Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 32

Праведный Иоанн Кронштадтский наставлял и увещевал: «Принудь себя молиться об усопшем от всей души, памятуя, что это твой долг, а не только одного священника и клерка. Вообрази, как необходим усопшему покой и как он нуждается в молитве живых, как бесы оспаривают у ангелов его душу и как она трепещет, не зная, какая учесть постигнет ее навеки». Очень и очень много значит пред Господом, нашим Владыкой, молитва за душу усопшего, которая уже сама не может за себя молиться, но нуждается в покое, который ты можешь испросить для нее своею теплой молитвою. Об усопших молятся так, как будто бы твоя душа находится в аду, в пламени, и ты сам мучаешься, чувствуя муки своим сердцем. Вы должны пламенно-пламенно молиться об успокоении их в светлом месте.

Если же кто-то из ваших родителей или из близких умер без покаяния, читайте молитву так:

Взыщи, Господи, погибшую душу родителя моего, аще возможно есть, помилуй! Неисследимы судьбы Твои. Не постави мне во грех сей молитвы моей. Но да будет святая воля Твоя. Аминь.

Неисповедимый и непостижимый в делах чуднаго и дивнаго смотрения Твоего о нас, Господи, и неистощимый в милосердии, Боже наш! Призри с высоты святаго жилища Твоего и посети, и осени Твоею благостью мне грешного и недостойного раба Твоего, молящего Тебя, да вседетельною и вседержательною силою Твоего Святого Духа, да исправит молитвы моя пред Твоим небесным мысленным жертвенником, яко кадило благовонное. Внемли гласу моления моего, Боже мой, и возлей благодатный елей утешения и крепости на слабое, скорбное и унылое сердце мое, смущающееся и стежающее о неведомом жребии, по Твоим неисследимым судьбам, внезапно похищенного от нас смертию раба Твоего (имярек). О Премилосердный Господи! Не отверни от лица Твоего, не пощади претрепетную его душу, позванную к Твоему нелицеприятному суду в час, и он же не чаявший. Не отврати от него праведное прощение Твое, да не яростию Твоею обличиши, ниже гневом Твоим смятешь и накажешь его, но помилуй по великой Твоей милости, помилуй, ради крестных заслуг возлюбленного Сына Твоего, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и молитв ради Пречистой Его Матери и всех святых Твоих; прости ему все согрешения его, вольно и невольно содеянные. Воззри человеколюбивым оком Твоим на его веру, упование и надежду на спасительные заслуги Единородного Сына Твоего и прими душу его из материнского лона церкви, Православной и Христовой, от земли внезапно прешедшего, прими милостью Твоей, благостью Твоей, благодатною любовью Духа Твоего Святого, и всели ему в недрах Авраама упокой там, яко сподобящего здесь в житие этом. Пречистится Твоим Святым Животворящим, спасительным святым таинством. Аще же светильник этот – вера, от оскудения алея любви и благих дел, угасает пред Светозарным ликом Твоим, молю Тебя, восполни его, исполняй, иллем благости Твоей и не меркнущим светом неизреченной любви Твоей; возжги, Отче светов и Светодавче Господи, умный ея светильник, да тако усопший во свете Твоем увидит свет неугасимый и прославит Тебя сердцем чистым; но не затвори от безответного раба Твоего (имя) двери чертога Твоего благоукрашенного. Господи Боже и Отче неба и земли! Ты не желаешь смерти грешника, но милостиво примешь от него и за него все обращения и искания в молитвах спасения и Сам всяко благоустроишь путь его, чтобы живому быть ему во веки века. Молю Тебя Твоего милостливого благоволения, Владыко Господи, вспомни все дела его милосердные и все молитвы его, здесь, на земле, совершаемые им. Услышь мой молитвенный вопль сердца моего сокрушенного вместе с молитвами священнослужителей святой Церкви Твоей. Молю Тебя, Господи, помилуй раба Твоего, ослаби и оставь ему все пригрешения и грехопадение его, вольные и невольные, разумом и неразумением содеянные; исцели многоболезненную душу его и, как алчущего и жаждущего Твоей милости, исполни вечных Твоих благ; так как Твоя есть воля миловать и спасти его. Боже наш и Тебе Единому пробает слова, как на земле, так и на небе. Ныне и во веки веков. Аминь.

Этот заговор бесценен для тех, кто не может успокоиться и забыть дорогого умершего человека или того, кто вас оставил ради другой. Чтобы помочь себе, выйдите после заката на улицу, так чтобы на небе была хотя бы одна звезда, перекреститесь и скажите:

Если с первого раза не помогло, сделайте так еще два раза, и ваша душа освободится от тоски.

