Мы договорились забрать в аренду Пальмиру и вороную Фанту, дочь Фокуса, но вторую не успели, потому что лошади оказались заражены лептоспирозом. Пока я ездила лечить эту заразу, она пала с голоду. Местный зоотехник отговаривала меня брать Пальмиру, говоря, что она своенравна, бьет передом. Предлагали в довесок забрать еще кого-нибудь, «все равно сдохнут». Но денников больше у меня не было.
Пальмира оказалась какой-то прорвой, овес она уничтожала со скоростью света, сено поедала без перерыва — просто не могла наесться. Эта привычка — много и быстро кушать — сохранилась у нее до конца ее дней.
Она была одной из моих самых любимых лошадей, была спокойна и рассудительна, помимо прекрасного экстерьера, имела отличные движения — ее просторная рысь с подвиса-нием навсегда осталась у меня в памяти как эталон. Пальмира не была заезжена в молодости, но я немного ездила на ней, и даже пробовала выезжать в поля, пока она не вышибла меня спиной.
Кобыла стала отличной племенной маткой, она принесла шикарного вороного жеребчика от Герольда 178 см в холке, который в настоящее время используется производителем в КСК «Виват», а также замечательную рыжую Пеларгонию от Гранита. Весной 2001 года я планировала осеменить ее глу-бокозамороженной спермой Фэда. Но, к сожалению, сказались тяжелые условия выживания в Калужской области, и Пальмира пала в 2001 году через сутки после выжеребки от приступа серьезнейших колик, осложнившихся перитонитом. Мы ничего не смогли сделать, но от нее осталась продолжательница семейства — Пеларгония, наша олимпийская надежда.
С зимы 2000 года я начала активный поиск хороших кобыл, и пришла к выводу, что такие лошади имеются, но их либо не продают, либо просят огромные деньги. Иногда информация доходила слишком поздно — мы приезжали смотреть кобылу, а ее вчера купили такие же «ненормальные» селекционеры.
Однажды мы с подругой случайно заехали в гости на конюшню при 109-м лицее в Москве, а начальница невзначай и вспомнила, что продается старая кобыла от Топкого — хозяйке срочно нужны деньги. Я тогда подумала, что это судьба. В тот же вечер я позвонила и договорилась посмотреть, хотя уже точно знала, что возьму ее во что бы то ни стало, и через два дня приехала с ветврачом. Когда мы въезжали на территорию конюшни, по ней носился небольшой табун, и среди лошадей выделялась красивейшая вороная кобыла: казалось, что она не касается земли. Она и стала моей второй племенной маткой — Экзотика (Топкий — Эволюция), Кировского завода, 174 см в холке.
Экзотика — копия своего отца Топкого, чемпиона СССР и Олимпийских игр в Москве. Кобыла очень породная и костистая, благородного рисунка. Характер «живой», добрая, ласковая, но под седлом в поле могла сильно подыграть. Ноги у нее были в ужасном состоянии — такое ощущение, что ее пытали: она вся в броках и следах от их выжигания, в накостниках и шрамах.
История Экзотики печальна. В четыре года ее купил нач-кон для Покровского завода, где она с 1987 по 1993 год принесла трех жеребчиков от Баритона и Ферро. Потом началась перестройка, и лошади стали голодать. Экзотику вместе с некоторыми другими кобылами в состоянии крайнего истощения купили в совхоз «Коммунарка». Местные спортсмены пытались добиться от такой классной лошади хоть каких-то результатов, передавали ее друг другу; в конце концов, она стала хромая на все ноги, и ее отдали в прокат. Экзотику пытались покрыть и пробовали разныхжеребцов, но непонятно по какой причине она лет десять подряд не крылась. Годы проката и бескормица сделали свое дело, и Экзотику списали на мясо. Но ей повезло: одна девушка купила ее прямо с машины, куда живой скелет в шкуре под кличкой Экзотика уже загрузили для отправки на бойню. Девушка была не очень богата, она поставила ее в лесничество, выходила, и отдала за долги начальнику, который в свою очередь уступил ее своей жене. И мне понадобилось три недели, чтобы уговорить эту женщину продать мне Экзотику.
При ректальном осмотре выяснилось, что у Экзотики матка не в тонусе, дряблая, вероятность зажеребления очень мала. 27 декабря 2000 г. Экзотика, наконец, приехала к нам. На тот момент ей было восемнадцать лет. На следующий день кобыла пришла в охоту, и чтобы она успокоилась, я выпустила к ней в леваду Дугласа, моего ганноверского жеребца. И надо же такому случиться, что Экзотика покрылась! Сразу пришла в порядок, заблестела и даже немного располнела. За месяц до выжеребки у нее были серьезные проблемы с сердцем, но все равно 14 декабря 2001 г. она благополучно родила гнедую кобылку, которую я назвала Деметра, в честь богини плодородия. Деметра обладает идеальным спортивным типом, техничным прыжком, она заняла второе место в ринге ганноверских кобыл на испытаниях во ВНИИКе в 2004 году, стала чемпионом породы на Всероссийской выставке «Эквирос-2004».
