- Стой!
"Жигулёнок" завизжал тормозами и, проехав ещё немного по инерции, остановился.
Борис рывком распахнул дверцу и буквально вытолкнул Лерку наружу. Приложив одну руку ко рту, а другой держась за живот, она сделала несколько неуверенных шагов и шмякнулась на четвереньки. Её начало рвать: Рвало Лерку долго и жестоко. Её полудетское тельце тряслось, как в лихорадке, лицо неестественно напряглось и побагровело; горло и живот скрутило в таких диких спазмах, что казалось вот-вот Лерку просто вывернет наизнанку. Алёна почувствовала угрызения совести. Бедный заяц! Не надо было давать ей столько пить: Какое-то время все молча наблюдали за происходящим из машины, потом Борис нехотя вылез наружу, подошёл к Лерке и, склонившись над ней, участливо похлопал по спине.
- Ну как, легче?
Он помог ей подняться на ноги, отряхнул и, поддерживая двумя руками, повёл обратно к автомобилю. И тут Лерку понесло: - Пусти, сволочь, пусти: Никуда я с вами не поеду: Специально напоили, да?..
Она вырвалась из рук Бориса и стояла теперь, покачиваясь, прямо против него.
Куда только девалась её былая кротость и податливость. В мгновение ока она превратилась в вульгарную и агрессивную скандалистку. Подобное с ней спьяну случалось, и Алёна знала, что в такие минуты с Леркой лучше не спорить. Но Борис всё ещё пытался её образумить. Куда там! Лерка его даже не слушала.
- Не подходи, буду кричать, - вопила она на всю округу. - Домой?.. Сама доберусь, без вашей вонючей помощи: Положила я на вас: Борис попробовал было затащить Лерку в машину силой, но справиться с ней оказалось не так-то просто. Изловчившись, она угостила его хорошей оплеухой, потом ещё одной, ещё: Он тщетно пытался поймать её за руку.
- Лерка, успокойся, - высунувшись из окошка, попробовала увещевать подругу Алёна.
Ноль внимания.
Наконец Борис потерял терпение и влепил Лерке такую пощёчину, что та рухнула на асфальт. Не говоря больше ни слова, парень сел в машину и громко хлопнул за собой дверцей. В салоне повисла напряжённая тишина.
- Не надо было: - осторожно начал Дима, но Борис был явно не склонен выслушивать нравоучения.
- Если такой умный, ступай за ней сам, - отрезал он.
Все снова замолчали.
- Может попробовать мне? - предложила Алёна. Она не больно верила в успех своей миссии, но чем чёрт не шутит?
- Валяй, - вяло ответил Борис.
Алёна выбралась из "Жигулёнка", оправилась и не спеша двинулась к Лерке. Её каблучки звонко цокали по мостовой. Она чувствовала, что ребята смотрят ей вслед. Их взгляды ласкали её затянутые в чёрный нейлон ножки, поглаживали под одеждой холёное, стройное тело. В этом не было ничего необычного, Алёна давно привыкла к мужскому вниманию, оно нравилось ей, льстило её самолюбию и приятно щекотало нервы: Лерка стояла на обочине метрах в ста и, отчаянно жестикулируя, пыталась остановить проносившиеся мимо редкие машины. Тщетно, подумала Алёна, но тут, словно назло ей, какой-то уже проехавший было мимо "Москвич" притормозил и дал задний ход. Радостно взвизгнув, Лерка бросилась к нему и шустро юркнула внутрь.
Алёна кинулась за ней, но узкая юбка, так пикантно облегавшая округлый зад, теперь мешала ей, сковывая движения. Она бешено замахала рукой. Стойте, стойте же, но "Москвич" заурчал и, набирая скорость, устремился прочь. Вскоре его сигнальные огни растворились в темноте и исчезли из виду. Алёна повернулась и медленно пошла назад. Её трясло от злости. Чтоб она ещё раз связалась с этой дурой: Ребята тоже были не в лучшем расположении духа.
- Подружка что у тебя - того? - выразительно покрутил пальцем у виска Джон.
- Сами виноваты, не надо было спаивать, - огрызнулась Алёна.
Некоторое время все молча курили.
- Едем обратно, - подала наконец голос Алёна. - Что теперь: - Вот уж дудки, - неожиданно вспылил Борис. - Не нравится - дуй на хуй за своей подругой, а мы гробить вечер из-за двух дур не намеренны. - И, не дожидаясь ответа, хлопнул блондина по плечу:
- Поехали: Время шло, машина мчалась вперёд, и мало-помалу в душу Алёны начал закрадываться страх. Не нравилось ей всё это. Раньше хоть Лерка была рядом. Слабая подмога, конечно, но всё-таки. А теперь: Алёна беспокойно заёрзала у Димы на коленях.
Интересно, как далеко они от города? Она сделала робкую попытку разведать обстановку.
- Мы далеко сейчас от Москвы?
- Далеко, - сумрачно отрезал Борис. Последние минут десять он не отрываясь смотрел в одну точку и курил уже третью сигарету подряд.
