Морис постоянно ездил на этот пустынный пляж. Ему доставляло удовольствие пройтись нагишом по нагретому за день песку, искупаться в море, не заботясь о смене плавок, а если и случалось встретиться с кем-нибудь, то получал щекочущее удовольствие, демонстрируя свою раскрепощенность. Он считал, что эти поездки прибавляют уверенности в себе.
На сей раз неподалеку от своего излюбленного места он увидел стайку девушек, сидевших прямо на песке и о чем-то оживленно болтавших. Они размахивали руками, смеялись, спорили между собой и их яркая, странного покроя одежда развевалась на легком теплом ветерке, дувшем, как всегда, с моря. Больше на пляже никого не было. Морис не без некоторого удовольствия подумал, какой фурор произведет его появление в обнаженном виде. Он неторопливо снял рубашку и брюки, на какое-то время оставшись в узеньких плавках, чтобы девушки могли по достоинству оценить его прекрасно сложенную фигуру, покрытую светло-коричневым загаром. Затем он нарочито медленно стянул с себя плавки и горделивой походкой направился к морю. Он надеялся, что услышит за своей спиной приглушенные смешки, смущенное хихиканье, на худой конец -- гробовое молчание. Но девушки продолжали непринужденно болтать, словно видеть обнаженного мужчину было для них обычным делом. Морис в свое удовольствие порезвился в воде и, наконец, решил посмотреть, далеко ли отодвинулись девицы от его стоянки. К его изумлению они не только не ушли, но продолжали как ни в чем ни бывало сидеть неподалеку.
Стоило Морису выйти из воды, девицы неспеша поднялись и подошли к его одежде. Одна из них преспокойно сложила его брюки, рубашку и плавки в свою спортивную сумку и отошла шагов на пятнадцать в сторону.
-- Что за шутки?! -- взволнованно крикнул Морис.
Компания молча разглядывала его, выстроившись полукругом.
Теперь Морис рассмотрел девиц поближе и даже сосчитал: их было семь. Все приблизительно одинакового роста, в разноцветных кимоно, с яркими росчерками иероглифов на спине и груди.
Видя, что никто не собирается унести его одежду, он уже более спокойным голосом повторил свой вопрос.
-- Действительно неплохо сложен! -- заметила одна из них, как бы продолжая прерванный разговор.
-- И штука что надо! -- добавила другая.
Морис не сразу понял, о какой "штуке" идет речь, но заметив, что девушки внимательно, как бы оценивающе, разглядывают то, что находится у него между ног, невольно сконфузился.
-- Отдайте одежду! -- сухо сказал он. -- А не то...
-- Он еще грозится! -- пробормотала та, что стояла в отдалении.
Пляж по-прежнему оставался пустынным. Морис счел, что можно действовать решительно. Он кинулся вперед, намереваясь прорвать стоящую перед ним цепочку, схватить зачинщицу и, отвесив ей пару подзатыльников, вернуть одежду.
Казалось, он достиг своего: девицы словно испугавшись, раздались в стороны, но в последний момент одна из них неуловимым движением зацепила его ногу и он растянулся на песке во весь рост.
-- Ах так! -- рявкнул он и рывком вскочил на ноги, намереваясь посчитаться с обидчицей.
Но едва он выпрямился, она подскочила к нему и провела великолепный бросок через бедро, заставив его вторично растянуться на песке.
Морис опешил. Пока он лежал, пораженный происшедшим, девицы обступили его и одна из них тоном, не терпящим возражений приказала перевернуться на спину. Морис еще раздумывал, что предпринять, а цепкие, сильные пальцы уже схватили его руки и ноги, резким рывком опрокинули на спину и продолжали удерживать в таком положении. Одна из амазонок наклонилась и взяла в руку член.
-- Что вы собираетесь делать?! -- Морис дернулся. В его голосе послышались истерические нотки.
-- Не дергайся, дурачок! -- почти ласково посоветовали ему.
Морис почувствовал, как ему нежным, искусным движением оттянули кожу на пока еще вялом члене. На лицах девиц он заметил зарождающееся сладострастие. Его членом продолжали умело манипулировать.
-- Ни за что не позволю возбудить, -- упрямо подумал Морис.
Словно прочитав его мысли, одна из девиц, расстегнув халатик и расставив ноги пошире, дала ему возможность без помех рассматривать ее чистенькую, ухоженную пипочку. Она была так аппетитна, что несмотря на затруднительное положение и клятву, Морис почувствовал возбуждение. Его безвольный до этого инструмент рос прямо на глазах. И вот он уже задиристо уставился в вечереющее небо. Чья-то рука попробовала этот большой и крепкий ствол на изгиб, но он только пружинил, наливаясь еще большей силой.
