Бывает, что задремавшие на минуту люди, за одну секунду до пробуждения, видели во сне столько событий, что они, казалось бы, могли заполнить собой целые годы. Многие из читателей, наверное, испытали это на самих себе; много таких случаев было зарегистрировано наукой. С другой стороны, можно уснуть и спать целые часы, без сновидений, а проснувшись, уверять, что вы задремали лишь на минуту. Время принадлежит относительному уму и ему нет места в Вечном или Абсолютном.
Затем интеллект говорит нам, что об Абсолюте надо мыслить, как о неограниченном в пространстве – находящемся всюду – вездесущем. Он не может быть ограничен, ибо вне его, для него нет ограничений. Для него нет такого места, которое было бы "нигде". Каждое место есть "везде", а везде наполнено всем, – бесконечной сущностью, Абсолютом.
И так же, как это было с идеей времени, нам чрезвычайно трудно, если не невозможно, – образовать идею Вездесущности, – идею того, что занимает бесконечное пространство. Ибо все, что наш ум постигал на опыте, имело расстояние и границы. Тайна тут заключается в том факте, что пространство, как и время, не имеет реального существования за пределами наших представлений, нашего сознания относительного расположения вещей, – материальных предметов. Одни вещи мы видим тут, другие – там. Между ними – ничто, пустота. Мы берем другой предмет, "меру длины", – скажем, метр, – и измеряем им пустоту между двумя предметами; это измерение пустоты между двумя предметами мы обозначаем термином "расстояние". Но в действительности мы не измеряли пустоты, – ее измерить невозможно. Что же мы такое сделали? Да просто определили, сколько раз метр мог поместиться между двумя намеченными предметами.
Этот процесс мы называем измерением пространства; но пространство – ничто, и мы только определили положение предметов относительно друг друга.
Для того, "чтобы измерить пространство", нам нужно иметь: 1) предмет, от которого мы начинаем измерение; 2) предмет, которым мы измеряем, и 3) предмет, которым мы заканчиваем наше измерение. Мы не можем представить себе бесконечного пространства, потому что нам не хватает третьего предмета в процессе измерения – предмета, заканчивающего измерение. За исходный пункт мы можем принимать себя, воображаемая мерка тоже всегда найдется, но где же предмет, лежащий по другую сторону бесконечного пространства, которым мы могли бы закончить измерение? Его нет, а без него мы не можем найти конца. Попробуем начать с самих себя и вообразим себе идущие от нас миллионы миллионов километров; помножим их еще на миллион миллионов, и повторим это миллион миллионов раз. Что же мы сделали? Просто протянули нашу воображаемую мерку известное число раз в направлении воображаемой точки в пустоте, которую мы называем пространством. Пока все хорошо; но ум интуитивно признает, что за этой воображаемой точкой в конце последнего метра есть возможность бесконечного укладывания метров, – бесконечная возможность протяжения. Протяжения чего? Пространства? Нет! Только мер длины или предметов. Без материальных предметов пространство немыслимо. Оно не существует вне нашего сознания предметов. Такой вещи, как реальное пространство, – нет. Пространство есть просто бесконечная возможность укладывания предметов. Оно само по себе есть только название пустоты. Если вы можете образовать идею предмета, вычеркнутого из существования, и идею занявшего место ничего, то это ничто и называется пространством; самый термин подразумевает в себе возможность занять место чем-либо, не перемещая с этого места ничего другого.
Размер или величина является другой формой выражения идеи расстояния. В этом отношении не будем забывать, что если мы можем мыслить пространство как бесконечно протяженное в величину, то одинаково мы можем мыслить его и бесконечно мало протяженным. Как бы ни был мал предмет, мы все же можем думать о нем, как о способном подразделяться до бесконечности. В этом направлении также нет границ. По выражению Жакоба,
"идея бесконечного малого так же трудно укладывается в нашем уме, как и идея бесконечно большого. Несмотря на это, мы неизбежно должны допустить реальность бесконечности, как в сторону великого, так и в сторону малого".
А Раденгаузен говорит:
"Идея пространства – только неизбежная иллюзия нашего сознания, или же нашей конечной природы; она не существует вне нас; мир бесконечно мал и бесконечно велик".
