Ольга Арнольд - Любимая противная собака

Когда я подросла, то узнала, что мы, кошки, хищники. То есть мы должны охотиться на мышей и птичек. Мышек у нас в доме, к сожалению, нет. Было одно толстое маленькое существо, которое называлось «хомячком». Мы с мамой как-то раз, когда оно вылезло из клетки, попытались его съесть, но Санни его у нас отобрала и стала вылизывать (Санни очень хорошо лижется), а из ее пасти хомячка взяла хозяйка и куда-то отнесла. Из разговоров мы поняли, что его отдали каким-то детям. А вот птички — это другое дело. Птичек у нас много летает за окном. Я люблю наблюдать за ними, сидя на подоконнике. Летом, когда окна распахнуты настежь, они порою залетают к нам в дом, и мы с братом Толстиком за ними охотимся. Один раз ему удалось поймать ласточку, но он не успел ее съесть, как влетела разъяренная хозяйка и ее отобрала. Я тоже однажды почти схватила ласточку, но, увы, она улетела, а у меня в когтях осталось только перышко. Есть у нас еще одна птичка, не дикая, но охотиться на нее строго запрещено. Но, может, когда-нибудь…

Этот попугайчик давно меня раздражал, он пробуждал во мне охотничьи инстинкты. Он жил в кабинете, куда нам, кошкам, вход всегда запрещен — хозяева плотно закрывают дверь. К тому же его держали в запертой клетке. Но сегодня все двуногие из дома ушли, а вожделенная дверь осталась открытой, и мы с мамой туда проникли. Мама Дуся ходила вокруг клетки, облизываясь, и тут пригодилась я! У большой мамы и лапа толстая, зато моя лапка пролезла через решетку, и я смогла отодвинуть щеколду. Я любой замок смогу открыть! Ну, почти любой. Дальше все было делом техники. Мы с мамой разделили добычу по-братски — то есть она съела попугайчика почти целиком, а мне достался небольшой кусочек. Но зато какое удовольствие я получила! Очень забавно было наблюдать, с какими лицами вернувшиеся хозяева ходили по квартире в поисках пропавшей пташки, но нашли они только одно перышко под шкафом.

У окна в большой комнате стоит аквариум, и в нем плавают рыбки. Это караси, которых хозяева принесли из пруда. Мама Дуся часто сидит возле аквариума и смотрит туда. Но видит она там не рыбок, а себя — так говорят люди. Но мы с братом Толстиком — не такие. Мы охотимся! Наблюдая за Толстиком, я поняла, как это делается. Надо долго-долго сидеть неподвижно, держа лапу наготове, и когда рыбка подплывает к поверхности, тут ее и — цап! Не так вкусно, как попугайчик, но гораздо приятнее на языке, чем те шарики, что хозяйка сыплет нам в миски. После того как мы с Толстиком поохотились, хозяйка выдрала братца и закрыла аквариум стеклом. Толстик — недотепа, он всегда попадается, а так как он больше всех озорничает, то ему влетает даже тогда, когда он не виноват. Он больше и сильнее меня, ему удалось сдвинуть стекло, и мы очень быстро поймали и съели двух оставшихся карасиков. После этого хозяин поймал Толстика и всыпал ему как следует. А я сидела в углу за полкой, с удовольствием наблюдала за экзекуцией (слово-то какое сложное! Я его недавно выучила) и облизывалась.

К сожалению, аквариум убрали. Теперь нам приходится охотиться только на кухне. Недавно Толстику удалось забраться в холодильник, пока хозяйка не видела. Он там сидел долго-долго, до самого обеда. Когда старшая хозяйка открыла дверцу холодильника, он оттуда вывалился, круглый, как шарик. Я думала, что ему теперь достанется, но хозяйка повела себя очень странно, схватила Толстика и стала ощупывать. Она все удивлялась, как в него поместился килограмм ветчины. Весь вечер Толстик икал. Толстик всегда хочет есть. Иногда он пытается покушать из миски мамы Дуси, но она всегда это чувствует, даже если находится в другой комнате. Она дерет Толстика так, что только шерсть летит. Главное, в этот момент не попадаться ей под горячую лапу. Вот и сегодня она разъярилась, и мы с Кнопкой спрятались под диваном. Вылезать оттуда было бесполезно, когда она в таком настроении, она никому из нас не даст рассесться на подушках.

Сегодня я совершила подвиг! Хозяйка жарила мясо, и мы все были как пьяные от одного запаха. А потом ей позвонили по телефону, и она пошла говорить в комнату. Огромная сковородка с мясом так и манила, но даже Толстик не решился влезть на плиту — в прошлый раз, когда он это проделал, он тут же слетел вниз с отчаянным мявом, и почему-то бок у него стал лысым — и долго таким оставался. А я взяла и запрыгнула туда, втиснулась между стеной и сковородкой, напрягла все свои силы и сдвинула ее, так что она полетела на пол! Я думаю, все наши это оценили, пировали все, и почти ничего не оставалось к тому времени, когда на кухню вбежала хозяйка. Она повела себя странно — сначала схватилась за голову и начала раскачиваться, но потом пришла в себя, схватила Толстика, который не успел спрятаться, и стала трясти. Не думаю, что он был в обиде — пока она его трясла, он спешно что-то дожевывал.

