является устаревшим: оно сохранилось с тех времён, когда такой игры, как распасовка, не существовало в природе. Если все трое пасовали, карты пересдавались.
В этой ситуации, согласитесь, было логично не засчитывать сдачу вовсе и просить пересдать;
— в торговле у Парлетта разрешены заявки втёмную, как и принято в классике, но заявка раз втёмную может быть перебита игрой не ниже семи треф. Это правило тоже редко встречается. Гораздо чаще играют так: семерной можно перебить пас втёмную, дающий возможность заработать «бомбу» в случае распасовки, а раз втёмную перебивается обычным два;{1}
— мизер, описываемый у Парлетта, не является кабальным, т. е. игрок может объявить мизер, взяв прикуп на раз (или на семь треф); нельзя объявлять мизер, если игрок дошел в торговле до десятерной игры. В свою очередь, игрок, заявивший в торговле мизер, имеет право заказать десятерную игру;
— безкозырная игра может быть заказана и сыграна, но не может быть заявлена в торговле (?!), т. е. последняя, наивысшая заявка в торговле 10 червей, а играть на любом уровне можно и без козырей. Довольно странное правило. Должен сказать, что мне оно никогда в жизни не встречалось, хотя я играл практически во всех «центрах игры», про которые Парлетт говорит, что они сами себе закон;
— недозаказ (если он может быть доказан после розыгрыша) наказывается записью 10 очков в гору;
— вистующий на девятерной не обязан взять взятку (что несколько удивительно и не вписывается в общую логику достаточно подробных объяснений о возможности уйти за полвиста);
— шесть пик является обязательной для вистования игрой;{2}
— первый ход играющий делает втёмную, после чего вистующий (если он один) решает, будет ли розыгрыш происходить втёмную или в светлую;
— показательно, что русские консультанты не сообщили уважаемому исследователю термина «вист». О моменте игры, когда игра заказана, а остальные игроки должны выразить свое к ней отношение, Парлетт сообщает, что «каждый оппонент, начиная с сидящего слева от играющего, должен заявить «пас» или «играю»… В дальнейшем автору приходится для виста втёмную придумывать термин «collaborating» (что означает «сотрудничество»), а в ситуации, когда завистовал один, Парлетт использует слово «governor» — правитель (The latter — whom I will refer to as the «governor»). Хорошо хоть не «наиб», что означает то же, только в арабском;
— факт, что исследователю не сообщили слова «вист», угадывается и в том, как он называет различные места на листе записей результатов игры: горка у него «gorka», «heap» (куча, груда) или «hole» — специальный термин в английском языке, означающий «яма», «дыра»; пулька — «pool» (это слово нет нужды переводить — оно пришло к нам из английского); а для места записи вистов Парлетт вынужден прибегнуть к словосочетанию «on the side» (сбоку). Это довольно странно, но в то же время показательно;
— при ремизе вистующих, т. е. при недоборе ими обязательного количества взяток, наказание за ремиз не пишется в гору севшим вистующим, а играющий пишет на обремизившегося вистующего висты соответственно заказанной игре — за каждую недобранную взятку;{3}
— очки, полученные в последней игре пульки и превысившие ёмкость общей пули, в описанной разновидности пропадают (?!), так как, по Парлетту, их некому оплатить вистами. У нас, мне кажется, давно нашли способ сохранить принцип, гласящий, что каждая игра, сыгранная в процессе пульки, одинакова по стоимости. Почему бы не списать эти очки с горы? Это правило лишний раз подтверждает архаичность всей разновидности в целом. В старину, когда играли «с котлом», лишние очки, действительно, некуда было записать. А горы как таковой не существовало. Вместо неё был «котёл», в который складывались ремизы на протяжении всей игры, причём складывались наличными деньгами. После закрытия пульки предстояло этот «котёл» разыграть. Подробно об этом рассказано в своём месте, где речь идёт об истории развития преферанса и постепенной трансформации правил.
Зачем нам с вами эта статья?
Свидетельство зарубежного источника важно для нас в первую очередь тем, что подтверждает российское происхождение преферанса. А кроме того, интересно узнать, как эта наша игра представлена западному читателю.
Викентий Абрамян, главный редактор журнала «Бридж-Ревю», мой постоянный партнёр по бриджу, как-то попросил меня написать сравнительный анализ бриджа и преферанса и ответить на вопрос, какая игра, на мой взгляд, ближе и родственнее бриджу — преферанс или шахматы.
Сама постановка вопроса человеком, который точно знает, что бридж — это совершенно новые для меня ощущения, напоминает мне интерес стороннего наблюдателя к чукче, впервые попробовавшему апельсин: мало созерцать явное удовольствие, нужно обязательно выяснить, на что это удовольствие похоже. При этом мне не оставляют никакого простора фантазии, ограничив возможности сравнения лишь преферансом и шахматами. Поскольку сравнение оказалось в пользу преферанса, а само исследование позволило установить непосредственную связь между преферансом и бриджем, я считаю полезным и даже необходимым привести эту статью целиком в книжке, которая является гимном преферансу.
Древнеиндийские шахматы, или чатранг, — игра четырёх человек. На рисунке — первоначальная расстановка фигур
Начнём с шахмат. Сравнение их с бриджем не настолько неожиданно, как может показаться на первый взгляд. Могу порекомендовать книгу Ежи Гижицкого «С шахматами через века и страны» (Варшава, 1970), в которой описана многовековая история этой игры и её многочисленные видоизменения. Не только состав и количество фигур менялось в шахматах, но и количество игроков.
Например, древнеиндийские шахматы (игра называлась «чатранг»[13] или «чатуранга») предполагали участие четырёх человек. Игроки, сидящие напротив, являлись партнёрами и играли заодно против другой пары. На доске располагались четыре комплекта фигур, каждый комплект — своего цвета: жёлтые и красные сражались против чёрных и зелёных. Каждая армия состояла из четырёх пешек и четырёх фигур, боевые порядки строились по углам размеченной на квадраты доски. Ходы определялись броском игральной кости с четырьмя цифрами. В зависимости от выпадения той или иной грани игральной кости игрок мог сделать ход одной из трёх фигур или, по выбору, ход королём или пешкой. Цель игры заключалась в том, чтобы взять двух королей армий противников.
Шахматная доска для «королевской игры», описанной в 1664 г. Вейкманом
Сходство этой игры с бриджем весьма отдалённое, но некоторые принципы игры, согласитесь, совпадают. Существует предположение, что такого рода шахматы для четырёх игроков являются прародителями игральных карт и всех карточных игр. Сторонники этой точки зрения указывают на разделение колоды карт на четыре масти как на существенную черту, объединяющую карты с четырёхцветными шахматами. Кроме того, приводятся правила древнейших карточных игр, смысл которых заключался в защите короля всеми картами его масти. Можно вспомнить старинную русскую игру «свои козыри», где у каждого игрока свой собственный козырь. Мы не будем здесь ни поддерживать, ни пытаться опровергнуть гипотезу происхождения карт из четырёхцветных шахмат, ограничимся лишь констатацией сходства некоторых свойств этой игры с современным бриджем.