-- Я же говорила, то, что надо! -- услышал Морис низкий волнующий голос. -- Сейчас я его опробую.
-- Отпустите! -- взмолился Морис. -- Вы останетесь довольны!
-- Ты слишком самонадеян, дружок! -- ответили ему.
И он увидел, что уже все девицы расстегнули халатики и самозабвенно мастурбируют, глядя на его до предела возбужденный жезл. Эта впечатляющая картина повергла беднягу в экстаз, полуобнаженные тела девушек окружали его со всех сторон. Они были на любой вкус и все по-своему хороши. Одна из них опустилась на четвереньки рядом с ним и продолжая мять его и без того уже перенапрягшийся член, туго обвязала его у основания тонкой крепкой тесемкой. Морис все еще ничего не понимал. К тому же одна из девушек широко расставила ляжки и плавно опустилась на член, погрузив его в сочное жаркое лоно. Резкими движениями вогнала его в себя, тихонько вскрикивая каждый раз, когда доходила до упора. Остальные похотливо наблюдали, продолжая поглаживать свои набухшие пипки. Наконец, наездница испустила протяжный стон и Морис почувствовал трепетное подрагивание удовлетворенной плоти. Едва она слезла, ее место заняла следующая. Эта не спешила. Она медленно и проникновенно наслаждалась морисовой штукой, ее тесная упругая пещерка как бы с трудом натягивалась на подрагивающий мощный поршень. Подруги подбадривали ее, некоторые даже нажимали на плечи, чтобы она убыстряла движения и насаживалась глубже. Темп явно нарастал. Морис уже давно бы кончил, но тугая тесемочка сделала это невозможным. Его буквально трясло, вторая наездница довела его буквально до исступления. Она все никак не могла добраться до высшей точки, несмотря на помощь подруг. Лишь когда одна из них начала массировать ее клитор, она бурно финишировала, покрыв руки помощницы благодарными поцелуями.
Третья наездница принялась за дело решительнее других. Ее темп восхищал. Она позволяла себе на секунду освободиться от члена, а затем со сладострастным выражением на лице с размаху насаживала хорошо развитое лоно под острым углом. Морис рычал и содрогался всем телом, но испытание продолжалось.
Четвертую Морис помнил смутно. Без особых выкрутасов, получив свою толику удовольствия, она устало отвалилась на песок, оставив на память о себе обильные выделения на его ляжках.
А вот пятая довела его почти до беспамятства. Она уселась к нему спиной, и без того тесный вход стал еще уже, вытянула ноги вперед и двигалась при помощи рук. Временами Морису казалось, что член упирается прямо в матку и обжимается ею со всех сторон. Да, пятая неистовствала, а ее бурный оргазм превзошел все ожидания, она в буквальном смысле смеялась и рыдала под восхищенные возгласы подруг.
Во рту у Мориса пересохло. Кто-то присел над его лицом и он почувствовал солоноватый привкус женской плоти. Он буквально впился в сочную расщелину, почти моментально доведя баловницу до вершины блаженства. Но его собственная плоть продолжала испытывать невероятное перенапряжение -- многократно подступавший, но не осуществившийся оргазм довел его до исступления. Но испытание продолжалось: всей компанией они опустили на его разбухший, продолжавший трудиться помимо его воли член, шестую наездницу и начали искусно вращать, как бы ввинчивая все глубже и глубже. Необычные ощущения снова на миг оживили его либидо. Мускулистое влагалище наездницы волнообразно сокращалось в такт вращению, как бы надеясь выдоить из перетянутого члена семя. В момент начавшейся кульминации подруги сдернули ее и она кончила у них на руках, оросив песок несколькими жаркими каплями.
Седьмая была необыкновенно заботлива и нежна. Она освежила изнемогающего Мориса легкими поцелуями, быстрыми прикосновениями врачуя его усталое тело. Ласковыми пальчиками она распустила тесемочку, позволив ему во всей полноте насладится ее мягким и податливым лоном.
Затяжной оргазм потряс Мориса, семя лилось и лилось, казалось, этому не будет конца. Он схватил девушку руками с криком радости. Чья-то ладошка прикрыла его рот и крик перешел в приглушенное мычание.
После всего пережитого он так ослабел и чувствовал себя настолько опустошенным, что даже не сумел посмотреть, в какую сторону направились веселые, удовлетворенные наездницы. Долго еще лежал он на прохладном вечернем песке, наслаждаясь покоем. Затем неторопливо оделся и побрел на станцию, испытывая сильный голод и жажду. Одно воспоминание о сегодняшнем приключении делало его ноги непослушными, а измученный член словно потерял чувствительность.