Телескоп развернул перед нами области изумительной величины и обширности, а усовершенствованный микроскоп раскрыл нам мир изумительно мелких и малых величин. Микроскоп показал нам, что одна капля воды заключает в себе целый мир мельчайших живых организмов, которые живут, питаются, враждуют друг с другом, размножаются и умирают. Ум может представить себе вселенную, занимающую пространство не больше, чем одна миллионмиллионная часть самого маленького пятнышка, видимого в самый сильный микроскоп; – пусть он представит себе такую же вселенную, заключающую в себе миллион миллионов солнц и миров, подобных нашему, и населенных подобными нам живыми существами, – живыми и мыслящими существами, во всех отношениях тождественными с нами. И действительно, как утверждали некоторые философы, если бы наш мир вдруг сжался до таких размеров, – но при этом относительные пропорции всего были бы сохранены, то мы бы не заметили никакой перемены, жизнь казалась бы прежней и мы, в отношении самих себя к Абсолюту, остались бы точно такими, какими были до сих пор. И так же было бы, если бы мир увеличился в миллион миллионов раз. Все эти перемены не внесли бы никакой действительной разницы. С точки зрения Абсолюта, между малейшим пятнышком и величайшим солнцем нет никакой разницы.
Мы остановились на этих примерах для того, чтобы читатели лучше поняли относительность пространства и времени, и уяснили себе, что это – только простые символы вещей, употребляемые нашим умом при обращении с конечными предметами, и не имеющие реального существования. Если это понятно, то дальше уже легче усвоить себе идею бесконечности времени и пространства. По выражению Раденгаузена,
"за пределами человеческого разума нет ни пространства, ни времени; и то, и другое представляет из себя лишь произвольные идеи человека, к которым он пришел путем сравнения и сопоставления различных впечатлений, получаемых им от внешнего мира. Понятие пространства возникает из ряда различных форм, наполняющих пространство, посредством которых внешний мир является индивидууму. Идея времени возникает из наблюдения последовательности различных форм, наполняющих пространство (движение), так как мир является индивидууму в этой последовательности. Но вне нас различие между заполненностью пространства и переменностью пространства не существует, ибо каждое находится в постоянном превращении, заполняя и изменяясь в одно и то же время, – ничто не находится в состоянии покоя".
А цитируя Роккерта, – "мир не имеет ни начала, ни конца, ни в пространстве, ни во времени. Повсюду есть центр и поворотный пункт, и в моменте заключается вечность".
Далее, интеллект говорит нам, что мы должны мыслить Абсолют, заключающим в себе все могущество, какое только есть, ибо не может быть другого источника или вместилища силы, и не может быть силы, которая бы могла его ограничивать, умерять или сталкиваться с ним. Все законы мира должны быть созданы Абсолютом, ибо другого законодателя нет; и всякое проявление энергии, силы и могущества, скрытого в природе или явного, должно быть частью могущества Абсолюта, действующего по указанному им направлению. В третьем чтении, озаглавленном "Творческая воля", мы увидим эту силу, проявляющейся в жизни, как мы ее знаем.
Затем интеллект говорит нам, что мы должны думать об Абсолюте, как о заключающем в себе все возможное знание или мудрость, ибо вне его не может быть никакого знания или мудрости; а потому всякая мудрость или знание должно заключаться в нем. Мы видим, что относительные формы жизни проявляют разум, мудрость и знание; последние должны выйти из Абсолюта, по известным, установленным им, законам; ибо в противном случае не было бы такой мудрости и т.д., так как им неоткуда больше появиться, как только из Абсолюта. Действие не может быть больше причины. Если есть что-либо неизвестное Абсолюту, то оно никогда не может быть известно конечному уму. Итак, все знание, какое есть, было и будет, должно теперь принадлежать Единому – Абсолюту.
Все это вовсе не означает, что Абсолют думает, как думает человек. Абсолют знает, не думая. Ему не нужно собирать знание путем процесса размышления, как это нужно человеку; мысль эта была бы смешна, ибо откуда извне может явиться знание к самому знанию? Когда человек думает, он привлекает к себе знание из мирового источника действием разума; Абсолют же может извлечь знание только из самого себя. Таким образом, мы не можем представить себе Абсолют, принужденным думать, как это делаем мы.