Алёна демонстративно взглянула на часы.
- Нет, ребята, я серьёзно, - голос её звучал непривычно глухо и хрипло, словно и не её вовсе. - Уже поздно, меня ждут дома, а нам ещё Бог знает сколько переть обратно.
На этот раз ей вообще не ответили.
- Хорошо, давайте я сойду, доберусь на тачке, если на то пошло, - сделала последнюю попытку Алёна.
И снова ответом ей было только молчание: - Направо, - неожиданно буркнул Дима, и "Жигулёнок" свернул с шоссе на какой-то запущенный просёлок. И даже не на просёлок, нет, а так - на тропку какую-то.
Алёна не могла поверить, что всё это происходит с ней наяву. Дай Бог, чтобы это было дурным сном. А если нет? Кричать, визжать в надежде, что кто-нибудь услышит? Бесполезно.
Машина дико ухала, подпрыгивала на ухабах, но постепенно продвигалась вперёд.
Алёна боялась дышать. Она с тоской смотрела на проплывающие в свете фар деревья.
С каждым деревом она всё дальше и дальше удалялась от казавшегося теперь спасительным шоссе. Наконец "Жигулёнок" выехал на какую-то поляну и остановился.
Алёна отказывалась верить в происходящее.
- Картина Репина "Приплыли", - зловеще хохотнул Борис и, обращаясь к ней, добавил: - Вы, кажется, желали выйти? Можете размять ножки, мадемуазель. Никаких проблем.
- Нет, нет, - как можно более беспечно ответила Алёна. - Если хотите прогуляться, идите. Я посижу здесь.
- Не хотите - как хотите. Было бы предложено.
Борис открыл дверцу и вышел из машины.
- Пошли, ребята.
Предусмотрительно захватив ключи и оставив все четыре дверцы открытыми, её спутники вышли из автомобиля и столпились невдалеке, что-то негромко обсуждая.
Закурили. Алёна сидела ни жива ни мертва. Внезапно мелькнула мысль: захлопнуть дверцы и запереть их изнутри. Так по крайней мере они до неё не доберутся, а там может и мотор удастся завести: Впрочем, бесполезно. Ну успеет она закрыть две ближайшие двери, максимум, если повезёт, три, но с четвёртой ей явно не справиться: ребята-то в двух шагах и не дураки, мигом сообразят, что к чему.
Алёна достала сигарету. А что если всё же попробовать? Чем чёрт не шутит? Она сделала несколько быстрых затяжек. Руки у неё заметно дрожали. Рискнуть? Она совсем уже было решилась, но в этот момент Борис подошёл к машине и заглянул внутрь.
- Ну как ты тут, детка? Не скучно?
- Н-н-нет, - только и смогла выдавить из себя Алёна. Сердце её билось так, что, казалось, было слышно на километр вокруг.
- Ну и молодчина.
Борис бросил в траву докуренный почти до фильтра бычок и влез в "Жигулёнок".
- Подвинься чуток; хочу присесть рядышком. Не возражаешь?
Алёна молча отодвинулась к дальнему краю сиденья.
- Ну, ну, детка, не так далеко. А то ты уж совсем меня бросила, усмехнулся Борис.
Он подсел к ней вплотную и обнял сзади за плечи.
- И не надо столько курить. Женщинам это вредно. - Борис вынул сигарету из её негнущихся пальцев и выбросил в открытую дверь. - Так-то лучше, - снова усмехнулся он и как-то сразу, без перехода, стиснул её в своих объятиях, начал страстно целовать в губы, шею, лицо: - Не надо: не надо: Пусти: - скачущим шепотом повторяла насмерть перепуганная Алёна, но Борис не обращал на её слова никакого внимания. Его рука стала расстёгивать ей блузку. Уверенно, бесцеремонно. Потом одним махом сдвинула вниз лифчик и кровожадно впилась в грудь.
Почувствовав на мгновение, что её держат не так крепко, как прежде, Алёна саданула Бориса локтём, рванулась вбок и, выскочив из "Жигулёнка", опрометью бросилась в лес. Мокрые после дождя ветки хлестали её по обнажённой груди, лицу;
Царапал ноги валежник, но топот преследователей подгонял Алёну точно хлыстом, не оставляя времени на какие-либо раздумья, и она неслась вперёд, позабыв обо всём на свете. Но впереди были всё те же деревья и всё та же безнадёжность.
Неприспособленная для таких кроссов юбка угрожающе затрещала и пошла по шву;
Высокие каблуки поминутно проваливались в рыхлый грунт. Силы девушки таяли, во рту появился противный солоноватый привкус, а шум погони раздавался меж тем всё ближе и ближе. Нет, не уйти. Ноги у Алёны подкосились, и она кубарем полетела в траву. Разом навалилась усталость. Боже, что теперь будет? Алёна закрыла лицо руками: Дурной сон становился явью. На неё навалились тела преследователей, раздался треск раздираемой юбки. Алёна почувствовала, как с неё срывают трусы. Чьи-то услужливые руки развели ей колени в стороны, и она ощутила между ног влажную головку мужского члена.
