и подумал, что ты и этот Виталик…
Я фыркнула, – Я с Козыренком…
– Слушай, я уже запутался в твоих Козырятах! – с раздражением оборвал он меня
– Ты себе не представляешь, как мне стало плохо где-то здесь. – Григорий рукой очертил окружность в районе сердца. – Не помню, как уехал оттуда. И вот еду, вдруг смотрю на поле среди стада белое пятно – Адель. Остановился вышел. Она меня узнала и через все поле ко мне бежит, а за нею пастух хромает. Спрашиваю у пастуха, – Хозяйка этой коровы где? А он мне и отвечает, что его это корова. Он Адель недавно купил, потому как старая хозяйка ее с мужем уехала куда-то. А куда он не знает.
– А ты знаешь, что Адель по тебе тосковала. – проговорила я.
– Только Адель?
Да, я поняла, что не могу вести машину дальше. Руки начинали подрагивать, и на дорогу я смотрю сквозь набирающиеся слезы. Поэтому не стала отвечать на его вопрос. Смахнула слезу и попыталась сосредоточиться на дороге. А куда мы, собственно, едем? Я пригляделась. Оказывается, я уже почти доехала до дома. Пока не встала на парковку около своего подъезда молчала.
– Нет, Григорий, мне тоже было очень плохо. – наконец созналась я, и взглянула на него.
– Так это же прекрасно! – Григорий притянул меня к себе.
***
После, уже когда я почти засыпала на мужском плече, он спросил, – А когда ты поняла, что я это Стас Орловский?
Я улыбнулась и потянулась за своим сматрфоном, включила и протянула Григорию.
– Опа!
– Откуда у тебя эта фотография? – спросил он. – Это же очень давно было.
– Да лет пять назад поставила. – мурлыкнула я.
Он подозрительно на меня посмотрел, – Ты что из этих?
Теперь я подняла брови, не понимая.
– Из фанаток? – пояснил он.
– Да нет, ты для меня всегда был недосягаемым идеалом и самым красивым мужчиной отечественного кинематографа. – я провела пальцем по экрану.
– После того как ты ушел у меня была мысль поменять заставку, но потом решила этого не делать?
– Почему? – спросил он.
Вздохнула, – Ты же так и остался недосягаемым идеалом, ну и самым самым в отечественном кинематографе…
– А теперь?
– Теперь ты его удалишь? – спросил он. – А то я уже начинаю ревновать.
Я взяла смартфон, – Улыбайся! – мигнула вспышка.
– Теперь ты будешь ревновать к нему. – и я заменила старую заставку на новую фотографию.
