Ознакомительная версия.
Что же касается поводных лошадей, или, иными словами, товарных, то они отличались крайней неповоротливостью, а потому годились лишь на то, чтобы их использовали исключительно в обозах.
В одной из летописей, датированной XII веком, рассказывается о так называемых фарях – лошадях, привезенных с Востока и, скорее всего, ведущих происхождение от парфянских лошадей. Эти скакуны были исключительно красивы, легки и статны, с благородной посадкой головы. Исследователи предполагают, что от этих «фарей» ведет свою родословную украинская лошадь.
В XIII веке на Руси окончательно сложились определенные традиции профессионального коневодства. Богатые люди, каковыми являлись князья и бояре, а также монастыри имели весьма значительные по размерам табуны и роскошные конюшни. Поголовье лошадей пополнялось в то время непрерывно, особенно в период войн с половцами и печенегами, когда лошади присваивались в качестве военной добычи.
Лошадь на Руси ценилась невероятно высоко. Так, в XI столетии князь Ярослав Мудрый издал сборник законов, в котором предписывалось виновному в убийстве чужой лошади уплатить в казну 12 гривен и еще 1 гривну пострадавшему; для сравнения: тот, кто убил свободного крестьянина, обязывался выплатить штраф гораздо меньшего размера – лишь 3 гривны.
Что же касается боевых качеств русской конницы в период до нашествия монголотатар, то она являлась относительно малочисленной и к тому же не слишком мобильной, и в связи с этими отрицательными обстоятельствами некоторые историки усматривают причины многочисленных поражений русских в столкновениях с татарами, главнейшим из которых была битва на реке Калке в 1223 году.
За долгие годы татарского ига коннозаводству на Руси был нанесен непоправимый вред. Прекратилось практически полностью поступление грациозных и стремительных «фарей». Князья и бояре почему-то предпочитали лошадей грубых и медлительных, которые передвигались крайне медленно. Даже после того, как времена страшного ига прошли, русские бояре держали в своих конюшнях именно таких лошадей – тяжелых, грузных.
Первым оценить преимущества быстрых и легких татарских лошадей сумел русский князь Дмитрий Донской. Его конница была совершенно иной, нежели у прочих высоких сановников. Князь Дмитрий Иванович скупал у татарских купцов степных лошадей, которых те специально для него привозили из районов Заволжья. 8 сентября 1380 года состоялась знаменитая Куликовская битва, в которой насмерть сошлись десятки тысяч конных воинов – русских и татарских. Войско князя Дмитрия наполовину состояло из людей Московского княжества, наполовину из наемников-литовцев и новгородских воинов.
Приволжская вольница тоже не осталась в стороне, встав под русские знамена. О вольнице стоит сказать несколько слов особо. Это были беглые люди, которые сами себя называли словом «кайсаки». Возможно, слово имело татарское происхождение, но воины всем сердцем желали постоять за Русскую землю. Некоторые историки считают, что именно от слова «кайсаки» произошло привычное для нас «казаки», а, как известно, казак без лошади – не казак. На Куликовом поле произошло первое страшное поражение татар, после которого стало ясно: по татарскому игу нанесен смертельный удар, а вместе с этим русские люди поняли истинную ценность быстрых скаковых лошадей; к тому же теперь было ясно, откуда пополнять русские конюшни такими ценными животными.
В XIV столетии на Руси особенной известностью пользовались две породы скакунов – русская улучшенная и татарская. Русские породы создавались с использованием западных лошадей, которыми торговали новгородские купцы. Это были клепперы из Ливонии и жмудки из Литвы. Описание клепперов встречается во многих немецких хрониках того времени. Эти лошади хоть и были невысокими, зато отличались невероятной выносливостью, обладали правильным экстерьером, идеально подходящим для всадников в тяжелых латах.
Что же касается жмудков, то это были местные лошади, в которых смешалась кровь как западных, так и восточных лошадей. На основе этой породы были выведены некоторые скакуны Белоруссии, а в Германии благодаря им появилась тракененская порода.
Во времена правления Ивана III, то есть с 1440 по 1505 год, на Руси вновь появились «фари», только теперь их именовали по-другому. Этих статных благородных восточных красавцев звали красивым словом «аргамаки», причем так называли все восточные породы, вне зависимости от того, персидскими они были или какими-либо иными. Особенно поднялась цена на лошадей из Персии, когда русский государь сочетался браком с племянницей последнего императора Византии Софьей Палеолог.
