Трагическим итогом стали 49 килограммов, которых я достигла спустя два учебных месяца.
От критической точки меня отделяли всего 1000 граммов и одна неделя.
Еда взяла надо мной абсолютный верх.
Вследствие компульсивного переедания – расстройства приема пищи – у меня начались так называемые компульсии1, более известные в народе как «компульсивы». Мои симптомы совпадали с этим ужасным расстройством. Я впихивала в себя пищу даже тогда, когда совершенно не хотела есть. Я ела с невероятной скоростью, невзирая на чувство дискомфорта в желудке, ела после десяти часов вечера, днем и ночью ела, ела, ела. Потом мне становилось стыдно за это. Находясь в состоянии постоянного стресса, я была агрессивной, испытывала ненависть к худым людям. Меня трясло от того, что кто-то может взять себя в руки, а я нет…
Октябрь. Все становится только хуже. С каждой секундой… Мои проблемы не уменьшаются, они лишь увеличиваются. Во всем виновата я, никто другой. Я не хочу признавать этого, я пытаюсь, стараюсь. Безуспешно.
В один из дней октября жестокая реальность предстала передо мной в виде серых шорт, которые пролежали в шкафу с начала сентября. Этот шокирующий и правдивый вечер надолго останется в моей памяти. Эта малюсенькая вещь, раньше свободно болтавшаяся на исхудавших ногах, стала мала до такой степени, что просто не налезала на меня. Я смотрела на свое отражение в зеркале и плакала, потому что не понимала, как можно было довести себя до такого состояния. Остальная одежда также была мала. Пришлось надевать старый хлам, а утром ехать в магазин.
Мне было стыдно выходить на улицу и смотреть на свое отражение в витринах. Все, что я замечала, – это круглые бедра, жирные ноги и широченное лицо. Спустя какое-то время дело дошло до того, что вместо прогулок, походов в кино, встреч с «друзьями» я предпочитала остаться дома и поесть. У меня и так не осталось друзей, кроме К. и Ю., которые вечно были заняты, и мы редко встречались, а я еще умудрилась променять эти нечастые моменты общения на еду.
Еда. Еда. Еда. Еда. Еда.
Этот период моей жизни был не очень приятным. Снова появились проблемы в общении, отношениях, семье и себе самой. Мне казалось, что как только я худею, все нормализуется, а как поправляюсь, все катится к чертям.
В университете я всегда чувствовала себя лишней. Мои одногруппницы регулярно обсуждали совместные прогулки, на которые звать меня было не обязательно. «Ну, ты же все равно бы не пошла» – единственная отговорка. Откуда им знать?
Еще в начале сентября я стала работать в одном молодежном журнале. Мне нравилась моя работа. Постоянное общение с людьми, разработка мероприятий по продвижению журнала, посещение различных конференций и презентаций. Нужно было держать себя в форме, выглядеть на 5+, чтобы не было стыдно появиться перед коллегами. Однако даже это меня не мотивировало. Абсолютный пофигизм.
В те мучительные месяцы, когда я стремительно худела, мой организм подвергся немыслимым испытаниям. Я издевалась над ним, не давая себе есть, теперь он сделал ответный ход… Этот подонок начинал забирать свое назад и вбирать максимальное количество калорий из любых потребляемых продуктов. Если при обычном питании, без попыток похудеть, из булочки организм забирает 300 калорий, то в моем случае он стал забирать 330. Это касалось таких продуктов, как йогурт, мясо, яблоки и огурцы.
Мне больше не хотелось заниматься спортом, потому что было противно от ощущения соприкосновения жирных ляжек. Я не ходила на физ-ру, потому что все помнили, как на мне болтались штаны. Я не ходила на фитнес, потому что там все были худые, а я нет. Я перестала ходить в баню, потому что было неприятно показываться с такой фигурой, даже перед родными.
Я ничего не делала, чтобы вновь похудеть. Почему? Потому что понимала, что потребуется как минимум два месяца, чтобы вернутся хотя бы к 44 килограммам.
Вместо того чтобы работать над собой и возвращаться к идеалу, я ела. «Куда еще хуже?» – думала я, проглатывая очередной кусок пирожка. Глупая.
Я перестала смотреть на себя в зеркало. Ездить по магазинам также не было никакого желания, потому что другого размера кроме XXS для меня не существовало, а сейчас это была M-ка впритык. В гардеробе появилась куча длинных просторных маек и кардиганов, способных скрыть ужастики моего тела.
Когда я шла по универу, мне казалось, что все шепчутся у меня за спиной: «Смотри, она так поправилась».
