Не существует никакой причины для того, чтобы генетические варианты являлись носителями «спирали смерти». Но случилось так, что все первичные образования, которые определяют развитие любого организма, способного к репродукции, имеют очень чувствительную структуру. Разрушение начинается уже с процесса репродукции.
Закон смертности говорит, что любой живой организм имеет своим приоритетом репродукцию за счет продолжительности жизни. Если организм пережил мучительный процесс рождения, он получает хороший шанс достигнуть возраста половой зрелости. После этого вновь силы разрушения превалируют над силами жизни.
Эпидемиологи называют пострепродуктивные фазы жизни «генетическим помойным ведром», так как любое генетическое формирование, происходящее на более поздних жизненных этапах, выпадает из естественного отбора. Каждому этапу или периоду жизни соответствует своя генная композиция, которая в дальнейшем процессе естественного отбора уже не участвует. Ген, ответственный за рост человека, может влиять на выживаемость и репродуктивность как негативно, так и позитивно. Но ген, ответственный за то, что волосы определенной женщины начинают седеть только после семидесяти лет, уже передан или не передан по наследству ее детям, вне зависимости от своей необходимости или бесполезности.
С. Дж. Ольшанский из Чикагского университета вместе со своими коллегами открыл нечто новое в законе смертности: медицина в состоянии его изменить. Ученые исследовали мышей, собак и людей, умерших естественной смертью. Исследователи смогли повторить «U»-схему Б. Гомпертца и открыли генетический план, который назвали «печатью смерти». У человека эта печать может быть поставлена в возрасте восьмидесяти трех лет: избежав всех опасностей, грозящих организму извне, он умрет приблизительно в этом возрасте.
Ученые были поражены, насколько «кривая смертности» человека отличалась от такой же у животных. Это говорит о том, что современная медицина не только снижает неблагоприятность внешних воздействий на организм, но и изменяет внутренние ритмы. «Печать смерти у человека можно изменить, – утверждает Ольшанский, – несмотря на то, что до сих пор она казалась неизменной».
На базе невероятных достижений медицины в борьбе с такими болезнями, как рак, сердечные и другие заболевания, человек сегодня живет дольше, чем это предусмотрено природой. Мы переживаем предопределенную «печать смерти», живя «искусственной жизнью», как ее называют эпидемиологи.
Да, мы значительно увеличиваем производительность труда, применяя механизацию и автоматизацию, заменяем ручной труд бытовой техникой, автомобилями, стиральными машинами, лишая себя движений и мостя удобную дорогу, ведущую к дивану и далее – к ящику ТВ. Мы полнеем, подвергаем себя ожирению и лености. Вспомогательные средства, которые делает нашу жизнь легче, чище, увеличивают ее продолжительность, снижают потенциал нашего мозга, уровень его ментальной деятельности, вызывают его омертвение. Может, в этом кроется секрет разочарования жизнью и цивилизацией, которое переходит в депрессии и отчаяние?
...
Ген, ответственный за рост человека, может влиять на выживаемость и репродуктивность как негативно, так и позитивно. Но ген, ответственный за то, что волосы определенной женщины начинают седеть только после семидесяти лет, уже передан или не передан по наследству ее детям, вне зависимости от своей необходимости или бесполезности.
Мы вышли за рамки и границы, предусмотренные эволюцией. Эта отвоеванная у природы часть жизни, наряду со всеми присущими ей удовольствиями, грозит стать для нас настоящим испытанием за счет неизвестных в прежние времена страданий и заболеваний, как, например, болезнь Альцгеймера (БА). Этим страданиям мы подвергаем не только себя, но и своих детей. На основании анализа работы с двумястами шестью пациентами, которые страдали неизлечимыми болезнями мозга, ученые университета Мюнхена пришли к заключению, что дети, зачатые отцом старше тридцати шести лет, независимо от возраста матери, рискуют в будущем заболеть БА.
«Этот факт сейчас впервые научно подтвержден», – объясняет биолог Л. Бертрам. – Качество спермы ухудшается одновременно с процессом старения, хотя однозначные причинные взаимосвязи с БА мы установить не можем». Это же подтверждают публикации британского научного журнала «New Scientist».
В 1500 г. в английском городе Йорк возраста двадцати лет достигала только одна из пяти рожденных девочек. До шестидесяти лет доживали немногие. В наши дни возраста двадцати трех лет достигают почти все, а увеличение смертности наблюдается только у семидесятилетних, хотя показатель смертности у людей после тридцати пяти лет каждые семь лет удваивается.
