Саркома
В принципе, саркома не относится к злокачественным опухолям кожи. Этим словом называются любые опухоли, возникающие в мягких тканях органов. В противоположность саркоме раком называют перерождение клеток ткани соединительной. Поэтому, положим, в легких, печени, почках, желудке, кишечнике может сформироваться как саркома, так и рак. Аналогично, оба типа опухолей встречаются при поражении костей, поджелудочной железы. Чаще всего диагноз «саркома» ставится при обнаружении опухолей мышц. А диагноз «рак», наоборот, наиболее характерен для кожных покровов.
Отличие саркомы от рака состоит не только в типах тканей, в которых они образуются. Саркома менее агрессивна, чем рак. Рак развивается вдвое — вчетверо быстрее, активнее метастазирует, чаще дает ранние очаги распада. Саркома же развивается медленнее, иногда — десятками лет. Она позже дает выраженные симптомы, практически никак не заявляя о своем существовании. Нередко она по размерам значительно превосходит рак. Но, как мы видим, в более медленном и менее заметном симптоматически росте саркомы таится свое коварство. Она дает метастазы реже и позже, чем рак. Но что в том толку, если и шансов рано обнаружить ее у нас не так уж много? Поэтому саркомы находят на последней, IV стадии в 95–97 случаях из 100. А последняя стадия саркомы подразумевает множественные, развитые метастазы в костные ткани, головной мозг и печень. Онкология обычно отказывается от лечения больных раком или саркомой IV стадии.
Поскольку саркома чаще всего образуется в мышечных тканях, ее нередко можно найти при прощупывании. А иногда она видна даже с поверхности кожи — особенно при движении мышц. Саркома мышц — это плотная припухлость (ближе всего к слову «опухоль») внутри нормальных, подвижных волокон. Ее размер не слишком важен, но он может колебаться от горошины до кулака.
Саркома безболезненна, достаточно плотна и, главное, неподвижна. Иными словами, если с поверхности кожи мы можем заметить под нею не движущийся вместе с мышцами, не смещаемый пальцами и совершенно не дающий дискомфорта при надавливании узел, нам будет весьма разумно записаться на прием к онкологу в ближайшие дни. Даже если мы чувствуем себя прекрасно и никаких иных необъяснимых изменений в организме не наблюдаем.
Если нам нужен дополнительный стимул, сообщим, что в большинстве случаев саркомы обнаруживаются, когда пациент приходит к травматологу(!) по поводу перелома кости, произошедшего «на пустом месте». Например, при подъеме сумки с продуктами, попытке ускорить шаг на ровной поверхности, при забивании гвоздя в стену, наконец. Травматолог делает снимок этого участка скелета, чтобы определить причину аномальной хрупкости костей. И находит один или несколько метастазов, разрастание которых и привело к повышению ломкости костной ткани.
Кожный покров прямо над телом опухоли обычно остается нормальным. Но тут все зависит от тесноты соприкосновения опухоли со слоями кожи. А также того, насколько явно злокачественный процесс затронул и их. Случаи, когда кожа над опухолью краснеет, начинает шелушиться и изъязвляться, не редки и не составляют исключения из правил. Чаще всего такое происходит при опухолях молочных желез у женщин, наружных половых органов у мужчин. Необходимо помнить, что ощущение уплотнений, тяжей или других, вроде бы посторонних, образований под участком эрозии означает, что речь идет не о травме, и едва ли об инфекции.
Лечение саркомы и образованных ею язв — исключительно оперативное. Если речь идет о конечности и сосредоточении очагов метастазирования только в пределах ее костей, конечность подлежит ампутации. Но в данном случае мы можем считать, что нам крупно повезло. И жалеть об этой конечности явно не стоит. Опухоли головного мозга и печени можно удалить в исключительных, достаточно редких случаях. Опухоли же несущих скелетных костей, разумеется, обычно удалению не подлежат. Саркома и ее метастазы нередко демонстрируют более высокую устойчивость как к химио-, так и к радиотерапии. Потому прогноз при обнаружении зрелых опухолей такого типа чаще всего дают крайне неблагоприятный.
Лечение рака кожи средствами альтернативной медицины
Итак, в целом с опухолями кожи нам относительно повезло. Как минимум, в том, что их можно распознать визуально. И обратиться к врачу задолго до начала активного метастазирования. Плюс, опухоли кожных покровов (даже с учетом их глубокого иссечения) требуют далеко не такого масштабного вмешательства, как, скажем, опухоли двенадцатиперстной кишки, аппендикса, почек и надпочечников.