Из письма:

«Когда мне было сорок пять лет, я была очень видная и статная, по роду своей работы я часто выезжала за границу и имела возможность иметь очень красивые наряды. У меня всегда были французские духи, элегантные вещи, и на меня постоянно заглядывались мужчины. Мужа у меня не было, так как все свое время я отдавала сперва учебе, потом работе. В общем, было у меня все, кроме женского счастья. И вот оно возникло в образе совсем еще молодого человека, ему было всего двадцать три года, а мне уже сорок пять лет. Правда, я выглядела очень молодо, и наша разница в возрасте не бросалась в глаза. Вы бы знали, как он ухаживал за мной, как краснел при моем появлении, какие писал письма и старался везде попасться на глаза. Вы мудрый человек, и я знаю, что Вы меня не осудите и поймете. Я не могла устоять от жажды счастья и кинулась в нашу с ним любовь с головой. Мы с ним встречались, и радости нашей не было предела. Потом он стал жутко меня ревновать, а я его. Мы ссорились и мучили этим друг друга каждый день. Я ревновала его к молоденьким девушкам, а он ревновал меня ко всем без исключения.

Наконец однажды, во время нашей очередной ссоры, он заплакал навзрыд и сказал с отчаянием, что не хочет жить, потому что я его все равно оставлю и выйду замуж за какого-нибудь чиновника. Состоялся первый серьезный разговор. Я объяснила ему, что не могу выйти за него замуж, так как не имею права ломать его молодую жизнь. Сказала, что он вполне может жениться на семнадцати-восемнадцатилетней девочке, а я гожусь ему в матери, хотя я пока еще выгляжу великолепно, время все равно свое возьмет. Я буду стареть, а он всего лишь только будет взрослеть, да и мама его вряд ли позволит ему на мне жениться. Неожиданно он молча встал и, одевшись, ушел, не сказав больше не единого слова. Я вдруг ощутила такую пустоту и такую безысходность, что упала на кровать и рыдала как на похоронах. Примерно через час раздался звонок в дверь. Опухшая от слез, с красным носом, я открыла дверь и увидела своего любимого с огромным букетом роз. Рядом с ним стояла женщина, и это была его мать. Не знаю, что он тогда сказал дома своей маме, какие он приводил в защиту своего решения слова, но она пришла с ним ко мне, чтобы он мог попросить моей руки. Я до сих пор помню каждое сказанное им слово: „Если есть на земле любовь, то это ты, и другой мне никогда не будет нужно. Сколько бы ни прошло времени, я всегда буду тебя любить, всегда тебе буду благодарен за твой выбор. Каждый час я буду счастлив тем, что ты моя жена. Я никогда тебя не обижу и не предам. Никогда не позволю, чтобы ты пожалела о своем решении. Будь моей женой, только это составит мне все мое счастье!“

Конечно же я согласилась. По глазам его мамы я видела, какое она испытала облегчение, когда я не отвергла ее сына. Мы поженились. Я родила ему сына, и мы действительно были с ним очень счастливы все прожитые годы. Но время беспощадно. Как бы я ни ухаживала за своим лицом и телом, время сделало свое дело. Ему сейчас сорок пять лет, как когда-то было мне, я невольно замечаю его взгляды на более молодых женщин. Живое всегда стремится к живому, а какой может быть секс с женщиной, которой скоро будет семьдесят лет. Мы спим в разных комнатах. С одной стороны, я испытываю от этого некоторое облегчение, ведь он не может видеть моего дряхлого тела. С другой стороны, я вижу, что его тяготит проживание в квартире со старухой, от которой, увы, не всегда приятно пахнет, даже если я каждый день тщательно моюсь. У меня вставная челюсть, но я не могу даже без нее походить, так как он тогда увидит меня без зубов, а не снимать протез очень вредно. У меня начались возрастные болезни, ноют кости, одышка, слезятся глаза и т. д. Он же выглядит как огурчик. Однажды я пошла в аптеку, и ко мне подошла женщина лет тридцати, я сразу поняла, что она меня дожидалась. Женщина была очень хороша, свежа и красиво одета, но она явно волновалась и боялась меня. Мы присели на лавку, и с ее слов я узнала, что их отношения продолжаются пять лет. Она горько заплакала и добавила: „Он рассердится, если узнает, что я к вам подошла, но поймите, ничего нельзя изменить. Мы любим друг друга, а вас он жалеет и уважает, как мать. Отпустите его, дайте ему свободу, разве он не имеет права на счастье, ведь вам скоро семьдесят лет, а он еще молодой!“ Я выслушала ее, не перебивая, да и что я могла сказать. Я его любила и понимала, что мое время вышло и ничего не поделать.