Ознакомительная версия.
Каждый раз цифра снижалась как минимум на пять единиц. Само по себе падение было несущественным, но важно, что СОЭ продолжало падать и эффект накапливаться. Я был окрылен тем открытием, что древняя теория, согласно которой смех – это хорошее лекарство, имеет под собой физиологическую базу».
Если война с микробами в основном выиграна, то борьба со стрессом проиграна. Не только скученность и перегруженность вне нас – скученность людей, идей, разногласий, – но скорее внутренняя перегруженность мучает нас. Жизненный опыт поступает в наши души в таком избытке и из стольких разных источников, что в действительности он практически никогда не сортируется, еще меньше усваивается. В результате – хаос и неразбериха. Мы пресыщены ощущениями и голодаем по чувствам.
«Нельзя без последствий для здоровья изо дня в день проявлять себя противно тому, что чувствуешь, – говорит герой романа Бориса Пастернака „Доктор Живаго“, – распинаться перед тем, что не любишь, радоваться тому, что приносит тебе несчастье. Наша нервная система не пустой звук, не выдумка. Она – состоящее из волокон физическое тело. Наша душа занимает место в пространстве и помещается в нас, как зубы во рту. Ее нельзя без конца насиловать безнаказанно.» Слишком много трудного и сложного в нашей социальной жизни, и, зачастую, домашней жизни. Смех оказывается спасением для многих.
Ничего зазорного нет в том, чтобы иметь какой-то запас шуток. Расскажите анекдот, почитайте вместе с ребенком «Тома Сойера», послушайте записи Аркадия Райкина и Михаила Жванецкого – на свете много людей, чей спасительный юмор может принести нам облегчение. Просто вы должны знать, что очень часто лучший способ разрядить напряженную ситуацию – это смех: анекдоты, шутки, веселые розыгрыши. Если вы добьетесь улыбки у больного ребенка, считайте, что он уже на пути к выздоровлению.
Почему смех так важен для выздоровления? Прежде всего смех – это победа жизни над смертью, радости (пусть на минуту!) над отчаянием, победа воли над безволием. Норман Казинс говорит: «Воля к жизни – это не теоретическая абстракция, а физиологическая реальность, обладающая определенными терапевтическими характеристиками». Ваша улыбка, шутки, юмор, способный вызвать положительную ответную реакцию у больного человека, может оказаться ценнее самых чудодейственных лекарств, и вы можете проверить это. Кроме того, смех – это победа духа над плотью и скорей всего, это-то и есть самое важное. Норман Казинс, хотя он и был вначале практически неподвижен, подчеркивает: «Я не принял приговор врачей, я не попал в капкан страха, отчаяния и паники, которые часто сопутствуют болезням, кажущимся неизлечимыми.»
Положительный эмоциональный настрой в семье, где есть больной человек, исключительно важен. «Никогда нельзя недооценивать способность человеческой психики и человеческого организма к регенерации – даже, когда прогнозы кажутся совершенно безнадежными. Жизненная сила – это может быть наименее понятная сила на земле.» Д-р Вильям Джеймс утверждал, что у человеческих существ имеется тенденция слишком ограничивать себя пределами, которые они сами себе ставят. Возможно, что эти пределы расступятся, когда мы глубже начнем уважать естественное стремление человеческой психики и человеческого тела к большему совершенству и регенерации. Защита и заботливый уход за этим естественным стремлением выздороветь наперекор всему может превосходнейшим образом представлять собой самое совершенное проявление свободы человека.
Для доказательства того, насколько положительный настрой в семье важен для здоровья, опять дадим слово Норману Казинсу. Когда впервые была опубликована его статья о роли смеха в выздоровлении, «… больше всего звонков было от врачей, рекомендовавшим мою статью пациентам, у которых была подорвана воля к жизни. Врачи просили меня позвонить и пытаться подбодрить их пациентов. И я изо всех сил старался помочь этим больным.