Тракененская порода.
Вскоре произошло значительное событие в истории коневодства на Руси: был создан первый конный завод. Он располагался в селе Хорошеве, под Москвой, куда в большом количестве поступали заводские аргамаки, а также западные лошади – для аналогичных целей. И все же знатные русские люди по-прежнему предпочитали тяжелых и неповоротливых лошадей, вероятно по традиции, и подобное положение оставалось вплоть до вступления на престол Петра I, который, как известно, «Россию поднял на дыбы» и решительно разрушил все древние пережитки, и страсть к тяжелым лошадям в том числе.
К началу XVIII столетия на Руси конные заводы занимались преимущественно выведением верховых пород лошадей, предназначенных для двора великого князя, а далее – царского двора. О военных возможностях лошадей в те времена задумывались мало.
В 1511 году царь Фёдор Иоаннович издал указ об учреждении Конюшенного приказа и конюшенной казны, а также назначил на должность конюшего – невероятно почетную – Бориса Годунова, брата своей супруги. Таким образом, в ведении будущего правителя оказались все придворные конюшни, а также государственные заводы по разведению лошадей.
Когда же началось Смутное время, должность конюшего было решено упразднить, хотя Конюшенный приказ в начале XVII столетия продолжал существовать, и главным здесь теперь являлся ясельничий, которому было по штату положено множество помощников (не менее 500 человек): помимо дьяка и казначея, столбовые приказчики и конюхи, причем последние могли быть стремянные, задворные, стряпчие, стадные.
Донская порода.
В то время конные заводы именовались «кобыличьи конюшни», и на Руси насчитывалось таковых около 16. Разводилось всего две породы, одна из которых называлась «русская», а вторая – «аргамачья». В одном из писем своему сыну Алексею Пётр I писал, что при царе Алексее Михайловиче, то есть в период с 1629 по 1676 год, при дворе в конюшнях содержалось не менее 50 000 лошадей, 40 000 из которых предназначались для воинов и царской свиты, 3 000 являлись запасными, царь и его семья ограничивались двумя сотнями лошадей для своих нужд, а оставшиеся 100 скакунов принадлежали боярам.
В то же время лошади разводились не только благодаря государственным указам. Стремительными темпами развивалось коневодство на Дону. Казаки вывели донскую породу лошадей, отличительными чертами которой являлись неприхотливость и выносливость. Таким образом, они представляли собой своего рода ремонтный резерв русского войска, и именно донские лошади принимали основное участие во всех военных баталиях, которые приходилось вести России во времена Петра I, в XVIII столетии.
Поскольку воевали тогда часто, то и регулярная кавалерия нуждалась в постоянном пополнении, несмотря на то что в ее составе было уже 60 000 лошадей. Однако эти выносливые и терпеливые животные требовались не только в военное, но и в мирное время. Они использовались и на строительстве новой российской столицы – Санкт-Петербурга.
К этому времени в государственной казне обнаружились значительные бреши, и это неудивительно, а потому Петру пришлось часть конных заводов вообще расформировать. Кроме того, своих подданных тоже требовалось поощрять, и на подарки особо отличившимся знатным господам пошли 10 заводов со всеми близлежащими землями и проживавшими там крестьянами. Один только граф Б. П. Шереметев получил 2 конных завода, которые благополучно просуществовали до середины XIX столетия.
В 1705 году Пётр I издал указ о ликвидации Конюшенного приказа, и теперь все его дела были переданы в ведение Приказа Большого дворца. К этому времени нехватка лошадей ощущалась все более и более болезненно, а потому в 1707 году состоялось открытие нового конезавода в селе Бобровском. Царь отдал распоряжение, чтобы туда были направлены 63 лошади русской улучшенной породы. Позже, после поездок по Голландии, на конезаводе в Бобровском появились и голландские жеребцы – специально для вывода.
Новым указом Пётра I от 16 января 1712 года открылись конные заводы в таких российских губерниях, как Азовская, Казанская, Киевская, куда вскоре поступили жеребцы, вывезенные из Пруссии и Силезии.
Ознакомительная версия.