Объективно, другого оптимального пути лечения кожных опухолей, кроме операции, не существует. Впрочем, как и опухолей с иным расположением. Проблема, как всегда, не в самой опухоли, а в метастазах — их наличии, локализации, количестве. В подавляющем большинстве очаги вторичного метастазирования не операбельны, так как они располагаются в жизненно важных органах. Первичные обычно удается удалить, поскольку речь идет о достаточно ограниченных секторах лимфатической системы, вплотную прилегающих к опухоли. Поэтому мы можем не сомневаться, что от материнского новообразования хирург избавит нас без малейших затруднений. А вот методы борьбы онкологии с не подлежащими удалению очагами рака пока безнадежно далеки от совершенства.
В случае, когда хирург вынужден оставить в теле пациента вторичные опухоли, назначается облучение (с отдельными его вариантами) и курсы химиотерапии. К сожалению, эффективность обеих методик стремится к нулю. Потому что ни одно из этих воздействий не позволяет уничтожить все клетки в очаге. А даже одна выжившая клетка со злокачественным потенциалом уже через месяц образует не менее двух миллионов новых. Теоретически через полгода врач имеет право назначить больному повторный курс. Раньше нельзя, поскольку оба метода опасны и могут привести к летальному исходу. И на момент следующего курса организм должен гарантированно восстановиться после предыдущего «сеанса».
Легко догадаться, что за эти полгода дочерние опухоли успеют вдвое больше, чем организм. Потому что они разрастаются намного быстрее. И используют для роста те питательные вещества, гормоны, сахар, которые по этой причине не попадут в здоровые клетки. Из чего следует, что рост злокачественных клеток автоматически замедляет восстановление здоровых тканей. Счет в любом случае будет неравным. И к моменту начала нового курса у большинства больных уже имеются противопоказания к нему: анемия, желтуха (отказ печени), почечная недостаточность. Таким образом, самый распространенный сценарий лечения вторичного рака — это отсутствие всякого лечения.
Поэтому если в тканях больного остались дочерние опухоли, ему после прохождения одного курса терапии, в сущности, можно делать все что угодно. Условие здесь только одно: предпринимаемые шаги должны замедлять или останавливать рост оставшихся клеток рака. Без этого условия ему почти наверняка будет отказано в повторном курсе. Да и перспективу просто до него не дожить тоже не стоит списывать со счетов. Ведь вторичный рак — это уже поражение не заменяемой кожи, а незаменимых печени, легких, костного мозга… К тому же дочерние опухоли, в отличие от многих материнских, растут на несколько порядков быстрее и не нуждаются в годах развития.
Что мы можем добавить к лечению от себя, если онколог больше ничем нам помочь не может — сейчас или вообще? Пожалуй, тут «за кадром» осталось лишь применение некоторых средств, проверенных на себе сотнями онкодиссидентов. Основная часть онкодиссидентов — это больные раком поздних стадий, от которых отказалась официальная медицина. Или они отказались от нее… Впрочем, не важно, кто от кого здесь отказался первым. Зато важно, что в нетрадиционной медицине давно уже разработаны несколько методик растительной химиотерапии. То есть умышленного отравления тканей тела и опухоли путем приема смертельно ядовитых растений.
Растительная химиотерапия использует водные отвары и спиртовые настойки аконита (шлемника), барвинка, болиголова, цикуты. Однако мы сами ничего не сможем добавить к курсу, который нам предложит врач в случае с плоскоклеточной карциномой. В этом и состоит еще одно ее отличие от других опухолей.
При развитых метастазах в лимфатическую систему использование растительной химиотерапии лишено смысла, поскольку яды в нее практически не попадают или попадают в ничтожных количествах. Лимфа — это не кровь. И хотя сосуды лимфатической системы не менее разветвлены, основное ее назначение другое. Лимфа относится в основном к иммунной системе. И ее транспортная функция ограничивается переносом в ткани лимфоцитов — особых телец, уничтожающих внутриклеточные инфекции и сами клетки. Переносом же питательных веществ она почти не занимается. Поэтому основная часть попавших в пищеварительный тракт элементов направляется в кровь, не задевая лимфатическую систему.