Смертность женщин в Йорке середины ХVI в. была сравнима со смертностью животных, обитавших на воле. Например, чибисы, жившие в клетке, достигали шестнадцатилетнего возраста, тогда как их свободные собратья едва ли доживали до десяти лет. В те давно минувшие времена старые люди были такой же редкостью, как состарившиеся чибисы, живущие на свободе.
...
Вспомогательные средства, которые делает нашу жизнь легче, чище, увеличивают ее продолжительность, снижают потенциал нашего мозга, уровень его ментальной деятельности, вызывают его омертвение.
Дарвин выдвинул идею, что все живое имеет общего предка, и процесс развития вида можно проследить ретроспективно, вплоть до момента зарождения жизни на Земле. А лауреат Нобелевской премии Э. Кандель в книге «В поисках памяти» интерпретирует это уже в современном ключе: «Эволюционные процессы приводит в движение не какая-то сознательная программирующая или божественная сила, а «слепая» динамика естественного отбора – чисто механический, подвластный случайности процесс. Попытки и ошибки являются основой генетической изменяемости. Идеи Дарвина прямо противоречили основам большинства религий, так как до него первоначальная цель биологии состояла в том, чтобы объяснить божественный план создания окружающего мира. Теория Дарвина разорвала исторические связи между религией и биологией. В конце концов, новая современная биология должна была укрепить в нас веру в то, что все живое во всей своей красоте и разнообразии, не что иное, как продукт постоянно изменяющихся в своих рекомбинациях и модификациях нуклеидных составляющих. На их базе и строится генетический код ДНК, возникший в результате многих миллионов лет борьбы организмов за выживание и продолжение рода». И если в этом вопросе, казалось бы, все выстраивается в логическую цепочку от низших к высшим, то, как продолжает Кандель, «новая биология души, возможно, еще в какой-то мере размыта, так как развивалась одновременно с нами. Наш дух, наша душа вместе со специфическими молекулами, лежащими в основе высших духовных и душевных процессов, например сознания, составляют нас самих, наше окружение, осознание нашего прошлого, настоящего и будущего». И в этой душевной составляющей нашей жизни мы еще во многом не преуспели. Чехов и Фрейд почти век назад говорили о скудости наших средств восприятия окружающего мира и ограниченности нашего познания. Чехов, врач и писатель, утверждал, что мы владеем только пятью органами чувств, остальные же девяносто пять нами еще не освоены.
В сочинении «По другую сторону принципов наслаждения» Фрейд писал о биологии как о «стране неограниченных возможностей, в которой нас ожидает множество сюрпризов с удивительными объяснениями их происхождения. Мы даже не можем предположить, какие ответы она нам подготовила на ближайшие десятилетия, когда множество конструкций и гипотез, кажущихся фундаментальными и важными, вдруг неожиданно лопнет и разрушится».
В интервью журналу «Spiegel» Кандель отмечал: «Его (Фрейда) утверждение, что в мозге существует множество неосознанных процессов и явлений, – фантастическое предсказание, и мы понимаем: многое из того, что мы познали, нами совершенно не осознано. Однако эта бессознательная память не имеет ничего общего, например, с сексуальными желаниями, – содержание ее весьма банально. Когда вы учитесь водить машину, вы совершаете движения, не задумываясь, бессознательно – это функционирует автоматически». И пусть, по мнению великого ученого, наличие сексуальных желаний имеет банальное содержание, оно принадлежит каждому из нас и является неотъемлемой частью нашей жизни, давая не только весь спектр несоизмеримых ни с какими другими выражениями удовольствия и счастья, но одновременно являясь и элементом увековечивания самого себя.
В том же интервью Кандель, что очень важно, подчеркивает и микробиологическое единство процессов, отмеченных еще Дарвином и происходящих как в очень примитивных живых существах, так и в человеке. Разница между человеком и животным значительно меньше, чем мы думаем. Естественно, человек обладает дополнительными механизмами функционирования. Например, проникая при исследовании в глубины памяти, мы используем уже существующие методы и принципы. Протеины, отвечающие за память, содержатся даже в дрожжевых бактериях, хотя при этом выполняют совершенно другие функции. Эволюция не отбрасывает никакой генетической информации. Наоборот, она использует снова и снова те молекулы, которые проявили себя в свое время как полезные, переделывая только отдельные их части.
