человечества» — около десяти миллионов видов токсичных веществ. Мы давно уже должны были бы отравиться, задохнуться в собственных отходах. Но, к счастью, есть гумусный слой. Именно он связывает и удерживает соли тяжелых металлов, радионуклиды, нефтяные производные, пестициды и прочие яды. Гумус — биологический фильтр земной суши. Не уничтожать, не расходовать — создавать его надо!
«ГНОЙ». Странно, но факт: большинство ученых, да что там! — даже сами земледельцы–органисты до сих пор путаются с органической частью почвы. Гумус, компост, перегной и даже навоз для них — как бы одно и то же: «органика». Их отношение: «органика хороша любая, и нечего тут усложнять». Это верно лишь в том смысле, что хоть какая–то органика лучше, чем никакой. Однако в естественном плодородии органика органике — рознь. Внесем ясность.
Гумус — конечный продукт ферментативного распада органики, естественный предел ее минерализации.
Компост (в переводе — «смесь, смешанный») — продукт естественного, ферментативного, микробно–черве–грибного процесса гумификации. При правильном компостировании получается аэробный продукт — органика разлагается в присутствии воздуха. Углерод органики биологически окисляется. Отсюда — химический и микробный состав дерна и подстилки, комфортность для корней, и главное — санитарная чистота, отсутствие патогенной микрофлоры. Кислород — главное условие нормального почвенного пищеварения.
Навозы и пометы — совсем иное дело. Нигде в природе вы не найдете больших навозных куч! Перегной, то есть навоз, перегнивший в куче — в основном продукт анаэробного процесса: гниения или брожения. В анаэробной среде совершенно иной состав микробов. Сначала куча «загорается» — разогревается до 60-70 °C: работают термофильные бактерии, которым, как и многим плесеням, жар не страшен. Мы радуемся: куча обеззараживается! Да, многие патогены гибнут, но далеко не все — большинство спор остается. Зато аэробные сапрофиты вымирают массово. Гибнут и кишечные бактерии — защитники организма от патогенов. Остаются плесени и гнилостные бактерии — поедатели белков навоза. При этом выделяются токсичные и зловонные продукты бескислородного полураспада органики: сероводород, метан, индол, скатол и пр.
Конечно, потом, когда куча уже перестает, пардон, «пахнуть», она начинает постепенно дышать, и в нее прорастают сапрофитные грибы — с поверхности начинается аэробный процесс. Но гнилостные микробы никуда не делись. А среди них тьма всяких бацилл и кокков — возбудителей раневых инфекций, гангрен и прочих бед. Буквально — создателей «ГНОЯ». И возбудители грибных болезней — плесени и гнили — тоже сохранились, потому что не было сапрофитов с их антибиотиками.
В природе такое бывает лишь редко и недолго — в трупах, в ямах с водой, в болоте. Но для почвообразования гниение не характерно. И «переГНОЯ» там нет и быть не может. Почва пахнет почвой. Будь там «гной», мы постоянно затыкали бы носы!
Конечно, слово есть слово. Обычно «перегноем» называют уже полностью выветренный навоз, отлежавший минимум года два. Видимо, главное тут не «гной», а «пере», в смысле «уже давно, с избытком перегнил». Но и такой перегной, по сути, малополезен: вся «кухня», вся энергия и работа органики уже пропали даром! Есть один способ природного внесения навоза: в виде мульчи, тонким слоем на почву, как это делают все животные.
Наконец, общее слово «органика» — это, в строгом смысле, все органическое: и мертвое, и живое. Все, в чем есть неокисленный углерод. В земледелии «органикой» называют неживую часть органического вещества. Для агрохимика «органика» — все, что сгорело в муфельной печке. Тут опять все запутано! Ученые говорят «органика», а сравнивают разные содержания гумуса, совершенно не обращая внимания на растительные остатки. И на таких вот опытах построена наука о почве!
…Итак, накопители и кладовщики — сапрофиты — обогащают почву всевозможным питанием. Для кого все это? В конечном итоге — для растений. Круговорот замкнулся.
Чтобы произвести питательные вещества и гумус, нужны сапрофиты и черви. А чтобы досыта накормить растения, необходимы симбионты–снабженцы.
Проснувшись по весне, корни начнут изо всех сил «высасывать» растворенную мульчу, добывать воду и пищу для ростового взрыва. И вот тут их возьмут на попечение симбионты: прикорневые микробы и микоризные грибы. Это уже не накопители — наоборот, это добытчики, транспортеры, курьеры и доставка на дом. Их задача — отдать накопленные запасы обратно растениям.
О них и поговорим.
СНАБЖЕНЦЫ: РИЗОСФЕРА И МИКОРИЗА
Факты, наблюдаемые уже лет сто, показывают: полноценное питание растений в природе опосредовано. Его обеспечивают две группы «снабженцев». Первая — прикорневые или ризосферные микробы. Вторая — грибы, образующие микоризу.
Активно стремясь выжить, растения реагируют, «думают» не столько кроной, сколько корнями. Точнее, их юными растущими кончиками и корневыми волосками. Именно волоски — активная зона обмена. Обмена, а не только всасывания! Корни постоянно выделяют разные БАВ, сахара и даже аминокислоты. В почву уходит до 40% всех продуктов фотосинтеза. Для чего? Так растения целенаправленно привлекают и разводят нужных микробов и грибы. Корешки растут буквально в чулке из симбиотических колоний.
Вдумаемся: Природа не расходует зря ни одной молекулы, а тут — почти половина всей энергии! Разумеется, ее тратят недаром. В обмен растения имеют полное и всестороннее почвенное обслуживание, от питания и ферментов до гормонов и антибиотиков. Отдавая то, что имеют, растения получают то, чего сами взять не могут. Напомню: в обмен на грамм азота азотофиксаторам скармливается 10 г. глюкозы. Так же, по бартеру, «вымениваются» защитные вещества, стимуляторы, минералы, а у грибов — и вода. Это истинный симбиоз — тут все заботятся друг о друге. Без него у растений не было бы шансов выжить.
Микробы ризосферы изучены весьма детально. Это разные сапрофиты — любители сахаров и прочей легкодоступной пищи. Кто–то фиксирует азот воздуха, кто–то переводит его в простые соли, кто–то растворяет фосфор и калий, кто–то поставляет микроэлементы, кто–то ферментативно разлагает прочные гуминовые соединения. И все, как зеницу ока, берегут своих кормильцев — растения — от нападения патогенов, выделяя целые комплексы фитонцидов и антибиотиков. Например, сапрофитный гриб Trichoderma lignorum производит до 60, псевдомонада — до 40, а сенная палочка — около 80 «лекарств»! В природе растения почти не страдают от корневых гнилей — в отличие от «интенсивных» полей.
И вот самое важное: ассоциация ризосферных микробов тонко управляется самим растением. Выделяя то или это, растение буквально заказывает, что ему сейчас нужно. Например, нужен азот — выделяет углеводы и сигнальные вещества для азотофиксаторов. Те съели всю свою порцию, дали пайку азота — и сошли со сцены: ужались, растворились, окуклились в цисты. Теперь нужен фосфор, и растение чем–то кормит фосфомобилизаторов. Псевдомонадам — защитникам
