— Нет, с ним все в порядке. Помните Веснушку? Когда мы вернулись из города, то услышали, как эта корова мычит, подзывая своего теленка. Я пошла посмотреть и нашла ее здесь, на краю оврага. А теленок каким-то образом упал вниз и не может выбраться. Веснушке повезло, что она сама не свалилась. Вон она, видите?
Я подобрался вплотную к обрыву и заглянул вниз. Действительно, на крошечном выступе стоял довольно крупный теленок, спокойно жующий свою жвачку. Корова вновь призывно замычала, на этот раз теленок ей ответил. Было видно, что Веснушка волнуется и не понимает, с какой стати здесь собралась такая толпа.
— На вид теленок абсолютно цел. Скажите на милость, как он ухитрился попасть точно на этот выступ? Промахнись он хотя бы на дюйм, и ему несдобровать, — заметил я. — А что там делает Валдо?
— Он спустился по тому краю, где не слишком крутой уклон, но теперь ему тоже не выбраться без посторонней помощи. Боюсь, как бы от волнения у него снова не подскочило давление.
— Вы хотите сказать, что все эти люди собрались здесь только для того, чтобы вытащить из оврага теленка?
— Ну, откровенно говоря, я позвонила Эдди, попросила его приехать и привезти веревку, а пожарные и спасатели в это время просто проводили свои ежемесячные учения. Кто-то передал по рации, что Валдо упал в овраг и серьезно расшибся. Вы ведь знаете, Валдо дружит со всеми, потому-то здесь и собралось столько народу.
Мне было приятно увидеть такое количество отзывчивых граждан, изъявивших желание помочь соседу, пусть никто из них и понятия не имел, что речь идет о соседе четвероногом.
Самые смекалистые во главе с Эдди собрались на краю оврага и принялись что-то обсуждать, оживленно жестикулируя и указывая вниз. Было очевидно, у каждого из них имеются собственные соображения о том, как следует извлекать жертву. Наконец, Эдди обвязал вокруг пояса длинную веревку и начал осторожно спускаться, привязав второй ее конец к бамперу грузовика. Я отошел в сторонку от края оврага, чтобы не свалиться вниз, к тому же мне не хотелось привлекать к себе внимание.
— Бросьте мне еще одну веревку! — прокричал Эдди снизу, и в бездне исчез очередной кусок хлопкового каната.
После того как под неумолчные возражения Валдо было выдвинуто несколько предложений, остановились на том, что из второй веревки Эдди сделает для теленка шлейку, а потом отвяжет первую веревку от своего пояса и закрепит ее вокруг талии животного. После этого дюжина молодцов, оставшихся наверху, ухватится за веревки и вытащит счастливца наверх. Мне были хорошо слышны их голоса.
— Спокойно, малыш, спокойно. Потерпи, и я отведу тебя к мамочке. Как ни странно, но, слушая этот ласковый голос, я тоже начал успокаиваться.
— Я закрепил ему голову! — неожиданно ласковые уговоры сменились жесткими, решительными командами, очевидно, Эдди перешел к задней части туловища теленка.
— Прекрати лягаться, ты! Я пытаюсь тебе помочь, а вместо благодарности получаю пинки!
— Эй, полегче, ты его пугаешь!
— Готово. Теперь тяните! — донеслось снизу. Во мраке раздалось громкое кряхтенье и мычание — несчастная жертва постепенно поднималась к краю обрыва.
— А теперь вытаскивайте его наружу! — распорядилась Кати. — Ох, он сейчас свалится обратно в пропасть.
Веснушка подобралась ближе к своему отпрыску, непрерывно мыча и громко принюхиваясь.
— Отлично, снимайте веревки и отпускайте! — скомандовала Кати.
Теленок вскочил на ноги и потрусил к матери. После беглого, хотя и очень шумного осмотра та решительно увела свое чадо прочь, не обращая внимания на его попытки тут же присосаться к движущейся мишени.
Спасатели — и те, что держали фонари, и леди со своей веревкой — отошли от обрыва, чтобы полюбоваться этим воплощением материнства, постепенно растворявшимся во мраке ближайшей сосновой рощи.
Достав из карманов порции жевательного табака, гордые участники мероприятия открыли оперативное совещание.
— Такое могло случиться и с человеком. Тогда мы не отделались бы так легко, как вышло с теленком, — объявил Эдди.
Вдруг со дна оврага донесся слабый голос:
— Эй! Эй! А как же я? Эй!
В суматохе все, даже Кати, забыли о Валдо. Несколько человек подбежали к краю обрыва и заглянули вниз.
— Скажите ему, что за упрямство мы оставим его там, внизу, а сами пойдем в дом пить кофе с пирогом, — воскликнул Эдди, взявший на себя роль руководителя группы.