В охоту Экзотика пришла только в мае 2002, я отвезла ее в КСК «Орлово» на случку с интересным жеребцом Озоном (Запрос — Ошибка). Но она не покрылась. По возвращении домой Экзотика опять пришла в яркую охоту, и мне пришлось экстренно съездить во ВНИИ коневодства и привезти специалиста, который осеменил Тепечку замороженной спермой Гранита. Экзотика покрылась, но абортировала в 3,5 месяца. Через месяц, в декабре, мы повторили попытку с искусственным осеменением (Экзотике было уже двадцать лет), и 1 ноября 2003 г. она родила мне замечательного вороного жеребца, названного по-немецки Эрфольг, что означает успех.
К сожалению, мне пришлось расстаться с этой замечательной лошадью. Теперь она живет у моей подруги, в хороших условиях, с обильной кормежкой и ласковым обращением — достойная пенсия для достойной лошади.
Летние каникулы моих лошадей
Андрей Забродин, Санкт-Петербург
Если бы пять лет назад мне сказали, что в моей семье будет прибавка весом в пятьсот килограммов, я бы не поверил, хотя идея, вероятно, показалась бы мне прекрасной. Но так случилось, что эта идея не только возникла и прочно вошла в сознание, но и переросла в желание и, наконец, реализовалась, причем дважды: сегодня у нас с Полиной в хозяйстве два пятилетних пацана общим весом более тонны.
Быть городским коневладельцем не просто. Даже если ваша лошадь стоит в хорошей конюшне, если вы уверены, что ее вовремя и правильно кормят, чистят денник, если у вас нет сомнений в добросовестности конюхов (обычно девочек-подростков); все равно лошадь для вас — предмет постоянного беспокойства, требующий ежедневного внимания, заботы. И даже если все условия соблюдены и вы уделяете вашей любимице достаточно времени, я бы не рискнул назвать ее жизнь полноценной и вполне счастливой.
Однажды прочитал у Елены Петушковой: «Меня, кстати, всегда удивляет упорное стремление лошадей домой. Казалось бы, стоя двадцать два часа в сутки в тесном деннике, они должны радоваться возможности поразмяться. Но даже самые молодые и энергичные очень неохотно идут от конюшни, а назад всегда готовы нестись во весь опор. Если дать лошади одной, без всадника, побегать в манеже, то после десяти-пятнадцати минут дикой скачки, прыжков и вставания на дыбы она успокаивается и тотчас устремляется в свой денник».
Позволю себе не согласиться с авторитетным мнением. Конечно, конь после двух часов тренировки в «олимпийском режиме» будет мечтать только о том, чтобы вернуться домой. То же самое относится и к тем, кого выводят на манеж исключительно для работы. Еще одна причина, известная мне, по которой лошади отказываются гулять — страх перед чужой средой (для лошади, большее время стоящей в деннике, каждый выход на свет — в определенной степени стресс). Пишу так уверенно потому, что нашим Дукату и Водевилю в этом повезло, может быть, немножко больше, чем другим: большое поле около конюшни давало возможность отпускать их в «свободный полет». Водевиль был готов часами дышать воздухом, то устраивая бешеные скачки, гоняясь за собаками и воронами, то спокойно отдыхая на траве, то инспектируя содержимое пластиковых мешков покупателей ближайшего гастронома. Более серьезный Дукат обычно занимался исследованием углов придворовой территории.
Из того, что ваша лошадь после работы с охотой возвращается в денник, не следует, что лошадиное сознание выключается и что ваш четвероногий партнер не скучает и не слоняется из угла в угол от кормежки до кормежки. Послушайте, о чем говорят между собой лошади в конюшне. От скуки они вечно сплетничают, перемывают кости друг другу, конюхам и даже своим хозяевам. Мелкие страстишки коммунальной кухни — вот та духовная среда, в которой вынужден жить ваш друг.
Читатель, вероятно, уже готов отнести меня к тем защитникам животных, которые протестуют против всякого использования лошади, кроме любования их бездеятельным пребыванием на пастбище. Дорогой читатель ошибается, я знаю много лошадей, которые хотят и любят работать; расстраиваются, если во время тренировки что-то не получается; визжат от радости и принимают гордый вид, когда трудный элемент наконец-то поддается настойчивым усилиям партнеров — коня и всадника. И я уверен в том, что при правильном воспитании и правильной работе конь не только не страдает от тренировок, но, напротив, будет страдать без них».