Я люблю хозяина, уважаю маму Дусю и старшую хозяйку, терплю младших хозяек и Толстика, а вот свою сестрицу Кнопку терпеть не могу. Она вечно затевает какую-нибудь проказу, а потом за ее проделки наказывают Толстика или даже меня, а она сидит себе с ангельским видом — я, мол, хорошая кошечка, а они все плохие! С удовольствием я вспоминаю тот день, когда она схватила кусок ветчины с тарелки, а удрать не смогла — зацепилась когтями за скатерть. В результате ее отшлепали газетой. Сегодня я была просто счастлива — она попалась еще раз! Мы все залезли в тумбочку, где хранятся мешки с нашей и Санниной едой. Почему-то шарики из этих пакетов гораздо вкуснее, чем шарики из нашей миски. Мы разодрали самый большой мешок и успели наесться до отвала к тому времени, как вернулись хозяева. Санни и мы, кошки, бросились врассыпную, а Кнопка застряла в пакете и никак не могла вылезти. Ее вынули и сразу же отшлепали! А потом хозяева стали отлавливать остальных преступников, но меня не нашли — я отсиделась под шкафом.

Сегодня ужасный день — в доме появилось настоящее чудище. Это существо похоже на Санни, но только больше, толще и с огромными лапами — не дай бог, на тебя наступит! Хозяева называют ее «щенком» и Бертой, а еще говорят, что это бразильский мастиф. Ничего себе щенок! Да она же больше Санни! Она сразу же начала ко всем приставать. Попробовала сунуться к маме Дусе, но тут же получила когтями по носу. Мама показала, кто тут главный! Когда она попыталась взять меня в свою слюнявую пасть, я хотела сделать то же самое, но не смогла пошевелиться — оцепенела от ужаса. По счастью, хозяйка тут же сказала: «Плюнь кошку», — и Берта меня бросила. Это было совсем не больно, но очень неприятно.

Никакого сладу с этой Бертой нет! Она думает, что мы, кошки, игрушки, совсем как плюшевый мишка, которого она стаскивает с постели самой младшей хозяйки. Кошек таскать в зубах строго запрещено, ей за это достается, но она снова и снова таскает нас по квартире, пока хозяйка не закричит: «Плюнь!» Я заметила, что Кнопка и Толстик почему-то ее не боятся. Кнопка на моих глазах била Берту лапами по носу, в результате та взяла ее в пасть, тут же появилась средняя хозяйка, отобрала Кнопку и наказала собаку, а Кнопка сидела в сторонке, умывалась и при этом по-ангельски улыбалась. Толстик же сам иногда начинает приставать к Берте, а наигравшись, часто засыпает на ее подстилке, положив голову на ее лапу, а собака использует его вместо подушки. К тому же Берта неуклюжа и часто зевает, а у нас зевать нельзя. Толстик выхватывает чуть ли не у нее из пасти вкусные кусочки и бежит с ними за диван. Берта за ним гонится и застревает своим толстым задом между диваном и стенкой, а Толстик, наблюдая, как она пытается высвободиться, ложится перед самой ее мордой и, причмокивая, кушает. Но мне Берта внушает панический страх! Ничего не могу с собой поделать! Сегодня хозяин, утешая меня после очередного покушения на мою неприкосновенную личность, бормотал про себя: «Бедная Динка! И что же нам теперь делать?»

Все-таки Берта хоть на что-то годится. Без нее мы никогда бы не смогли открыть холодильник! Ручка больно высоко расположена, а снизу мы как-то открыли, а там оказались ящики. Хозяйка потом допрашивала дочерей — кто из них открывал морозилку и не закрыл? Пока я Берту боялась, они с Толстиком скорешились, и теперь это самая настоящая команда. Берта подходит к холодильнику, а Толстик забирается ей на загривок, становится на задние лапы, а передними повисает на ручке, и дверца открывается. Сегодня у нас был пир. Берта стояла на задних лапах и ела то, что внизу, а мы, кошки, вкушали лакомства, хранившиеся на верхних полках. Толстик забрался с головой в пакет с печенкой, Дуся степенно, но быстро поедала буженину, мне же достались сосиски. Выдала нас Санни. Она, даже встав на задние лапы, не доставала до нижней полки, а потому принялась протяжно скулить. На этот звук примчалась хозяйка, и мы бросились врассыпную кто куда. Я боялась, что из-за туго набитого животика не влезу в свое самое любимое убежище, под диваном, но все-таки смогла туда протиснуться. Но возмездие все равно нас настигло — всех без исключения, даже маму Дусю. Больше всех досталось, конечно, Берте и Толстику, которого вытянули из-под шкафа за связку сосисок, которую он так и не сумел заставить себя выпустить. Интересно, как он успел их схватить, если ела их я? Он висел в руках у средней хозяйки, которая шлепала его тапочкой, как тряпка, и совершенно не реагировал на трепку, как будто у него на заднем месте мозоль. Нас с Кнопкой, которая корчила из себя святую невинность, вытащили на свет божий последними, когда хозяйка уже устала, и влетело нам несильно, но это того стоило.