— Никаких пирогов там не осталось, — прокричал Валдо, услышав его слова, — пока мы были в городе, кто-то пробрался в дом и съел все до крошки! Можете забыть о пирогах, лучше вытащите меня отсюда.
Я промолчал, втайне надеясь, что угощался не один и кто-нибудь другой взял кусок побольше моего.
— Что скажете, Кати? — поинтересовался кто-то.
— Мне без разницы, — ответила она. — Хотя без него возни с уборкой будет меньше.
Как я и ожидал, толпа разразилась одобрительным хохотом.
В конце концов после обычных в таких случаях препирательств спасатели связали вместе длинные веревки и спустили их на дно оврага. Через минуту Валдо уже стоял наверху, выражая каждому личную благодарность за свое спасение и с усмешкой поругивая тех, кто предлагал оставить его в овраге, а вытащить только теленка.
— С меня барбекю, можете рассчитывать на жареного поросенка, — объявил он. — Только скажите когда.
Это был красивый жест настоящего деревенского парня.
Кинги всегда твердо стояли за то, чтобы каждое животное на их ферме имело собственную кличку, поэтому я удивился, узнав, что пострадавший теленок до сих пор оставался безымянным.
— Для него есть отличное имя, — сказал я Кати.
— Конечно, — кивнула она, — кто же он, если не Склон Оврага.
— Точно!
На самом деле я собирался предложить имя Склон Каньона, но вспомнил, что в Алабаме нет настоящих каньонов, таких, как показывают в вестернах.
Впоследствии Склон Оврага сдружился с другим теленком по кличке Берег Пруда, которого назвали так потому, что его несговорчивая мамаша, которой я помогал при отеле, в этот судьбоносный момент наотрез отказалась отойти от пруда. Оба этих теленка выросли и превратились в продуктивных и «уважаемых» коров, а их необыкновенные истории снова и снова пересказывались на собраниях волонтеров пожарной команды. По-моему, стоило бы прикрепить на одной из сосен вблизи оврага мемориальную доску, дабы увековечить имена спасителей Склона Оврага, но они, видимо, предпочли барбекю.
Стоял чудесный субботний октябрьский вечер. Долгое знойное лето наконец разжало свои удушливые объятия и избавило нас от необходимости то и дело промокать лоб «салфетками для пота» и раздражаться от неизменного «Вам не жарко?», служившего началом любого разговора. Понятно, почему южные штаты так и не подняли восстание, пока такое благословенное изобретение, как кондиционер, не стало доступно широким массам.
Возвращаясь в клинику с крупной фермы, расположенной к югу от города, я вдруг почувствовал дуновение свежего ветерка с запада, который нес с собой воспоминания о сборе хлопка, приготовлении сиропа из сорго и о футбольных матчах. Ощущавшийся в воздухе запах дымка навевал воспоминания о моей детской обязанности пилить и колоть дрова для кухонной плиты и об утреннем чае. Я не забыл, как мы пили его в саду около дома, любуясь листвой дубов и кленов, беспорядочно поднявшихся среди сосен, а в душе, как и теперь, царили покой и умиротворение. Господь наградил меня чудесной женой и детьми, их любовь и поддержка делают мою жизнь счастливой и радостной, а благодарность клиентов вселяет уверенность в том, что труд мой нужен, что я приношу пользу.
Впрочем, если быть до конца откровенным, мое приподнятое настроение объяснялось еще и тем, что Хэппи Дюпре только что выписал мне чек на крупную сумму, погасив задолженность, в общем-то довольно крупную. Ничто так не радует практикующего ветеринара, как чек на кругленькую сумму.
Сегодня утром, оказавшись в тех краях, я сам пытался разыскать Хэппи. К счастью, возле магазина мисс Руби я заметил его грузовик и уже в следующую секунду, перепрыгнув через три ступени, протянул руку к затянутой сеткой двери, украшенной самонадеянной вывеской: «Лучший хлеб — колониальный».
— Поглядите-ка, Руби, да ведь это наш супердок собственной персоной, — воскликнул Хэппи.
Он передразнивал Миатта — ножницы номер два парикмахерской Чэппела. Тот всегда, по поводу и без повода, называл меня супердоком.
— Разве вам нечем заняться, Хэппи? Почему вы отираетесь тут и терроризируете мисс Руби? — внезапно я вспомнил о правилах приличия. — Как поживаете, мисс Руби?
— Отлично, док. Сегодня славный осенний денек.
— Да уж, мэм. Мне тоже по душе осень. Наверное, еще и потому, что, надеюсь, мне никогда больше не придется собирать хлопок. Знаете, там, где я вырос, в школе отменяли занятия и посылали детей на сбор хлопка — месяца на полтора, когда начинали раскрываться коробочки.
