Мария Николаева - Йога прозрения

Ознакомительная версия.

Истории о мудреце Бхригу рассказывают везде по-разному, а в святом городе Тирупати бытует храмовое предание о том, что «третий глаз» был у него на стопе. Однажды Бхригу решил проверить, кто из всех богов самый мудрый и более остальных достоин поклонения среди людей. Первым делом направился он к Брахме, а тот не заметил его, беседуя со своей возлюбленной супругой, хотя даже боги обязаны почитать мудрецов. Бхригу рассердился и решил, что по всей Индии не должно быть ни одного храма Брахмы. После этого пошел он проведать Шиву, но и тот был занят беседой со своей супругой и не обратил на его появление никакого внимания. Тогда Бхригу повелел, чтобы вместо Шивы повсюду почитался только лингам, и поспешил к Вишну. На беду, тот тоже проводил время с супругой, и тут Бхригу совсем рассвирепел и изо всей силы пнул Вишну ногой в грудь. Тогда бог понял свою ошибку, мгновенно схватил ладонями стопу мудреца, на которой находился «третий глаз», и начал его мягко массировать. Бхригу смилостивился и решил, что только Вишну достоин поклонения, поэтому в вишнуистских храмах всегда стоят величественные статуи этого бога.

Медитация окружена предрассудками ничуть не в меньшей степени, нежели «третий глаз», и попытки медитировать в большинстве своем сводятся к любованию необычными картинками, которые появляются перед закрытыми глазами. Однако дхьяна – это продолжение дхараны, то есть концентрация, ставшая устойчивой. Достаточно немного подумать, чтобы сразу стало очевидно: если мы сосредоточились на одном объекте, значит, мы не обращаем внимания ни на что вокруг. Но если мы видим только один предмет, то он не имеет границ, отделяющих его от других предметов, а значит, внутри нашего созерцания нет никаких различий. В итоге мы приходим к заключению, что в медитации вообще «ничего нет», и это чистая правда. Хотя погружение в медитацию может начинаться с какого-то объекта, но постепенно доходя до сути объекта, мы обнаруживаем себя сосредоточенными на едином основании всех вещей, которое ничем не отличается от нашего собственного осознания, а эта целостность и есть Тот, ради лицезрения которого мы и «открываем третий глаз». Как поясняет Свами Венкатешананда, медитация не является ни размышлением, ни созерцанием в привычном смысле разглядывания, а есть осознание, сосредоточенное внутри объекта. Учителя возмущает расхожее выражение «медитировать на розе», и он поправляет: «медитировать в розе», точнее «медитировать себя в розу»! Но внутри розы, равно как и внутри всего сущего, пребывает Господь, поэтому любая медитация по сути своей есть предание себя воле Всевышнего. Внутреннее видение есть по определению видение подлинной реальности вещей, а реальны они только в той мере, в какой представляют собой форму божественного.

Встреча с Рамакришной перевернула все в сознании Вивекананды, ибо он видел перед собой человека, который убежденно говорил о Боге как реальной личности, с которой можно общаться в повседневной жизни. Когда он приехал, Рамакришна сидел на кровати в комнате и предложил ему присесть рядом, явно обрадовавшись его появлению. В следующее мгновение Вивекананда заметил, что его охватило какое-то странное состояние, в котором он сосредоточил свой взгляд на нем, а затем подвинулся ближе. Рамакришна с сиянием в глазах коснулся правой ногой его тела, и внезапно стены комнаты начали отступать, а предметы растворяться, и все вокруг вместе с ним стало погружаться в бездонную пустоту. С открытыми глазами он наблюдал, как исчезает он сам, и, потеряв всякий контроль над собой, выкрикнул: «Что ты со мной делаешь? Меня дома родители ждут!» Рамакришна громко рассмеялся, коснулся его груди и спокойно произнес: «Хорошо, всему свое время». Сразу же, не менее чудесным образом, привычный мир вернулся на прежнее место. В следующий раз Вивекананда решил не поддаваться «гипнозу» и держаться осторожнее…