Об одном случае стоит поговорить особо. Врач просил побеседовать с его пациенткой, девушкой 23 лет, постепенно терявшей подвижность ног из-за болезни соединительной ткани (коллагеноз). Она жила со своей семьей в Атланте. Одно из психологических осложнений было в том, что вся семья была в отчаянии и тревоге, и у всех были донельзя расстроены нервы. В больницу девушку нельзя было положить, поскольку ее страховой полис давно уже был исчерпан. Присутствие такой тяжело больной дома, по мнению ее врача, создавало в семье атмосферу тоски и напряженности. Тот факт, что паралич быстро прогрессировал, давил тяжким грузом на всю семью, и это еще больше ухудшало общее настроение безнадежности. Важно было найти какой-нибудь выход из положения, который помог бы спасти от тупика безвыходности всю семью. Доктор считал, что положительный сдвиг настроения и отношения девушки к собственной болезни был бы существенным не только для состояния ее здоровья, но и для состояния эмоционального здоровья всей семьи в целом. Он дал пациентке почитать мою статью, и она отнеслась к ней положительно. Доктор надеялся, что если я позвоню ей сам, проявив интерес к ее судьбе, то это может прибавить ей сил и энергии.
Я позвонил девушке, назовем ее Кэрол. Медленно, убежденная в неоспоримости фактов, она рассказывала, как в течение двух последних лет постепенно теряла надежду на подвижность и теперь верит, что ее ждет полный паралич. Доктор пытался убедить ее не отчаиваться. Он говорил, что лекарства и упражнения помогли бы гораздо лучше, если бы у нее была цель в жизни и она тренировала бы свою волю, чтобы активно бороться за свое выздоровление. Я спросил ее, разве, по ее мнению, это не разумно?»
«Теоретически, да, – соглашалась девушка, – но, наверное, мой врач никогда не болел, ну, так тяжело, как я! Он не знает, как бесконечно тянется день; как трудно иметь цель, когда ничего не происходит, как мысли все время вертятся около того, о чем ты не должна думать; ведь мне лучше не становится, проходит неделя за неделей и никакого сдвига. Вы же должны это понять, потому что вы сами прошли через это, не правда ли? Разве у вас не было такого чувства безнадежности?»
Я согласился, что настроение у меня было такое же кислое, особенно вначале, когда я ожидал, что врач починит мой организм, как будто это автомобиль, которому необходим механический ремонт; почистить карбюратор, например, или заменить насос. Но потом я понял, что человеческий организм – это не машина, и только у человека есть своего рода встроенный «механизм», который сам позаботится о своих нуждах, сам осознает, что с ним происходит, сам поможет себе и сам выздоровеет, если только мы не будем мешать ему, а наоборот, поможем. В сердцевине человеческой уникальности заложена сила выздоровления и регенерации. Иногда эта сила блокирована или недоразвита. Самое важное, что врач может сделать для своего пациента, это оценить, насколько он способен включить эту силу на полную мощность. Когда врач убеждает Кэрол, что его лечение будет более эффективным, если она подключит естественное стремление организма к самовыздоровлению, это очень ценный совет.
«Мне лично повезло, – продолжал я, – мой врач верил, что моя собственная воля к жизни в самом деле послужит стимулом для выздоровления, поэтому он одобрял меня во всех моих попытках справиться с болезнью».
Кэрол заинтересовалась, так ли важно для выздоровления в самом деле много смеяться? Я объяснил, что самое существенное по поводу смеха, это не просто тот факт, что он обеспечивает тренировку внутренним органам, когда человек лежит пластом, не вставая – своего рода бег трусцой в лежачем положении – но то, что он создает такое настроение, при котором включаются в работе также и все другие положительные эмоции. Короче, смех помогает сдвинуть с мертвой точки и активизировать процесс выздоровления.
Кэрол хотела узнать, как она сможет найти то, над чем стоит смеяться. Я сказал, что ей придется поработать над этим, так же как приходится работать над любой стоящей проблемой. Я предложил, чтобы члены ее семьи по очереди ходили в библиотеку выискивать юмористические книги. Лучше всего классиков юмора: Стефан Лекок, Огден Нэш, Марк Твен и др. (В России и своих немало!) Я был уверен, что она сама и ее близкие получат удовольствие, разыскивая смешные книги и рекомендовал им воспользоваться юмористической литературой других культур.
Кэрол была в восторге. Тогда я попросил ее помочь и мне тоже. Пусть она сама выбирает из всего, что они найдут в течение каждого дня, самую смешную историю, и она каждый день по телефону будет мне ее пересказывать. Затем я поговорил с матерью Кэрол, которой идея тоже пришлась по душе.
Ознакомительная версия.