С Мистером О. общение прервалось, и уже месяца два о нем ничего не было слышно. Только один раз мы случайно встретились в торговом центре. Папа попросил меня съездить с ним, прикупить новых вещей, и я с удовольствием согласилась. Стоило мне зайти в огромный холл, как я тут же увидела его. Мы поговорили так, словно наше общение не прекращалось ни на минуту, так, как в прежние времена.
После этого парень снова исчез. Ему стала присуща такая черта – на минуту появляться в моей жизни и неожиданно пропадать. Я не писала ему первой, просто не хотела навязываться. Лучше бы я переборола свою гордость. Правда, иногда так правильнее.
И вот на дворе конец октября, а от него ни привета, ничего…
Слава богу, что К. меня поддерживала и успокаивала, без нее было бы тяжелее. Она говорила, что парень не стоит моих переживаний, что нужно его забыть. Никогда не верьте девушкам!!!
В надежде успокоить свой возбужденный мозг и сердечные чувства я начала снова общаться с А. Он первым написал и попросил прощения за свое безобразное поведение. Хотя на 99 % была виновата я.
Мы стали гулять, ходить в кафе, постоянно созваниваться и закидывать друг друга сообщениями. Он снова начал казаться мне милым. На месяц я отвлеклась от гнетущих мыслей и даже смогла немного сбросить вес – на боннском супе. Такой гадости мне раньше не приходилось есть… Но ради потерянных трех килограммов стоило поглощать эту мерзость. Выдержала я всего три дня, на восемьдесят шестой час только при мысли об этом вареве меня выворачивало наизнанку. Вместо этого «волшебного» супа я решила съесть немного тушеных овощей с курицей, потом конфеты, чипсы и еще какую-то бесполезную еду. И снова сброшенные килограммы вернулись ко мне. Естественно, нужно было кому-то нажаловаться, и как раз, по счастливой случайности, в этот день я собиралась встретиться с А.
– Тебе не нужно худеть, ты же нормальная, – сказал он, когда я поведала ужасную историю о мерзком супе с сельдереем. Парень всегда говорил эту фразу, только раньше я весила 38, а не 48.
– Мне лучше знать, когда я нормальная.
– Ты хочешь быть как летом?
Какой догадливый человек!
– Да, да, да!!! – я срываюсь на него и кричу это так громко, чтобы слышали все. – Да, я хочу быть как летом! Хочу весить 38 килограммов и ни грамма больше! Мне необходимо это!
– Ты ненормальная.
– Можно подумать, ты адекватный.
– Еще одно подобное слово…
Я не дала ему закончить:
– И что? Снова смешаешь меня с дерьмом? Ну давай, что ты молчишь?
– Не хочу с тобой разговаривать.
– Ну и пожалуйста, хоть нормально вечер пройдет.
– Я смотрю, ты стала сильно много разговаривать.
– От тебя научилась.
Такие диалоги у нас случались часто. Иногда мне это нравилось, можно было выплеснуть все накопившееся на «беззащитного» А. Если ему можно говорить все, что хочется, и я буду. Как ко мне люди, так и я к ним. Это закон, а законы нарушать нельзя.
Жизнь опять преподносила сюрпризы. Так получилось, что мы стали встречаться с А. Я устала ждать человека, которому все равно. Устала надеяться на светлое будущее, лелеять несбыточные надежды. Пора было заканчивать придумывать сказку и выбираться в реальную жизнь.
Я поддалась кратковременно всплеску чувств и уступила парню, который добивался меня уже несколько месяцев. Первое время все шло отлично, даже настолько отлично, что иногда от этой идеальности меня начинало тошнить.
А. отвлекал от мыслей о похудении, он говорил, что не нужно бороться с лишними килограммами, потому что сейчас я такая, какой он первый раз меня увидел, и вообще, я выгляжу прекрасно.
– Ну а что ты еще можешь сказать своей девушке? Ты такая толстая, что мне противно с тобой идти? – вопрос последовал после очередной речи о моей «нормальности».
– Нет, Настя. Ты правда хорошо выглядеть стала. И мне не противно с тобой идти, что за бред?!
– Знаешь, что я большего всего не люблю?
Он так глупо на меня посмотрел, что мне стало смешно.
– Чего ты так угараешь?
– Ничего. Так вот, я ненавижу, когда мне врут! А ты делаешь это каждый день, – спокойно ответила я.
– И когда же? – А. делал вид, что не понимает.
– Когда говоришь, что со мной все хорошо.
– Почему ты сама не понимаешь? Почему тебе нужно всех выбесить, но остаться при своем мнении?
– Потому что оно у меня есть, и если я думаю, точнее, знаю, что сейчас выгляжу намного хуже, чем в мае или июне, то не нужно говорить обратное. Ты же видишь, что меня это выводит, но нет, все равно продолжаешь. Тебе нравится это делать?