Медитация неописуема, и опасность описания состоит в том, что оно доверчиво принимается за реальность. И тогда вас ожидают два разочарования: либо ваше видение не совпадает с реальностью, либо, что еще ужаснее, вам начинает казаться, что вы видите именно то, что себе представляете. Свами Венкатешананду часто спрашивали, не похожа ли медитация на самогипноз. Йог отвечает: нет! Наоборот, в этом океане вселенского бытия маленькая волна, которой является каждый из нас, уже загипнотизировала себя, создав иллюзорные границы своего обособленного существования. Вы – бескрайняя бессмертная блаженная Самость, а самогипноз заставляет вас считать себя ограниченным существом. На самом деле, медитация – не самогипноз, а верный способ саморазгипнотизироваться… Всякий раз, когда вам не удается что-то рассмотреть и у вас начинает возникать чувство собственной ущербности, обратитесь к внутреннему взору, который покажет вам необозримые просторы вашего божественного бытия. Таким образом, медитация должна происходить не в определенные часы в отведенном для этого месте, а быть состоянием бытия, в котором вы учитесь простому искусству, как жить целостно. Один из критериев успешной медитации, предложенный Свами Венкатешанандой, поражает своей точностью и практичностью: способны ли вы жить так, чтобы никому вокруг никогда не создавать никаких проблем? Задумайтесь, как вы должны тогда видеть себя самого и окружающий мир? Постарайтесь избавиться от оков собственного «гипнотического» взгляда. Другой вопрос, как же человек вообще может забыть истину?

В некотором царстве один министр начал злоупотреблять доверием царя, что, конечно, не понравилось остальным министрам. Тогда они перестали допускать его ко двору, а царю доложили, что он умер. Отставной министр все же пытался добиться аудиенции: однажды он перелез через забор в царский сад, но придворные поспешили уверить царя, что перед ним всего лишь призрак. Тогда несчастному ничего не оставалось, как стать лесным отшельником, что он и сделал. Как-то раз царь отправился на охоту и набрел на своего бывшего министра, погруженного в глубокую медитацию. И хотя на сей раз царь был без свиты, завидев «призрак», он поспешил прочь, пока тот не начал приставать к нему. Так и духовно ищущий может уверить самого себя, что полученное им откровение – всего лишь игра воображения, не более того.

САМОСОЗЕРЦАНИЕ

Посмотрите на себя – кто вы? Можете ли вы сказать, что вы – это тело, чувства, мышление… Если лишить вас глаз – вы останетесь? Если лишить вас зрения, доставляющего вам образы окружающего мира, – вы все равно останетесь? Если лишить вас созерцания, составляющего связные картины из виденных ранее образов, – вы и тогда останетесь? Если лишить вас видения самого себя, полученного в процессе соотношения с системами образов – останется ли кто-то, кто будет наблюдать за вами и всем остальным? И есть ли разница между вашим и этим Взглядом?

«Доктор, я безмерно благодарен вам за все, что вы сделали для моих глаз, но никакие слова не в состоянии передать благодарность, которую я чувствую за то, что вы сделали для моего ума», – такое пылкое признание довелось услышать от одного из своих пациентов д-ру Бейтсу. И немудрено, ведь он не устает повторять, что испорченное зрение – результат ненормального состояния ума. Очки могут на время сгладить эти негативные последствия, создавая для глаз видимость расслабления и сосредоточения, но ведь состояние ума от этого не меняется, и со временем зрение становится еще хуже. Способность видеть также всегда связана с интересом, и глаза всегда видят лучше то, что интересно воспринимать уму. И снова мы обнаруживаем сходство медицинских заключений с мнением йогов. Так, Айенгар заявляет: глаза – показатель состояния мозга, они принадлежат уму. Когда мы погружаемся в медитацию, ум отключается, поэтому мы созерцаем не глазами, а самим сознанием. Глаза – зеркало всего лишь ума, а не души, хотя это заключение и противоположно расхожему мнению. Однако после практики пратьяхары, когда все чувства, включая зрение, уже обращены вовнутрь и находятся под контролем, это странное утверждение становится верным. Медитация – выход за пределы мышления к чистому осознанию, а значит, выход за пределы зрения к прямому созерцанию. И суть бытия в осознании и созерцании всегда едина, тогда как зрение и ум вечно находятся в разладе, пытаясь совместить образы с внешним видом вещей.

Ознакомительная версия.